Везуха - Страница 51

Подготовке ничего не помешало, оформление виз и разрешения на «геофизическую» экспедицию прошло без сучка, без задоринки, и точно в назначенный срок «ТУ-154», рабочая лошадка огромных пространств России, ушел в пасмурное небо домодедовского аэродрома.

Правда, всю дорогу – почти семь часов в самолете до Читы, час на бюрократические сложности и предполетную подготовку старенького «Ми-8», и еще три часа выматывающего перелета в Гоби – Андрея не оставляло какое-то странное предчувствие. Он постоянно повторял про себя: «что-то не так, что-то не так», иногда говорил вслух.

– Вот черт, с каждой минутой все сильнее!

Петр Дмитриевич дергался, переспрашивал, в чем дело, но Андрей, естественно, не мог ответить. Точнее – не мог ответить ничего конкретного. Опять, что ли, предчувствия пересказывать?

– Мне институтские времена вспоминаются. Точно такой же мандражик колотил перед экзаменами. Еще немного, и дрожать начну.

Последние слова Андрея услышал один из офицеров местного УФСБ, сопровождавший московских гостей.

– Ничего, потерпите. Сейчас солнце повыше поднимется, так согреемся, что мало не покажется!

Полковник усмехнулся, но промолчал. Андрей пробормотал вполголоса:

– Как все просто, а? Если б я действительно замерзал…

По совету местных коллег Петр Дмитриевич специально выбрал вечерний рейс в Читу, чтобы к утру уже вылететь в Гоби. Тогда дорога хотя бы в одну сторону не будет пыткой: конец августа в континентальной пустыне – испытание еще то. Не июль, конечно, когда с утра здесь чуть ли не ноль, а в полдень – сорок пять, но тоже не соскучишься.

Первую часть полета в кабине действительно держалась вполне сносная температура, даже несколько ниже комфортной – иллюминаторы запотевали от дыхания. Впрочем, внизу смотреть было не на что: голый, почти марсианский пейзаж, одноцветная, как на старой фотографии, бурая плоскость, изредка разбавленная немногочисленной зеленью чахлых кустиков. Безлюдные просторы наводили на мысль, что человеку нечего делать в этих местах, но вдруг, совершенно неожиданно, на горизонте возникало маленькое стойбище: несколько выжженных солнцем грязно-белых юрт, или разбегались под брюхом «Ми-8» стада овец или коз.

В салон выглянул штурман:

– Минут через десять будем на месте. Приготовьтесь.

Вертолет снизился, сбросил скорость. Пустыня придвинулась ближе, заняв почти все пространство в иллюминаторах.

Турбины взревели, «Ми-8» завис неподвижно, потом стал медленно опускаться.

Чувствительный толчок, вертолет вздрогнул, чуть накренился… В оглушительном реве двигателей мало кто услышал странный крякающий звук, но сразу же следом за ним машину ощутимо повлекло вперед.

– Держитесь!! – выкрикнул кто-то из вертолетчиков.

«Ми-8» клюнул носом, пол салона ушел вниз, протестующе заскрипели амортизаторы кресел. За спиной Андрея кто-то выругался, помянув недобрым словом жесткий подлокотник.

И все. Вертолет замер неподвижно, остался лишь низкий свист медленно останавливающихся турбин.

Летчики выскочили в салон, штурман сразу же завозился с запорами выходного люка, а пилот спросил:

– Все в порядке? Никто не пострадал?

Пассажиры зашевелились:

– Да нет…

– Вроде целы.

– Что случилось? – спросил Петр Дмитриевич.

– Не знаю, сейчас посмотрим.

Штурман наконец открыл люк, летчики выпрыгнули наружу. Полковник выбрался следом, буквально через минуту вернулся и сказал:

– Авария. Мы здесь, похоже, застряли на какое-то время.

При посадке у вертолета подломилась стойка переднего шасси. Механик-монгол и специально на такой случай прихваченный специалист из Читы пообещали починить все часа за три, но просили пассажиров покинуть вертолет на время ремонта.

Комитетчик из местного УФСБ остался у машины, а Петр Дмитриевич, Андрей и офицеры сопровождения отправились вычерчивать рассчитанную аналитиками сложную кривую вокруг Восьмой точки.

Настороженные поломкой, фээсбэшники долго совещались друг с другом, выдвигали разные версии. Андрей почти не принимал участия в спорах, краем уха прислушиваясь к разговору. Конечно, авария беспокоила его не меньше, даже напугала немного – не каждый день все-таки попадаешь в такие передряги! – но, благодаря своим странным предчувствиям, он был к чему-то подобному готов.

Вдруг кто-то из офицеров произнес:

– Возить претендентов на Удачу и раньше было делом опасным. Чего мы удивляемся? Эта авария наверняка из той же серии. Просто Андрей Игоревич уже в Семи точках побывал, и защита у него куда как сильнее. Так что мы все должны его благодарить, что живы остались!

Петр Дмитриевич заметил:

– Если не считать того, что и самой аварией мы, скорее всего, обязаны ему. По крайней мере, можно сделать подобный вывод, исходя из прошлого опыта.

Андрей встрепенулся. Вся эта беседа не производила впечатления спонтанной, скорее уж ее разыграли специально для него, чтобы донести некую информацию.

– Вы опять что-то от меня скрыли?

– Почему же сразу – «скрыли»? – Полковник нахмурился. – Просто дозированно даем информацию.

– Ага, но даете только тогда, когда ситуация прижимает нас к стенке! Когда происходит какая-нибудь гадость и скрывать больше незачем! Вот спасибо!

Петр Дмитриевич проигнорировал экспрессивную реплику, ответил спокойно:

– Помните, во время самого первого нашего разговора вы спросили, не было ли попыток создать Везунчика искусственно?

– Да, помню. Вы тогда ответили, что подобные проекты окончились ничем.

– Действительно ничем, Андрей, я вас не обманул. В прямом смысле слова – ничем. Ни одна из групп операции «Хвост удачи» не вернулась в Москву. Первую попытку предприняли в начале 1965 года. Сначала операция развивалась успешно, группа побывала в Суздале. В апреле они вылетели в тайгу и на связь больше не выходили. Их искали три месяца. Ничего. Обломки вертолета не найдены до сих пор. Без вести пропали тринадцать человек: экипаж, четверо испытуемых и шесть офицеров сопровождения. Второй раз «Хвост удачи» инициировали в июле 1984 года. Учитывая зловещий опыт первой попытки, решили начать с какой-нибудь другой точки. Тогда высказывалась теория, что, возможно, существует единственно верная очередность в посещении точек, а во всех остальных случаях Удача играет против будущего Везунчика.

– Теория подтвердилась? – быстро спросил Андрей.

– Нет. В Сурабайе новая группа зафрахтовала дизельную яхту «Глория» и вышла в море Бали. 20 августа пришла радиограмма: яхта обогнула Тимор и взяла курс к берегам Австралии. Больше никаких известий от «Глории» не поступало. Вся группа – двадцать два человека – считается погибшей. В свое время была версия, что часть группы, уничтожив охрану, попросила политического убежища в Австралии или Новой Зеландии. Однако самое тщательное расследование ничего не дало, по основной версии, яхта сбилась с пути, попала в зону действия знаменитого тайфуна «Ике» и затонула. Третья и последняя попытка была предпринята в конце 1995 года. Группа выехала из Дели, но в конечный пункт следования – в Патру – так и не пребыла. Считается похищенной и расстрелянной тамильскими либо кашмирскими боевиками.

Андрей выслушал, помолчал с минуту, игнорируя вопросительный взгляд полковника, потом произнес:

– Нет, это не то. Я чувствую. Здесь ничего нет, зря мы сюда прилетели. В расчетах какая-то ошибка.

Петр Дмитриевич покачал головой и спросил:

– Почему раньше не сказали?

– Я говорил еще в Москве, только тогда я сам еще ничего толком не понимал. Просто мне показалось, будто не надо нам сюда ехать и все. А теперь я точно чувствую – нет здесь ничего… Пусто. Знаете, как в кино – когда показывают полицейских, которые тайник с оружием ищут. Или жандармы у борца за свободу – нелегальную литературу. Стук, стук прикладом по стене, глухо, а потом – раз! – и пустота за кирпичной кладкой. Звук еще такой, звонкий. Вот и у меня сейчас так же: пусто.