Журнал «Компьютерра» № 1-2 от 16 января 2007 года - Страница 4
Тут подоспели и новые данные о вариациях средней плотности вещества во Вселенной и о том, что скорость расширения Вселенной возрастает со временем. Эти данные плохо вписываются в обычный сценарий Большого взрыва. И чтобы объяснить рост скорости расширения Вселенной, пришлось ещё придумать загадочную тёмную энергию, которая заполняет пустоту и расталкивает обычное вещество.
Но две темноты — это уже слишком. А не пора ли подправить основы? И эта мысль все чаще овладевает умами специалистов. Два года назад известный потрясатель основ профессор Якоб Бекенштейн (Jacob Bekenstein) взял развитую четверть века назад для объяснения вращения галактик модифицированную динамику Ньютона и построил на её базе так называемую тензорно-векторно-скалярную (TeVeS) теорию гравитации. Пока нельзя сказать, что она вполне хороша. Ведь помимо обычного в теории Эйнштейна тензора кривизны пространства в каждой его точке она добавляет к тензору ещё и вектор и скаляр, заметно все усложняя. Зато это уже полноценная релятивистки инвариантная теория, которая прекрасно объясняет вращение галактик и безо всякой скрытой материи. Собственно, для этого она и была развита. И вдруг выясняется, что эта же теория способна объяснить ускорение расширения вселенной! И совсем без тёмной энергии! Кроме того, она неплохо описывает образование при рождении вселенной вариаций плотности вещества, сконцентрированного сейчас в галактики, их кластеры, туманности и другие структуры. И опять-таки без всякой тёмной материи.
Учёные знают, что хорошие теории гораздо «умнее» их создателей и порою работают даже там, где вроде бы не должны. Пока трудно сказать, будет ли вскоре создана новая теория тяготения, ляжет ли в её основу подход Бекенштейна, и выдержит ли он массу необходимых проверок. Но этот очевидный и неожиданный успех пока ещё очень сырой теории — явный намёк на то, что учёным следует задуматься: нужно ли ради сохранения основ продолжать плодить тёмные сущности? ГА
Нам уже приходилось писать о том, что необходимость вовремя замечать прячущихся змей сыграла не последнюю роль в эволюционной истории человека и других приматов (см. новость «Виноватый взгляд жертвы» в «КТ» #650). Как свидетельствуют последние находки, змеи были важны и для более поздних этапов нашей эволюции.
Шейла Коулсон (Sheila Coulson), профессор университета Осло, провела раскопки в холмах Тсодило в Ботсване (Южная Африка) и описала остатки расположенного в пещере святилища. Там была найдена вырезанная из камня фигура гигантского питона. Голова и передняя часть чешуйчатого туловища змеи имеют длину 6 метров и высоту 2 метра; позади фигуры есть ниша, в которой, вероятно, прятался шаман. Пещера не использовалась для жилья, зато часть из 13 тысяч найденных в ней орудий побывали в пламени костра, разводившегося, по-видимому, в культовых целях.
Удивительнее всего возраст этого святилища, определённый по каменным орудиям, использовавшимся при его создании. Питон был вырезан из стены пещеры 70 тысяч лет назад! Самые древние известные до сих пор следы отправления культа древними людьми намного моложе, им всего 40 тысяч лет. Взгляду из того времени, когда люди в Ботсване поклонялись каменному питону, Эхнатон или Моисей покажутся почти что нашими современниками. Тем не менее туземцы холмов Тсодило до сих пор чтут питона, который прорезал долины между холмами и стал предком первых людей.
Ясно, кому посвящено это святилище — «питону-идолу», иероглифовому питону (Python sebae). Это один из видов змей-гигантов. Размер большинства взрослых особей — 3-6 метров, но зарегистрированный рекорд принадлежит пойманной на Берегу Слоновой Кости особи длиной 9,81 м. В настоящее время иероглифовый питон не ест людей, но когда наши предки были помельче и меньше отличались от других животных, многие из них могли гибнуть в объятиях этой змеи.
Чем наша психика отличается от психики наших близких и далёких родственников? Не только люди, но и серые вороны, слоны или волки демонстрируют сложные навыки приспособления к среде, передаваемые из поколения в поколение благодаря обучению (культурному наследованию). Но способен ли кто-то кроме нас отделить представление о себе от представления о мире и вступить с этим миром в символический диалог? Этот диалог начинается с умиротворения тотема или идола. А чем он заканчивается? Тут нет однозначного ответа. Кто-то из нас скажет о принятии воли дающего моральный закон Бога-творца, кто-то — о жертвенной любви к ближнему, которую не объяснишь логикой пользы или долга, кто-то — о трагическом величии нашей роли в огромной и безразличной к нам атеистической Вселенной. Но если профессор Коулсон права, первым шагом наших предков по этому пути было преодоление страха перед змеями.
А вы не забыли, кто подал библейской Еве плод с дерева познания добра и зла? Обычно это событие рассматривают как прискорбное. Нельзя не согласиться с тем, что во многом знании много и печали. Но… наша (европейская) цивилизация, по убеждению Освальда Шпенглера, носит фаустианский характер. Её центральный архетип — человек, преступающий пределы естественного бытия в поисках бесконечности. Пусть его толкает на этот шаг саморазрушающая гордыня, пусть его безрассудство рвёт извечный круг причин и следствий, лишая мир предсказуемого будущего… Это наша культура, наш мир и наш выбор, продолжающий выбор Адама и Евы. Осталось собраться с духом и выдержать взгляд пробуждённого нами питона. ДШ
Неожиданные результаты получили специалисты корпорации Hitachi в Исследовательском центре в Сан-Хосе, Калифорния. Оказывается, вопреки интуиции, трение ползуна о быстро вращающийся смазанный диск сильно зависит от направления его движения и значительно меньше, если ползун не «скользит», а «зарывается» в диск.
Привычное трение одного предмета о другой это очень непростой процесс. Его величина сильно зависит от многих факторов, таких как шероховатость поверхности, наличие и характер смазки, геометрии контакта, скорости движения и вибрации. Вполне понятное на атомном уровне, трение более сложных систем вроде магнитной головки о поверхность жёсткого диска на наномасштабах часто преподносит массу сюрпризов.
Вот и в новых экспериментах учёные изучали трение прямоугольного ползуна о быстро вращающийся углеродный диск, смазанный полимерной смазкой. Линейная скорость диска достигала дюжины метров в секунду. Вопреки ожиданиям, трение оказалось больше, когда диск «убегал» от наклонного ползуна, а не двигался навстречу ему. Анализ показал, что эксперименты проведены правильно и все дело в смазке. Если угол между набегающим диском и гранью ползуна тупой, то смазки собирается мало, и она не мешает движению. Но если диск движется в другом направлении и угол получается острым, то в нем образуется жидкий мениск, который сильно затрудняет движение. ГА
Год — срок ничтожный по космическим меркам, но человеческая экспансия за пределы атмосферы набрала такие обороты, что за двенадцать месяцев эта отрасль производит достаточно новостей для написания своеобразного итогового обзора, который мы вам и предлагаем. За рамки Солнечной системы выходить на сей раз не будем, а для того, чтобы не создавать неудобоваримую кашу из разномастных открытий и свершений, сгруппируем события по «планетному» признаку.
Сразу придётся оговориться насчёт планет, так как Плутон закончил прошлый год «скромным» объектом №134340 в каталоге Центра малых планет. А ведь начиналось все для Плутона очень даже оптимистично. 9 января к нему отправился зонд New Horizons, но уже с февраля дела «на камчатке солнечной системы» пошли неважно. Астрофизики из Боннского университета на страницах журнала Nature объявили, что объект 2003 UB313 из пояса Койпера является самым удалённым из известных крупных тел Солнечной системы, а его диаметр больше диаметра Плутона и составляет около 3000 км. Как тогда казалось, возникли сомнения лишь в том, что Плутон — последняя планета, а не девятая из десяти или более. В середине года получили имена открытые в 2005-м спутники Плутона Никс и Гидра, а два месяца спустя Международный астрономический союз постановил, что Плутон и впрямь не последняя планета. Ею отныне считается Нептун.