Жюль Верн — историк географии - Страница 4

Но обвинять Жюля Верна в игнорировании «желтых», «черных» и «красных» цивилизаций, конечно, нельзя. Просто время преодолеть господствовавший тогда стереотип еще не пришло. Настоящее открытие Земли (точнее — ее повторное, а еще точнее — третье открытие) началось только в XX веке, когда соединение архивных изысканий и полевых археологических исследований (включая современные способы определения возраста находок) дало в руки историков, в частности историков науки, могучее средство проникновения в глубь веков. Воссозданию значительно более полной картины освоения Земли в немалой степени способствовало обнаружение и прочтение текстов на неизвестных или неразгаданных в XIX веке языках.

Если бы Жюль Верн знал то, что знаем мы, он наверняка многое изменил бы в «Истории», но многое бы и оставил, и прежде всего поразительную живость изложения. В оригинале даже заимствования из дневников и отчетов путешественников органически входят в авторский текст, чего не всегда, к сожалению, удавалось добиться переводчикам. В рассказе о том или ином путешествии Верн стремится отыскать ключевые моменты, именно на них обращая внимание читателей. Когда речь идет о таких крупных фигурах, как Христофор Колумб, ему приходится составлять полную биографию великого путешественника, отыскивая и перепроверяя многочисленные, но противоречивые исторические свидетельства… Не будем сейчас перечислять всех трудностей, с которыми столкнулся автор. Скажем лишь, что, преодолев их, он создал книгу увлекательную, легко читаемую, не требующую никакой предварительной подготовки, а вместе с тем строго обоснованную историческими фактами.

Хотя «История великих путешествий» написана в основном в соответствии с хронологией (что вполне естественно для подобного рода работы), но все-таки в ней заметна и определенная классификация материала. Путешествия древности выглядят либо чисто случайными, либо совершенными из простого любопытства, хотя и обусловленного в какой-то мере коммерческой выгодой. На смену им приходят религиозные паломничества средневековья. С началом Возрождения, и даже в преддверии его, в далекие странствия начинают пускаться либо с чисто коммерческими целями, либо с дипломатическими, но тесно переплетенными с той же коммерцией. Великие географические открытия вызывались к жизни не только техническим прогрессом и поисками новых торговых путей, но и настоятельной необходимостью отыскания новых земель, пригодных для заселения. Эта последняя задача была осознана уже в ходе географической экспансии европейцев. Поэтому не случайно автор, прерывая поступательный бег легкокрылых парусников по просторам океанов, останавливается на вещах, вроде бы не имеющих прямого отношения к открытию Земли: покорение пришельцами туземных племен и народов, захват территорий коренных жителей, убийства и ограбления аборигенов, настойчивые попытки белых конкистадоров обратить «дикарей» и «неверных» в единственно правильную религию — веру в Сына Божьего Иисуса Христа. Впрочем, в целом ряде случаев открытие территории весьма трудно отделить от покорения ее. Вспомним хотя бы рассказ о пребывании на Канарских островах отряда Жана де Бетанкура. К моменту появления французских завоевателей Канары были заселены таинственным народом гуанчей, а первое посещение этих островов человеком относится к концу 1 тысячелетия до н. э., когда до островов добрались карфагенские мореплаватели[14]. После нескольких глав, повествующих об относительно спокойных странствиях, автор резко меняет тон изложения, и до предела драматизированное повествование становится как бы прелюдией к главной теме первого тома (а ее можно распространить на всю верновскую «Историю») — кровопролитному столкновению взаимно чуждых цивилизаций, столкновению антагонистических культур.

В целом ряде случаев хронологическая последовательность нарушается. Но эти нарушения почти не сказываются на цельности общей картины географических исследований в планетарном масштабе. Лишь рассказ о географических открытиях викингов переносится в конец тома, туда, где повествуется об исследованиях полярных областей. Но ведь викинги плавали не только в арктических водах. Они хорошо освоили и Средиземное море, такое знакомое автору книги (на гонорар, полученный за «Географию Франции», он купил яхту «Сен-Мишель» и совершал непродолжительные плавания вдоль берегов старушки Европы), а главное — добрались до далекой благодатной страны, названной Винландом. И находилась она, эта Виноградная страна, на побережье Северной Америки! Таким образом, викинги открыли для себя Новый Свет на полтысячелетия раньше испанцев. Помещение главы об этих поразительных странствиях перед рассказом об историческом плавании Колумба уменьшало драматический накал повествования о великом испанце и, значит, снижало читательский интерес к сути изложения. Верн, как опытный драматург (а мы знаем, что несколько его театральных произведений имели успех у взыскательной парижской публики), просто не мог допустить такого и поэтому перенес главу о походах викингов ближе к концу тома. Видимо, по той же причине он и не упомянул о плавании средневекового ирландского монаха Брендана к американскому берегу. (Правда, во времена Верна этот мореходный подвиг относили к разряду грубых вымыслов, и лишь в наши дни плавание Тима Северина доказало принципиальную возможность подобного путешествия, заставив поверить в вероятность древнего предания.)[15] Такая позиция автора объяснима: ни походы викингов, ни тем более мытарства Брендана не имели для европейского мира такого судьбоносного значения, как первое плавание Колумба.

Русский читатель мог бы иметь свои претензии к Верну: автор «Истории великих путешествий» очень мало внимания уделяет России, ее мореходам и землепроходцам. Трудно полагать, что автор сознательно обидел великую страну, к которой проявлял искренний и неподдельный интерес, в будущее которой верил и которую во многих отношениях ставил в пример Европе. Русская тема постоянно присутствовала в его творчестве, причем Жюль Верн неизменно обнаруживал блестящие познания в российской географии. Однако в данном случае он просто не нашел достоверного материала. Что тут греха таить! Наши предки не слишком заботливо хранили память о деяниях пращуров. Чего же можно было ожидать от иностранцев?… Хотя, если говорить честно, знай Г. Марсель русский язык и русскую географическую литературу, в верновской «Истории» наши отечественные путешественники заняли бы куда более достойное место. До некоторой степени этот недостаток автор восполняет во втором и особенно в третьем томах.

«Открытие Земли» было издано Этцелем в 1870 году. А потом работа над историко-географическим произведением надолго прервалась. Автор набирал материал для последующих томов, одновременно исправляя и дополняя с помощью Габриеля Марселя выпущенный том. Переработанное издание вышло (в двух частях) в октябре 1878 года под названием «История великих путешествий и великих путешественников. Открытие Земли».

В том же году был наконец-то написан и сдан Этцелю второй том — «Мореплаватели XVIII века», выпущенный также в двух частях в июне и октябре 1879 года. Наибольшее место в книге уделялось морским исследованиям, отсюда и ее название. Автор подробно описывает плавания Роггевена, Байрона, Уоллиса и Картерета, но главным героем тома делает капитана Кука, каждому из плаваний которого посвящается отдельная глава. Не забывает писатель и своих соотечественников: Бугенвиля, Кергелена, Сюрвиля, Лаперуза, Маршана, Бодена и других. Мореплаватели иных стран, в том числе русские, остаются в тени. Верн, правда, упоминает В. Беринга и А. Чирикова, но лишь в немногих строках. Григорий Шелихов и другие исследователи Аляски не удостаиваются и этого. Ни словом не обмолвился писатель о Великой Северной экспедиции, беспрецедентном по размаху исследовании побережий и шельфовых морей Ледовитого океана. А из «многочисленных», как признает сам Верн, работ русских географов, посвященных изучению внутренней территории государства, упоминания заслужил только немецкий естествоиспытатель Петер Паллас! Сухопутным путешественникам вообще отведено второстепенное место, причем рассказы об их деяниях сведены в три заключительные, главы: «Африка», «Азия», «Северная и Южная Америка». Зато во втором томе уделяется гораздо больше внимания научным результатам экспедиций. Что делать! Таково веяние времени: как в XVIII веке точные науки вошли в моду, так и в географических исследованиях экзотика стала уступать место точности. В частности, открывается том описанием геодезических экспедиций в Южную Америку, предметом достаточно скучным для рядового читателя, но Верну удается преодолеть эту трудность. Может быть, потому, что для него она была хорошо знакома: геодезическими измерениями буквально переполнен его роман «Приключения троих русских и троих англичан» (1872). Начиная с издания 1886 года, второй том получил более соответствующее содержанию название — «Великие мореплаватели XVIII века».