Везуха - Страница 70

– Кто здесь?

Теплые губы коснулись щеки, целый водопад волос обрушился на лицо. Тонко и вкусно запахло знакомым яблочным ароматом.

– Это я.

– Анюта?

– Да. Прости, я тебя разбудила. Просто ты так спал… неудобно. Мне захотелось тебя накрыть.

– Ничего-ничего, все нормально. Все равно я бы проснулся, когда бы жарко стало.

Андрей сел на кровати, взял Анюту за руку – церемонно поцеловал.

– Спасибо, о прекрасная фея, за то, что охраняла мой сон.

Она действительно была похожа на фею – в белом свитере с пушистым воротом, таинственно светящимся в темноте, волосы рассыпаны по плечам, яркие, блестящие, как звездочки, глаза.

– Спасибо, – еще раз сказал Андрей.

– Тоже мне, фея…

– Ты настоящая фея! Поверь мне! – он погладил ее по щеке и сразу почувствовал движение навстречу. Анюта прижалась к его ладони, замерла.

Чтобы разрядить повисшую тишину, Андрей спросил:

– А Юлька где?

Не самый хороший вопрос в данной ситуации, можно Анюту и обидеть ненароком, но другого выхода у него не было.

– Она поздно сегодня вернется. У них в группе сегодня день рождения у кого-то, пойдут всей грядкой студенческую кафешку разносить.

– Всей… кем?

– Грядкой… ну, группой.

– А-а… Ладно. Сама виновата. А мы тогда будем мультик смотреть – я новый диск привез!

Анюта не отвечала.

– Пойдем? – переспросил он.

– А можно, – отчаянно смущаясь, спросила она, – ты меня еще раз поцелуешь?

– Скафандр, тип «Кречет-2», автономный, воздух от дыхания поступает в изолированное отделение ранца. Связь по гидрофону, – суровый инструктор кивнул бритой головой, поднял шлем, – ничего особенного делать не надо, первое знакомство, так сказать. Доступно?

– Доступно, – кивнул Андрей, – сколько я буду там болтаться? – Он кивнул на подсвеченный подводными прожекторами бассейн.

Инструктор пожал плечами.

– Час от силы. Я так понимаю, что времени в обрез, – сказал он с осуждением, – как обычно: давай-давай, быстрее, быстрее! Сроки поджимают! А потом с меня три шкуры спустят, если что случится.

«Э-э, нет, – подумал Андрей, – тут с тебя не три, а тридцать три шкуры снимут, да еще вместе с головой». Но огорчать инструктора он не стал, молча наклонил голову. Шлем отгородил его от мира, звуки стали глухими, будто уши набили ватой.

Инструктор оттопырил большой палец и вопросительно приподнял брови: мол, все в порядке? Андрей кивнул. Впечатление было, словно его посадили в круглый аквариум и с интересом наблюдают за поведением.

«Бедные золотые рыбки, – подумал он, – бедные меченосцы, гуппи, скалярии и ставриды… впрочем, нет. Ставриды – это из другой оперы».

Его на талях опустили в бассейн, вес пропал. Андрей отстегнул тали и стал медленно опускаться. Грузы были подобраны так, чтобы он завис в кубе бассейна, как муха в янтаре. Он поднял голову. Поверхность воды казалась мутным дрожащим зеркалом. Два страхующих аквалангиста кружили вокруг, будто акулы вокруг одинокого пловца.

«И что дальше? Так и буду здесь болтаться?»

Когда-то давно он нырял с аквалангом, но плавать в скафандре… Андрей неуклюже развел руками, пытаясь принять горизонтальное положение. Один из аквалангистов подплыл ближе, Андрей махнул на него, отгоняя, как докучливую муху. За время подготовки назойливость персонала Центра его здорово достала.

– Как самочувствие? – это когда его в первый раз крутили в центрифуге и глаза полезли на лоб от перегрузок.

– Супер! – ответил он тогда. – Просто праздник какой-то!! Еще хочу!!

Правда, потом оказалось, что та, первая прокрутка – это были только цветочки.

Свет прожекторов, отражаясь от стен бассейна, резал глаза. Андрей зажмурился. Тело было невесомым, и если бы не сковывающий движения скафандр, то ощущения напоминали бы полеты во сне. Не в кошмарах, а в легких добрых снах, когда паришь, как птица, вольно раскинув руки, купаешься в небе.

Вздремнуть, что ли? Или спеть?

– Из-за острова на стрежень… – сфальшивил он дурным голосом.

– Что с вами? – вдруг спросили прямо в ухо. – Переизбыток кислорода? Как самочувствие?

– Нет, нет, – Андрей рассмеялся, – все в порядке. Просто скучно.

«Ну, правильно, связь через гидрофон», – вспомнил он.

– Извините, – сказал он невидимому собеседнику, – я уже наплавался, во как! Давайте вынимайте меня отсюда.

– Мне приказано…

– Ваши приказы – это ваше дело. Но если кто-то спросит – валите все на меня, мол, потребовал прервать подготовку, пригрозив утоплением.

– Что вы, что вы… – забормотал собеседник, – конечно, сейчас выловим.

«Ну вот, опять работы психологам задал. Будут теперь с тестами приставать…»

Переодевшись, Андрей позвонил полковнику. Тот выслушал его молча.

– Это действительно необходимо? – спросил он, и Андрей ощутил в его голосе недовольство.

– Слушайте, у меня никого нет, только отец и эти девчонки, – начал раздражаться Андрей, – а гарантии, что я вернусь, никакой нет. Дайте же хоть с ними проститься по-человечески.

Полковник вздохнул.

– Хорошо. Надеюсь, к вечеру вы вернетесь.

– Я постараюсь.

«Вот так, – подумал Андрей, отключившись, – и пусть не забывает, что я не один из его мальчиков. Тоже мне – увольнительную разрешил».

Моросил мелкий осенний дождь, машин на трассе было мало. «Дворники» смахивали с лобового стекла капли, за окном мелькали пожелтевшие березы и клены. В зеркале заднего вида маячила «девятка» сопровождения.

«Как там мои девчонки? Скучают или уже и думать забыли? Юлька, наверное, отлынивает от учебы, а Анюта – наоборот, грызет свой „1С“. Что мне им сказать? Командировка. Да, надолго. Я тогда сказал – „на всю зиму“. Теперь бы придумать куда? На самый южный берег Северного Ледовитого океана. Нет, так они меня жалеть будут. Скажу: в Европу, в Париж! Елисейские Поля, Монмартр, „Мулен Руж“, „Лидо“, обеды у „Максима“. Булонский лес, падшие женщины… гм… это немного не то… девчонки ревновать будут.

Вот, черт, свозить бы Юлю с Анютой в эту саму Европу хоть на недельку».

Он попытался разобраться в своем отношении к девочкам. Честно признаться… эх, да что там! Они даже снятся ему. Особенно теперь. Взбалмошная, непоседливая Юлька, с угловатой, но уже оформляющейся фигуркой, и Анюта – спокойная, домашняя, с плавными грациозными движениями, какие бывают только в юности, когда условности взрослого мира еще не довлеют над поведением.

Закатим-ка мы праздник! Андрей остановил машину возле большого супермаркета. Народ с тележками, размерами с угольные вагонетки времен «стахановских» рекордов, подметал с полок все, что видел. Андрей купил огромный торт, долго бродил между стеллажами с разноцветными бутылками и, наконец, махнув рукой, купил бутылку шампанского. Полчаса пришлось потерять в кассе, пока затарившаяся как для зимовки на льдине тетка оплачивала бесчисленные пакетики, бутылки и свертки.

Возле «девятки» сопровождения хмуро курил парень в кожаной куртке. Увидев выходящего из автоматических дверей Андрея, он бросил окурок и полез за руль.

Приткнув машину возле подъезда, Андрей взглянул на часы – начало шестого, девчонки уже должны быть дома. Да, кстати, вон и окна светятся.

Поднявшись на лифте, он открыл дверь, стараясь не шуметь.

По всей квартире горел свет, на кухне бежала вода, слышались неразборчивые голоса. Скинув ботинки, Андрей тихонько подошел к двери на кухню.

– …вот расскажу Андрею про твои «успехи», посмотрим, как запоешь, – сердито выговаривала Анюта.

– Да? А где он? Может, я оттого учиться не могу, что его не вижу! Может, у меня все мысли из головы вылетают, когда про него вспомню! – возражала Юлька.

– Ха, было бы чему вылетать!

– Тебе что, у тебя бухгалтерия весь свет белый застила, а я как представлю, что он сейчас один… Кто его накормит, кто порядок наведет…

– Да ты совесть-то имей, в конце-то концов! Ты же палец о палец не ударила, пока он здесь жил. Посуду помоешь – и то спасибо.