Загадки Альбиона - Страница 1

Прошло всего несколько десятков лет, как детектив отвоевал у литературоведов право быть причисленным к сонму жанров, составляющих так называемую высокую литературу. Еще в 1950–х годах лишь детективам Эдгара Аллана По да Уилки Коллинза было позволено войти в университетский курс зарубежной литературы, да и то с оговорками: мол, детективный сюжет не определяет ценность их произведений — классических образцов англоязычной словесности. И в самом деле не определяет, ибо детектив появился на свет в XIX столетии как дитя нравоучительных, социальных, авантюрных новелл и романов, отлично усвоившее их достижения, недаром непревзойденный новеллист Э. А. По стал основоположником нового жанра. Более того, в эпоху великих научных открытий детектив — с легкой руки любопытного ко всему новому в научном мире По — был своего рода ответом мистикам, принимавшим все непонятное или неизвестное за божественный промысел или адский умысел. Да и вечный трудяга Шерлок Холмс до сих пор не перестает поражать нас своими разнообразнейшими познаниями.

В ХХ век детектив пришел как жанр развлекательной литературы, но с четко выраженным кредо «справедливость торжествует», далеко не всегда подразумевавшим наказание злодеев (что было, кстати, задано еще в рассказах По). Частный сыщик или полицейский в качестве расследователя преступления на переломе веков уже не столько высокообразованные люди, которые способны найти ключ к тайне, ставящей в тупик всех остальных, сколько профессионалы, отважные и дотошные знатоки своего дела, противники преступника и, следовательно, положительные герои, стоящие на страже общественного порядка и более или менее романтизированные. Самым запоминающимся из них стал Нат Пинкертон — во всяком случае, в России.

Постепенно утверждаясь как социальная, антифашистская, психологическая, историческая проза, детектив не терял притягательности для массового читателя и ни при каких обстоятельствах не отказывался от своего кредо, кто бы ни оказывался борцом за справедливость — забавный бельгиец или деревенская старушка, любитель орхидей или шпион, психолог — любитель или профессионал — полицейский. Занимательный сюжет, положительный герой (или героиня), победа добра над злом — пожалуй, основное, что так или иначе объединяет и выдающиеся произведения этого жанра, ставшие явлением мировой прозы, и то, что мы обычно называем «чтивом», но это разделение в наши дни целиком и полностью определено талантом автора. Впрочем, так было всегда. Ведь и Диккенс, и тем более Достоевский тоже писали детективы. Достаточно вспомнить роман «Преступление и наказание». Чем не детектив? Убийца и следователь. Их противостояние. И справедливость торжествует, причем определенная не только людским законом. Не исключено, что, будь роман Достоевского издан сегодня, жанр, в котором он написан, назвали бы психологическим детективом.

Из представленных ниже авторов лишь англичанка Дороти Л. Сейерс (1883–1957) — признанный критиками и читающей публикой классик в жанре детективной прозы, но и она писала и публиковала стихи и пьесы, преподавала языки и переводила с французского классическую литературу. Дороти Сейерс великолепно владеет искусством занимательной интриги и «говорящего» портрета, превращающего каждый ее рассказ в ироничную и узнаваемую, по крайней мере читателями Теккерея, «картинку с выставки» английского общества. Кстати, лорд Питер Уимси, который проводит расследование в рассказе «Жемчужное колье», — персонаж всех лучших детективов автора. Кэтрин Мэнсфилд (1888–1923) — писательница новозеландского происхождения, близкая к Блумсберийской группе английских писателей, утверждавших вслед за Генри Джеймсом приоритет психологической прозы и возможность более глубокого проникновения в душу человека. Ее роль в истории английской словесности соответствует роли Мопассана в истории французской и Чехова — в истории русской словесности. Английский писатель Ален Александер Милн (1882–1956) наверняка с детства знаком не одному поколению российских читателей, ибо его перу принадлежит повесть — сказка «Винни — Пух и все — все — все» о любопытном медвежонке, любившем сочинять «кричалки», «пыхтелки», «сопелки», «шумелки». Кстати, одна из них отчасти помогает догадаться, почему создатель Винни — Пуха обращался и к жанру детектива тоже:

Хотя современная американская детективная литература имеет дело скорее с мафией и гангстерами, но и в ней случаются произведения «традиционно английские», например, шуточный рассказ Лена Грэя, признанный одним из лучших детективных рассказов 60–х годов. Английский поэт и писатель Роберт Грейвс (1895–1986) у себя на родине знаменит стихами, историческими романами («Я, Клавдий», «Божественный Клавдий», «Царь Иисус», «Дочь Гомера» и другими), книгой «Мифы Древней Греции», теоретическим трудом в области мифографии «Белая богиня, историческая грамматика поэтического мифа»… Почтенный профессор Оксфордского университета при всем разнообразии своих трудов, требовавших максимума познаний и при жизни сделавших его классиком, любил еще и пошутить; правда, не только эта, но и многие другие его шутки (и не только шутки) сочетают в себе, казалось бы, несочетаемое — юмор и трагедию.

Да, сэр, лично я читаю детективы, но большинство полицейских ни за что в этом не признаЂется. Они смеются над детективами, потому что в жизни все совсем не так. Может, оно и правильно, не знаю, но, спрашивается, зачем мне читать полицейские отчеты, от которых мне и на работе нет продыху? Чем меньше детективы похожи на мою жизнь, тем лучше. И читаю я их, верно, по той же причине, что и другие. Надо же человеку хоть немного отдыхать от самого себя!

Вы никогда не задумывались, почему убийцу в детективе обязательно застреливают, или давят машиной, или сбрасывают с утеса? Нет его — и дело с концом. Никакого тебе суда. А представьте, что он дядюшка невесты! Вот уж весело ей будет проснуться в медовый месяц да вспомнить, что его как раз должны повесить.

Но есть еще кое-что. Доказательства. Все эти любители дедукции и индукции очень умные, не спорю, и они могут вычислить убийцу, но вот уж улик им ни за что не отыскать. Спросите любого полицейского. Все они знают по полдюжине убийц, по которым плачет веревка, но… Нет доказательств. Ведь читателю что ни подсунь, он всему рад. Разве его любимый сыщик может ошибиться? А я говорю о доказательствах, которые должны убедить присяжных. О тех самых доказательствах, от которых один пшик остался после того, как судья отверг одну половину, а адвокат — другую. От свидетелей и вовсе никакого толку никогда нет: не подвели — и то слава Богу. Любителю легко. Ему лишь бы найти убийцу и хорошенько все ему объяснить, а тот уж сам в последней главе наложит на себя руки. Попробовал бы такой сыщик побыть на моем месте, когда у меня черт знает сколько начальства, не считая, естественно, судьи и присяжных… Убийцы? А что убийцы? Они сотнями разгуливают по улицам, это вам не детективы читать.

Знал я когда-то одного сыщика — любителя. Умный был и работал прямо как в книжках. В тот раз он мне большую помощь оказал. Мы оба знали убийцу. А толку что? Я уж и так, и сяк, а дело ни с места. Нет доказательств — и все тут. Я вам расскажу, если хотите.

Пелхам — плейс — отличное место. Мистер Картер, живший там, очень любил птиц. Он устроил в парке — как это теперь называется? — птичий заповедник. Знаете, лес кругом, озеро, речушка и птицы, какие только есть на свете, — дрозды, зимородки и всякие другие. Он их изучал и фотографировал для своей книги. Не знаю уж, какая у него получилась бы книга, только он ее не написал. Убили его. В июне. Ударили по голове так называемым тупым предметом и бросили в лесу. Записей у него было много и фотографий тоже, а вот книгу он не написал.