Возвращенная публицистика. В 2 кн. Кн. 1. 1900—1917 - Страница 28

Мы не станем разбирать всего мелкого вранья буржуазной газеты. Отметим еще один пункт.

«Русское Слово» сознательно лжет, когда оно утверждает, что ленинские организации «охранялись» и не разбивались. Кто знает историю нашего движения, кто знает хотя бы историю нашей московской организации, тот знает также, что царские агенты постоянно сажали в тюрьмы наших товарищей, разрушая наши организации из месяца в месяц, из года в год. За 1912 и 1913 годы все члены большевистского центрального комитета, находившиеся в России, были арестованы. Думская фракция была арестована. В ссылках и тюрьмах за последние годы наши товарищи сплошь и рядом составляли большинство «населения».

«Департамент полиции, — пишет «газета», — никогда не стремился окончательно уничтожить эти организации, всегда оставлял кого-нибудь для развода».

Это верно. «Для развода» оставляли. Но вы, господа из «Русского Слова», понимаете, что это значит? Это значит, что оставляли, чтобы по оставшимся выслеживать и предавать новых и новых. Это была бешеная борьба, и из этой борьбы вышли победителями мы, потому что самая «крайняя» идея, которую защищали мы — и только мы, — идея восстания народа против царизма, осуществилась.

Товарищи рабочие! Буржуазия хочет сейчас клеветой и обманом приостановить революцию. В своей ненависти к нам она мобилизует против нас все, что может. Учитесь у нее ненавидеть своих классовых врагов!

P. S. Клевету «Русского Слова» подхватила, между прочим, и якобы социалистическая газета г-жи Кусковой, Мельгунова и Прокоповича — «Власть Народа»[113] (см. № 20). Они считают себя «обязанными» поддерживать новую гнусность «Р.С».

Социал-демократ. 1917. 23 мая.

Впервые опубликована в газете «Социал-демократ» (1917, 29 июня).

(Историческая параллель)

Когда ошалелая парижская буржуазия 1870 — 71 года, пуще огня боявшаяся потерять власть, перешла на сторону открытой контрреволюции, то ее вождь Тьер[114] обратился к революционному Парижу с требованием разоружения. «Вооруженный Париж являлся единственным серьезным препятствием для контрреволюционного заговора; и посему требовалось его обезоружить».

Когда ошалелая от испуга буржуазия России плетет свою контрреволюционную сеть, опираясь на английский капитал, она прежде всего кричит о разоружении Петербурга, о выводе революционных войск, об обезоружении рабочей Красной гвардии.

«Артиллерия национальной гвардии, — заявлял Тьер, — есть собственность государства, а посему подлежит возврату ему».

«Пулеметы петроградских частей есть собственность государства, а посему подлежат отправке на фронт», — говорят распоряжения коалиционного министерства.

Черносотенный парижский генерал Клеман Тома, убитый впоследствии парижскими рабочими (не смешивать с благополучно здравствующим Альбером Тома[115]), «упразднял пролетарские батальоны, позоря их обвинением в трусости, и это те батальоны, доблести которых удивляются теперь самые ярые противники их».

Начальствующие особы современной буржуазии в России травят революционные полки, как трусов.

Тьер писал о коммунарах, что «никогда печальный взор честных людей еще не видел более бесчестных лиц, более бесчестной демократии», что революционный Париж «ни больше, ни меньше, как кучка преступников».

Российские Тьеры, большие и маленькие, на всех перекрестках кричат о «преступности», «уголовных деяниях» и «бесчестьи» последовательных сторонников социализма.

Тьер заявлял с трибуны национального собрания: «Существует только один заговор против республики — парижский заговор, вынуждающий нас проливать французскую кровь».

Русский фабрикант и льнущий к нему представитель мелкого мещанства тоже полагают, что единственным заговором против республики является «заговор» революционного Петербурга, так называемый «заговор большевиков».

Маркс писал о подлом поведении буржуазии: «Эта позорная цивилизация, основанная на рабстве труда, при каждом кровавом триумфе заглушает крики своих жертв, самоотверженных борцов за новое лучшее общество, воем травли и клеветы, которая отдается эхом во всех концах света».

Разве у нас нет этого «воя травли и клеветы»?

И единственным ответом должен быть ответ, который советовался Марксом.

«Вполне сознавая свое историческое призвание, — писал Маркс, — полный геройской решимости стоять на высоте этого призвания, рабочий класс может ответить презрительной улыбкой на пошлую ругань газетчиков-лакеев».

Социал-демократ. 1917. 29 июня.

Впервые опубликована в газете «Социал-демократ» (1917, 6(19) июля).

Против тов. Ленина поднялась новая волна клеветы, и на этот раз неслыханно грязная.

Застрельщиком выступил небезызвестный Г. А. Алексинский[116], сотрудник протопоповской «Русской Воли»[117]. Этот господин, который с самого начала войны стремился занять место добровольного агента «по сыскной части», был в свое время заклеймен даже обществом парижских буржуазных журналистов за свое гнусное поведение по отношению к некоему г. Дмитриеву, которого он тоже ,обвинял в немецком шпионаже. Во Франции он изо дня в день травил газету «Наше Слово»[118] (орган Мартова, Троцкого и др.), постоянно намекая на «немецкие деньги».

В деле высылки тов. Троцкого из Франции он сыграл не последнюю роль, и его имя упоминалось не раз наряду с именами сыщиков «свободной республики».

В свое время Исп. Комитет не допустил этого человека к себе и отказался от его услуг.

И вот этот человек теперь осмеливается обвинять тов. Ленина. Тов. Ленин известен всем революционерам всех оттенков, известен уже много лет. Никто никогда не осмеливался говорить о политической нечестности тов. Ленина. Даже если бы оказалось, что к партийным руководящим кругам примазался какой-нибудь грязный субъект, вроде Малиновского[119], то и тогда лишь отъявленный негодяй мог бы бросить ком грязи непосредственно в товарища Ленина.

Грязь и клевета, которая поднимается вокруг этого честного революционного имени, может сравниться лишь с той клеветой, которая ползла в Германии вокруг имени героя современной войны — товарища Карла Либкнехта[120]. Ведь вся буржуазия выла, что он — подкупленный агент Англии и России. А он шел своей дорогой.

Это не легко. Это мучительно. Идти своим путем сквозь строй брани, клеветы, всей низости, на которую способна буржуазия, может только человек, который готов пожертвовать всем ради правого дела.

Таким человеком является тов. Ленин. И не Алексинскому опорочить его.

Социал-демократ. 1917. 6 июля.

Впервые опубликована в газете «Социал-демократ» (1917, 27 октября).

Вместе с крахом империалистского временного правительства обнаружился воочию и характер русской революции, о котором так много и так долго спорили.

В самом деле. Совершенно очевидно, что с переходом власти к Советам буржуазное государство рушится. Основная, самая крепкая организация буржуазии — ее государственная власть — исчезает. Создается новый, отличный по своему строению и по своим задачам аппарат власти, находящийся в распоряжении пролетариата и крестьянства, с явным перевесом организующих сил на стороне пролетариата.