Волшебный сон - Страница 4

Клодия судорожно вздохнула.

— Невероятно!

— Я уважаю твои чувства, — мягко промолвила леди Бресли, — но, как я уже говорила, дитя мое, настало время узнать всю правду и подумать о будущем.

— Но скажите… почему вы… никогда не навещали маму? — робко спросила Клодия.

— Я пыталась разузнать, где она находится, — ответила леди Бресли, — но она вычеркнула себя из жизни своей семьи и высшего света. Мне всегда казалось, что мое появление воспримут без особой радости скорее всего посчитают, будто я просто вмешиваюсь в чужую жизнь. Была ли она счастлива, по-настоящему счастлива с тем человеком, из-за которого не задумываясь бросила все?

— Не знаю, мог ли кто быть счастливее, чем они! — убежденно сказала Клодия и добавила:

— Они любили друг друга… и… они оба… любили меня…

А про себя она подумала, что ей даже на миг никогда не пришло бы в голову усомниться в том, что Уолтер Уилтон ее настоящий отец.

Конечно же, он любил ее.

Ни один человек, рассудила она, каким бы хорошим актером он ни был, не сумел бы все время притворяться добрым, чутким и любящим отцом!

— Что ж, если это так, я рада, — слегка улыбнулась леди Бресли. — Джанет всегда была моей любимицей, с младенческих лет. И в какой-то мере я могу понять, почему она влюбилась в такого красавца, как Уолтер Уилтон.

— А каким был… что собой представляет тот, кто, по вашим словам, является… моим отцом?.. — выдавила из себя Клодия.

— Он довольно странный человек, старше твоей мамы на двадцать лет. Полагаю, по-своему он ее любил, — пояснила леди Бресли, — но он очень скрытный и замкнутый. И твоя мама, должно быть, чувствовала себя как в клетке в его большом, мрачном замке.

— Она поступила… очень смело… решившись убежать, — заметила Клодия.

— О да, действительно слишком смело! — согласилась леди Бресли. — Негодовал не только ее муж; отец твоей матери просто пришел в ярость. Он бушевал, грозился убить актеришку, похитившего его дочь! Но в конечном счете не сделал ничего, только в сердцах вычеркнул имя твоей матери из своего завещания и приказал никогда впредь не упоминать о ней в его присутствии.

— Жаль, мама сама… не рассказала мне обо всем… — прошептала Клодия.

— Я думаю, ей не хотелось обижать любимого человека, — задумчиво произнесла леди Бресли.

И Клодия решила, что она, видимо, права.

Всем было гораздо спокойнее от того, что девочка считала Уолтера Уилтона родным отцом.

Да он фактически и относился к ней как к собственной дочери.

— Теперь, когда ты узнала правду, — сказала леди Бресли, — мы должны подумать, как тебе следует поступить.

Клодия молчала.

— Спешить не стоит, — продолжала рассуждать леди Бресли. — Лучше дать твоему отцу возможность самому узнать о смерти твоей мамы; тогда он, вероятно, сочтет необходимым навести справки о тебе.

— Может быть, после стольких лет он и не поинтересуется мною, — робко молвила Клодия.

— Вполне возможно, — кивнула леди Бресли. — Что ж, мы дадим ему время на размышления, а пока я приглашаю тебя в путешествие.

У девушки засияли глаза.

— Вы серьезно предлагаете мне?.. Это правда?..

— Конечно, раз я тебя приглашаю, — строго произнесла леди Бресли. — Едва ли тебе следует оставаться здесь, в этом пустом доме, одной, без единой души рядом, да и денег у тебя, полагаю, совсем немного, — Я уверена, кое-какие деньги все-таки должны оставаться, — промолвила Клодия извиняющимся тоном, — и я собиралась зайти в «Коуттс-банк»… разузнать, есть ли средства на па… на счете Уолтера Уилтона.

Она хотела сказать «папином»и с видимым усилием назвала его имя.

— Мой секретарь позаботится обо всем, — пообещала леди Бресли. — Тебе же надо упаковать свои платья, а к ним необходимо добавить еще кое-какие наряды, ведь мы с тобой отправляемся за границу.

— За границу? — воскликнула Клодия.

— Я как раз собралась в Испанию, повидать своих друзей, и я беру тебя с собой.

Клодия сжала ладони.

— В Испанию? Я с радостью отправилась бы в Испанию! Мы с мамой читали книги об этой стране, а в школе я изучала испанский язык, правда, совсем немного.

— Хорошо, в любом случае это тебе пригодится, — заметила леди Бресли. — Но мы возьмем с собой в сопровождающие гида, поэтому все, что от нас требуется, так это вверить себя его заботам, и только.

— Не могу… поверить!..

Клодия была до такой степени поражена столь неожиданным поворотом судьбы, что чуть было не припала с рыданиями к ногам леди Бресли.

— Все было… так страшно… Я не знала, как мне жить… как поступить… что делать… куда идти… А сейчас каким-то чудом появились вы…

Будто с небес спустились… И все сразу переменилось.

Леди Бресли протянула руку и коснулась ее щеки.

— Тебе не о чем больше тревожиться, дорогое мое дитя, — пыталась она утешить девушку. — Семь лет назад умер мой муж; с тех пор я веду жизнь одинокой старухи. Компаньонки сменяли одна другую, неизменно надоедая мне, и я избавилась от них. Это просто восхитительно, что теперь рядом со мной будешь ты!

— О, благодарю вас, благодарю! — повторяла Клодия. — Надеюсь быть вам полезной и все делать так, чтобы вам не пришлось ни о чем пожалеть.

— Я любила твою маму, — промолвила леди Бресли, — а ты была очень симпатичной малюткой. Я уверена, у нас с тобой найдется много общего.

— И я хочу верить в это, — с чувством сказала Клодия.

— Ты очень приятная девушка. — Леди Бресли поцеловала ее.

Вспоминая все свои треволнения, Клодия подумала, что солнце рассеяло мглу в тот самый миг, когда она уже ни на что не надеялась.

Она не была больше одинока.

Напротив, теперь перед ней открывался путь в новый волшебный мир.

И разве могла она знать или хотя бы предположить, какое ждет ее впереди потрясение, столь же горестное и почти столь же кошмарное, как только что пережитое!

— Беги скорее наверх, моя дорогая, — велела леди Бресли, — и приготовься к отъезду! Я пришлю слуг упаковать твои вещи, тебе самой незачем беспокоиться о сборах.

Клодия повиновалась.

Она сняла домашнюю одежду и облачилась в самое нарядное свое платье, которое мама купила ей всего несколько месяцев назад.

Пока она переодевалась, ее вдруг посетила мысль о судьбе этого дома.

Она вошла в спальню матери и тотчас ощутила аромат духов, сопровождавший маму повсюду.

Это было нежное благоухание белых фиалок, и Клодия подумала, что никогда не сможет его забыть.

Мамина одежда все еще аккуратно висела в платяном шкафу.

Девушка подошла к туалетному столику и достала оттуда бархатную коробку, в которой мама хранила свои драгоценности. Их было не так уж много.

Но всякий раз, когда у Уолтера Уилтона появлялись деньги, он приобретал что-нибудь изящное для жены.

Какую-нибудь вещицу, блеск которой, как он говаривал, отражает звезды в ее глазах.

«Я не должна все это оставлять», — подумала Клодия.

Она прекратила поиски денег, зная, что их нет, — все, что ей удалось найти, уже было потрачено на похороны.

Вместо золотых соверенов Клодия отдала владельцу похоронного бюро золотые часы Уолтера Уилтона, которые тот взял довольно неохотно.

Все еще пребывая в плену тягостных мыслей, девушка спустилась вниз.

Ее крестная мать сидела на том же месте.

Она подняла голову и посмотрела на входившую в комнату Клодию.

— Ты выглядишь весьма нарядно, моя дорогая, — отметила она. — Впрочем, твоя мать всегда отличалась хорошим вкусом.

— Боюсь, у меня… не так много одежды сейчас. Мама ждала, когда будут давать «Макбета», собиралась после бенефиса купить мне два новых платья.

— Я куплю все, что тебе понадобится, но нам следует поспешить, ведь ты же не хочешь скомпрометировать меня в Испании, тем более что твой приезд будет для всех неожиданностью.

— Это так… любезно с вашей стороны… но я не знаю, как мне поступить с домом.

— Мой секретарь, господин Прайор, позаботится обо всем, — заверила ее леди Бресли, — а когда ты вернешься, мы решим, продать его или сохранить. Такие вещи не делаются наспех.