Всадник без головы(изд.1955) - Страница 5

— Тут не до смеха, — сказал, приближаясь, Кольхаун. — Может быть, нам и в самом деле придется ночевать в этой черной прерии. Хорошо, если не случится еще чего-нибудь похуже.

— Что ты хочешь этим сказать, Каш? — спросил Пойндекстер.

— Мне кажется, дядя, что этот парень нас обманул. Я не могу еще этого утверждать окончательно, но дело выглядит скверно. Мы прошли уже больше пяти миль, а где же кипарис? У меня хорошее зрение, но как я ни всматривался в даль, я нигде не обнаружив никакие признаков кипариса.

— Но зачем же ему обманывать нас?

— Ну вот еще, «зачем»! Почем я знаю? У него для этого может быть немало причин.

— Назови нам хотя бы одну из них, — раздался серебристый голос из кареты, — мы с интересом выслушаем тебя.

— Я знаю: все, что касается этого субъекта, вы будете слушать с особым интересом, — с насмешкой ответил Кольхаун. — Но если я выскажу свои соображения, вы назовете их ложью.

— Это будет зависеть от того, что ты скажешь, мастер Кассий. Вряд ли мы можем подумать, что ты, с твоим опытом военного и путешественника, стал бы вызывать ложную тревогу.

Кольхаун понял злую насмешку и, вероятно, воздержался бы от дальнейших объяснений, если бы на этом не настаивал плантатор.

— Послушай, Кассий, объясни же, в чем дело, — настойчиво просил плантатор. — То, что ты нам сказал, вызывает серьезные подозрения. Какую цель преследовал молодой незнакомец, давая нам неправильные указания?

— Ну что же, дядя, — сказал Кольхаун, и в тоне его не было уже прежней самоуверенности, — я ведь не утверждаю, что это действительно так, а только высказываю свое предположение.

— Что же именно?

— Ну, мало ли что может случиться! В этих прериях не редкость всякие нападения и грабежи караванов…

— Какой ужас! — с притворной тревогой воскликнула Луиза.

— Нападения индейцев? — спросил Пойндекстер.

— Необязательно индейцев. Иногда и белые наряжаются индейцами, а иногда и мексиканцы. Ведь чтобы сойти за индейца, нужен лишь смуглый оттенок кожи, парик из лошадиного хвоста и полдюжины перьев для головного убора. Вот и весь маскарад. Если нас ограбит банда «белых индейцев», то мы должны винить только самих же себя: мы будем наказаны лишь за свою наивную доверчивость к совсем чужому человеку.

— Оставь, Кассий! К чему эти обвинения? Неужели ты хочешь сказать, что незнакомец готовит нам ловушку?

— Нет, дядя, я этого не говорю, но знаю — такие вещи случаются. Возможно, что и он на это способен.

— Возможно, но маловероятно, — раздался из кареты голос, полный язвительной насмешки.

— Нет, — ответил юный Генри, вмешиваясь в разговор, — твои подозрения неосновательны, Кассий. Это просто клевета с твоей стороны. И я могу это тебе доказать. Посмотри-ка сюда.

Юноша сдержал свою лошадь и указал на какой-то предмет, который отчетливо выделялся несколько сбоку от следа лассо. Это был высокий кактус; его зеленый, сочный ствол уцелел от огня.

Но Генри Пойндекстер обращал внимание своих спутников не на самое растение, а на небольшую белую карточку, наколотую на одну из его игл.

— Посмотрим, что там написано, — сказал юноша. — «Кипарис виден».

— Где? — спросил Пойндекстер.

— Здесь нарисована рука с пальцем, — ответил Генри. — Нет сомнения, что она указывает на кипарис.

Все стали смотреть в направлении, обозначенном на карточке.

Если бы солнце светило, кипарис был бы виден с первого же взгляда. Между тем синее небо стало свинцово-серым; и при таком освещении кипарис невозможно было разглядеть.

— Ничего там нет, — уверенным тоном заявил Кольхаун. — Я убежден, что это лишь новое издевательство, которое этот негодяй придумал для нас.

— Ты ошибаешься, Кассий, — вмешалась Луиза Пойндекстер. — Посмотри в бинокль. Если тебе не изменило твое превосходное зрение, то ты увидишь на горизонте что-то очень похожее на дерево. Это, очевидно, кипарис.

Кольхаун не захотел взять бинокль из рук двоюродной сестры. Он знал, что Луиза говорила правду.

Тогда Пойндекстер взял бинокль и отчетливо увидел кипарис, возвышавшийся над прерией.

— Правильно, — сказал он, — кипарис виден. Малый оказался честным человеком, и напрасно, Каш, ты клеветал на него. Мне не верилось, чтобы он мог сыграть с нами такую злую шутку… Ну, вперед! Мистер Сансом, отдайте распоряжение обозу.

Кольхаун пришпорил лошадь и поскакал по прерии — больше ему ничего не оставалось делать.

— Дай-ка мне, пожалуйста, эту карточку, Генри, — тихо сказала Луиза. — Мне хочется посмотреть на ту стрелку, которая так помогла нам. Возьмем карточку с собой: поскольку мы уже знаем направление, бесполезно оставлять ее на кактусе.

Не задумываясь над тем, что заставило сестру обратиться к нему с этой просьбой, Генри снял карточку с кактуса и бросил ее на колени Луизе.

— Морис Джеральд! — прошептала креолка, увидя на обратной стороне имя. — Морис Джеральд! — повторила она взволнованно, пряча карточку на груди. — Кто бы ты ни был, откуда бы ты ни пришел, куда бы ни лежал твой путь и кем бы ты ни стал, с этих пор у нас общая судьба. Я знаю это, я чувствую это так же ясно, как вижу небо над собой.

Как зачарованная, сидела Луиза во власти своих грез. Она сжимала виски тонкими руками, и казалось, что все силы ее души были напряжены, чтобы угадать будущее.

Однако ее мечтания скоро были прерваны какой-то новой тревогой среди окружающих. Она услыхала обеспокоенный голос брата:

— Посмотри, отец. Разве ты их не видишь?

— Где, Генри, где?

— Там, позади фургонов… Теперь ты видишь?

— Да, я что-то вижу, но я не могу понять, что это такое. Они похожи… — Пойндекстер на минуту остановился в замешательстве. — Я, право, не понимаю, что это такое…

С северной стороны над прерией внезапно поднялось несколько совершенно черных смерчей. Они не имели определенной формы и беспрестанно меняли размер, очертания и место; то останавливались на минуту, то скользили по обугленной земле, как великаны на коньках, порой изгибаясь и наклоняясь друг к другу в самых фантастических сочетаниях.

Неудивительно, что люди, впервые увидевшие такое странное явление, были сильно встревожены. Каждый понимал, что надвигается какое-то стихийное бедствие.

Обоз остановился. Слышались восклицания ужаса. Лошади ржали, мулы пронзительно ревели.

А со стороны черных башен доносился какой-то гул, похожий на шум водопада, по временам прерывавшийся треском как бы ружейного залпа или раскатом отдаленного грома.

Шум постепенно становился более отчетливым. Неведомая опасность приближалась.

Люди стояли в оцепенении и смотрели на низко спустившиеся тучи и черные смерчи, которые, казалось, приближались, чтобы раздавить их.

В эту тяжелую минуту вдруг раздался крик, и хотя в нем слышалась тревога, он все же ободрил скованных страхом людей. Обернувшись, путники увидели всадника, мчавшегося к ним во весь опор.

Несмотря на то что всадник был покрыт черной пылью, его узнали. Это был тот самый незнакомец, который оставил для них след своего лассо.

Молодая девушка в карете первая его узнала.

— Вперед! — воскликнул незнакомец, как только приблизился к каравану. — Как можно скорее!

— Что такое? — спросил плантатор взволнованно. — Нам грозит опасность?

— Да, я не ждал этого, когда оставил вас. Только достигнув реки, я увидел грозные признаки…

— Чего, сэр?

— Норда.

— Вы так называете бурю?

— Да.

— Я никогда не слыхал, что норд может быть опасным на суше, — заметил Кольхаун. — Я, конечно, знаю, что он несет с собою пронизывающий холод, но…

— Не только холод, сэр… Медлить нельзя. Мистер Пойндекстер, — обратился всадник к плантатору нетерпеливо и настойчиво, — вы и все ваши люди в опасности. Норд не всегда бывает страшен, но этот… Посмотрите туда. Вы видите эти черные смерчи?

— Мы смотрим на них и не можем понять, что это такое.