Знаменитые Водолеи - Страница 44
В хрущевскую «оттепель» ситуация вокруг еврейской проблемы напоминала собой качели – то есть внимание общественности к ней то взлетало вверх, то, наоборот, падало вниз. Последний шумный всплеск был датирован концом 1962-го – началом 1963 года. Тогда, как мы помним, случились истории с Михаилом Роммом, с Тринадцатой симфонией Д. Шостаковича («Бабий Яр»). Были еще процессы над «цеховиками», когда в газетах публиковались отчеты о судах над ними и в основном озвучивались еврейские фамилии.
После этого шумные кампании вокруг еврейской темы были свернуты, поскольку привлекли к себе внимание Запада. Случилось это после того, как весной 1963 года известный английский философ и математик, Нобелевский лауреат (1950) Бертран Рассел написал открытое письмо Н. Хрущеву, где возмущался вышеприведенными «наездами» на советских евреев. Кремлевский лидер вынужден был ответить ему тоже публично на страницах главной газеты страны «Правда» (1 марта 1963-го). С тех пор эта тема в СССР на какое-то время была фактически закрыта, во всяком случае внешне это выглядело именно так. Это длилось до начала 1964 года, когда на свет появилось «дело поэта Иосифа Бродского» – еврейского поэта, которого советские власти упекли за решетку за тунеядство (суд над ним состоялся в феврале 64-го).
Судя по всему, поводом к тому, чтобы Высоцкий написал своих «Антисемитов», стал именно этот судебный процесс. Тогда в народе вновь пошли разговоры о том, что евреи либо тунеядствуют, либо сидят на теплых местечках, в то время как остальные вкалывают на тяжелых и грязных работах. Однако назвать эти настроения массовыми все-таки нельзя – это был типичный бытовой антисемитизм незлобивого порядка (то есть дальше разговоров дело обычно не шло), который всегда имел место быть в Советском Союзе. Как писал о временах начала 60-х еврейский публицист М. Хейфец «Распространенность и острота современного советского антисемитизма далеко уступают тому, что наблюдалось в годы войны и в первые годы после войны…»
Песня «Антисемиты» стала очень популярна в среде либеральной интеллигенции, которая увидела в ней весьма недвусмысленную попытку полукровки Высоцкого встать на их сторону. Ведь автор вывел в качестве героя песни типичного представителя тех самых пролетариев-«жлобов», которые верили в мировой сионистский заговор и во все те якобы небылицы, которые распространяли про евреев досужие сплетники. Дескать, они даже хлеб минувшего года украли у народа, хотя всем в стране было известно, что эта проблема целиком на совести Хрущева (из-за его горе-реформ СССР с 1963 года вынужден был начать закупать зерно у США – что называется, докатились!). Однако напомним, что горе-реформы во многом основывались на идеях реформатора… еврейского происхождения Евсея Либермана. Так что, выходит, доля истины в этих обвинениях, распространенных в народе, все-таки была.
Бытовой антисемитизм в СССР если и существовал, то не был высоким. Поэтому, выводя в своей песне алкаша-антисемита, Высоцкий не грешил против истины, однако поступил однобоко. То есть здесь в нем проснулся еврейский националист, а вот русский даже не проклюнулся. В противном случае он должен был написать вторую серию песни – «Русофобы» (учитывая его любовь к двухсерийным песням), дабы уравновесить ситуацию. И сюжетов для подобного «сиквела» тогдашняя жизнь подбрасывала не меньше, чем про антисемитов.
Однако во многих песнях Высоцкого отрицательные персонажи носят в основном русские фамилии: Сережка Фомин (этого героя из одноименной песни «отмазал» от фронта папа-профессор), начальник Березкин из «Все ушли на фронт» (этот сделал себе самострел, чтобы «откосить» от передовой, но в итоге был отдан под трибунал), соглядатай из КГБ Никодим из «Перед выездом в загранку…» (этот филер признается, что у него «папа – русский, сам я – русский, даже не судим»), управдом Борисов из песни «Про черта» (единственная его характеристика – запойный), Саня Соколов из «Зарисовки о Ленинграде» (этот скандалист получил по морде и удостоился от автора резюме: «Ну и, значит, правильно, что дали») и т. д.
Конечно, разного рода скандалистов, трусов и предателей среди русских было много, однако и в рядах евреев их тоже было немало, о чем Высоцкий наверняка знал. В годы войны даже шутка такая была: «Евреи штурмом овладели городом Ташкентом». Но одно дело знать, и другое – вслух об этом говорить, а тем более петь.
В 1965 году на сцене «Таганки» Высоцкий был занят сразу в четырех спектаклях: «Герой нашего времени», «Антимиры» (премьера состоялась 2 февраля), «10 дней, которые потрясли мир» (премьера – 2 марта) и «Павшие и живые» (премьера – 4 ноября). Это было время, когда Высоцкий буквально упивался актерством, от спектакля к спектаклю набираясь опыта и мастерства. По словам партнера Высоцкого по театру В. Смехова: «Антимиры» возникли из-за Высоцкого, где у него получилась самая важная роль, а в «10 днях…» Володя сменил первого Керенского – Николая Губенко, достойно сыграв по всем статьям: и по статье драмы, и пластически, и гротескно, и даже лирично…»
Заметим, что Губенко родился в год Змеи (17 августа 1941 года, Лев-Змея), а люди этого знака частенько играли (вольно или невольно) положительную роль в судьбе Тигра-Высоцкого (Б. Вершилов, Ю. Любимов, Л. Кочарян). А тут еще и год на дворе был соответствующий – Змеи (1965). В итоге Левон Кочарян снова помогает Высоцкому: пристраивает его в картину «Стряпуха» к своему другу, режиссеру Эдмонду Кеосаяну (9 октября 1936 года, Весы-Крыса). Тот с симпатией относился к Высоцкому, поскольку по месячным знакам они были на одной волне – из одной стихии Воздуха. Правда, по годовым знакам особой дружбы между ними быть не могло, разве что деловые отношения (практичная Крыса знает, как извлечь выгоду из магнетизма и обаяния Тигра). Вот и Кеосаян решил извлечь: перекрасил Высоцкого в блондина, дал в руки гармошку и заставил стать гармонистом Пчелкой. Высоцкий с этим перевоплощением согласился, поскольку дозарезу нужны были деньги. А так эта роль ему была, по его же словам, «до лампочки» и впоследствии он ее даже не озвучивал. Просто смена обстановки, поездка в Краснодарский край в июле-августе были необходимы ему как отдушина, как возможность хоть на какое-то время уйти от своих домашних проблем.
Однако и в этой командировке Высоцкий не нашел необходимого покоя, вновь запил, и Кеосаян вынужден был дважды выгонять его со съемок. Совсем иначе вел себя другой режиссер, также родившийся в год Крысы, у которого Высоцкий снимался параллельно со «Стряпухой» – Виктор Туров (25 октября 1936 года, Скорпион-Крыса): он к «художествам» актера был более снисходителен. Почему? Читаем в гороскопе: «У Водолея и Скорпиона могут сложиться деловые отношения, если они смогут поладить лично. Тогда Скорпион всегда выручит Водолея, а тот подкинет ему какую-нибудь интересную идейку». В случае с Высоцким и Туровым именно это и произошло.
А вот с режиссером Андреем Тарковским (4 апреля 1932 года, Овен-Обезьяна) все вышло иначе. В начале того же 65-го он хотел взять Высоцкого в свой фильм «Андрей Рублев» и назначил ему пробы (роль сотника). Но Высоцкий накануне внезапно запил. Тарковский тогда ему сказал: «Володя, я с тобой никогда больше не стану работать, извини…» А ведь это был уже второй подобный инцидент между ними. В первый раз Высоцкий точно так же подвел Тарковского перед съемками телеспектакля по рассказу Фолкнера. Все, как написано в гороскопе о деловых взаимоотношениях Тигра и Обезьяны: «Обезьяна уважает Тигра, боясь потерять покровителя и поддержку в делах. Но, как правило, самого Тигра Обезьяна в качестве делового партнера интересует мало».
Видя, как все дальше и глубже засасывает Высоцкого омут пьянки, родные и близкие его решились на последнее средство: они привлекли на свою сторону Юрия Любимова, человека, авторитет которого в те годы для Высоцкого был непререкаем (к тому же он был Змеей, а тем в их «именном» году удавались любые проекты). В итоге Любимов уговорил Высоцкого лечь в больницу еще раз. Лечащим врачом актера на этот раз был известный ныне врач-психиатр Михаил Буянов. Он вспоминает: