Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.] - Страница 3

Незнакомая чаща леса встретила его. Он осторожно ступил несколько шагов — невиданные деревья, цветы и травы окружили его. И ему вдруг стало жутко: он один, что там дальше в лесу? Но неужели он в самом деле так таки один и остался? Неужели все остальные действительно погибли? Он стал звать, аукать, никто не откликнулся.

Опрометью выбежал он снова на открытый морской берег. Ничего… Все пусто… Вон что-то небольшое чернеет у самой воды — матросский башмак, а вон мирно покачивается на волнах широкополая шляпа, вот и все. Тогда он поспешно взобрался на утес, возвышавшийся невдалеке, и вдруг увидал свой корабль. Он, видимо, находился все на том же месте, крепко засев на мели. Но никаких признаков жизни не было заметно кругом.

Ужас и отчаяние овладели тогда Робинзоном, он бросился на землю, принялся плакать и стонать. Куда занесла его судьба? Как будет жить он совсем один?

Вот выйдут сейчас из леса дикие звери и растерзают его или свирепые дикари возьмут в рабство.

У него нет никакого оружия, он беспомощен и беззащитен… Не лучше ли сейчас броситься с этой скалы в море и этим прекратить свои страдания?

Он огляделся — солнце уже близилось к закату, море тихо плескалось, в лесу посвистывали птицы, зелень была так сочна и роскошна. Робинзон вдруг почувствовал голод и жажду, его потянуло поискать пресной воды. Боязливо оглядываясь по сторонам, вернулся он в лес, шаг за шагом робко углубился в него. Особенно яркая и густая трава на одной лужайке привлекла его внимание: не признак ли это близкой воды?

Так и оказалось — светлый ручеек, тихо журча, протекал тут.

С наслаждением напился Робинзон холодной воды, освежил голову, бодрость несколько вернулась к нему. Но солнце уже садилось, сейчас должна была наступить темнота, потому что в жарких странах не бывает сумерок. О том, чтобы искать пищу, нечего было и думать. К тому же он чувствовал смертельную усталость.

Раскидистое дерево с толстыми ветвями было около него. Робинзон решил провести ночь на его вершине: на земле он не смел оставаться из страха диких зверей. С детства славился он искусством лазать по деревьям, поэтому без труда взобрался повыше и теперь, выбрав толстую ветвь, уселся на ней верхом, прислонясь спиной к стволу, а чтобы не упасть как-нибудь во сне, утвердил поперек груди тут же выломанный сучок. Не прошло и пяти минут, как он уснул глубоким сном, как будто лежал в самой мягкой к теплой постели.

Рис. 3. Робинзон проводит ночь на дереве.

Робинзон проснулся, когда солнце уже было высоко. Он почувствовал, что хорошо отдохнул и силы вернулись к нему. Сойдя с дерева, он прежде всего побежал к утесу и взобрался на него, чтобы взглянуть на корабль. Что за чудо! За ночь тот оказался несравненно ближе, чем раньше. Очевидно, приливом он был снят с мели и подтащен к берегу. Медлить было нечего, сильный голод мучил Робинзона, а на корабле, он знал, хранился большой запас различной провизии. И нельзя было ручаться ни за один следующий час, что поврежденное судно не будет поглощено волнами.

Был отлив, берег обнажился на далекое расстояние, большую часть пути до своей цели можно было пройти посуху. Робинзон поспешил этим воспользоваться, но шел в глубоком горе: его терзала мысль, что стоило им переждать шторм, как все, вероятно, остались бы живы и благополучно перебрались бы на берег. Теперь же все погибли, и он один остался, обреченный на одинокое, печальное существование. Дойдя до воды, он разделся и бросился в воду. Доплыть до корабля — ничего не стоило, другое дело — взобраться на него.

Он три раза оплыл его вокруг и наконец заметил свешивающийся с одного борта конец веревки. Ему удалось схватиться за нее и с некоторым трудом взобраться на корабль. Грусть охватила его с новой силой при взгляде на знакомые, теперь опустевшие места, но голод не давал задумываться, и он поспешно бросился в столовую корабля, где знал, что хранятся в шкафу запасы морских сухарей. Жадно схватился он за еду, тут же, в другом отделении, нашлась фляга, наполовину полная рома. Несколько глотков сильно подбодрили его. Вдруг он вздрогнул, до слуха его донесся какой-то звук. Неужели он не один? Неужели осталось еще живое существо? Он бросился к закрытой двери, откуда слышались неясные стоны, и с силой распахнул ее. Большая черная собака, визжа, кинулась к нему, но вид у нее был такой измученный, что Робинзон сразу понял, что бедное животное изнемогает от голода и жажды. Он бросил ей пару сухарей и поспешно ушел искать воды. Так вот какого товарища посылает ему судьба! Это был Дружок, собака капитана, на которую он мало обращал внимания до сих пор, занятый другими делами. Теперь собаке суждено стать его единственным другом, надолго ли? Но нельзя было терять времени на размышления, надо было использовать приближающийся прилив для возвращения на берег.

Дав собаке пищи и воды, Робинзон стал быстро соображать, что важнее всего сделать сейчас. Его окружало множество предметов, имеющих для него огромную ценность, полноправным владельцем которых он стал теперь, но надо было выбрать, что предпочесть, а главное, придумать, как переправить на берег. На корабле не оставалось ни одной шлюпки, только плот мог выручить его, надо было скорей браться за работу. На палубе остались запасные мачты, посчастливилось найти пилу, ею распилил он мачты на равные части, обвязал каждую веревкой, чтоб их не унесло волнами, и с большим усилием столкнул в воду. Потом спустился сам туда же и крепко связал все бревна между собой, скрепив еще крест-накрест положенными дощечками. Он увязывал все до тех пор, пока плот не приобрел достаточную прочность. Теперь можно было подумать о том, какой груз выдержит он и что нужно прежде всего взять.

Найдя несколько сундуков, в которых обыкновенно матросы держат свои вещи, Робинзон принялся складывать в них сначала все съестные припасы, которые мог найти: сухари, рис, три круга сыра, пять больших кусков вяленого мяса, остаток ячменя, который брали с собой для кур, и несколько бутылок рома.

В одной из кают Робинзону попался на глаза ящик корабельного плотника, содержащий полный набор плотничьих инструментов. Можно себе представить, как драгоценна ему была эта находка и с какой жадностью накинулся он на нее. Теперь была очередь за оружием. Кто знает, что ожидает его? Дикари, дикие звери… Необходимо было забрать все возможное.

Рис. 4. С этим грузом Робинзон отчалил от корабля.

Робинзон взял два хороших ружья, два пистолета, два бочонка пороха и ящичек пуль. Как хотелось ему взять еще многое, многое, но он боялся, что его жадность будет наказана и плот не выдержит тяжести.

Медленно, с большим трудом, переправил он все вещи на свой плот. Некому было помочь ему, некому дать хороший совет, даже вдвоем эта работа была бы легка. Только Дружок следовал за ним по пятам.

Пора было отплывать, начинался прилив. Робинзон увидел, как подступившая вода вдруг смыла с берега и унесла брошенную им на берегу одежду. Он поспешно захватил пару матросского платья, большой кусок парусины и спустился последний раз на свой плот. Он подобрал два сломанных весла от шлюпки, дул легкий ветерок, который, вместе с приливом, понес его послушно к берегу.

Дружок, который все время с тревогой следил за его приготовлениями и, повизгивая, бегал по краю судна, не стал дольше ждать, смело прыгнул в воду и поплыл за плотом, только его черная голова виднелась над поверхностью моря. Путешествие пошло благополучно, утлый плот подвигался куда надо, но у самого берега его начало относить в сторону. Робинзон догадался, что попал в береговое течение, которое указывает на близость какого-нибудь залива. Так и оказалось: скоро Робинзон увидал довольно глубокую бухту с ровными, пологими берегами. Видимо, тут было удобно пристать, и он принялся грести изо всех сил, чтобы направить свое неуклюжее суденышко туда. Кое-как удалось повернуть его в желаемом направлении, но в последнюю минуту чуть было не погибло все дело. Плот наехал вдруг одним концом на плоский подводный камень, другой край его опустился, и все вещи поползли в воду. Робинзон в ужасе уперся в них руками. Не ужели все пропадет? Провизия, в которой он так нуждался, а главное — порох… Сдвинуть крепко засевший плот назад в воду не хватило бы сил, оставалось ждать, чтобы прилив, который еще не поднялся до последнего предела, о чем Робинзон мог судить по полосе, оставленной водой на берегу, выпрямил плот и тем спас его сокровища. Он рассчитал верно, мало-по-малу плот снова стал прямо, поднявшись и другим концом, но чего стоило долгое время, показавшееся бесконечным поддерживать от падения тяжелые ящики! У него разболелись плечи и руки от напряжения, но до того ли было. Теперь, когда плот снова был на воде, Робинзон легко, упираясь в дно веслом, надвинул его целиком на камень, подтянул к самому берегу, и плот встал словно на столе. Так было отлично, теченье было слабое и не могло унести его, а с отливом плот должен был очутиться целиком на сухом месте.