Везуха - Страница 12

Во время доклада много чего было, видели все, многие даже записывали, но что имел в виду Артем, никто точно не знал. Посему ограничились вопросительными взглядами и неопределенными междометиями.

– Ну, я имею в виду тот момент, когда министр послал пожилого японца за какой-то цифирью? Старый же человек, уважаемый, нам представлен как вице-директор крупной корпорации, и его заставили бегать, как мальчишку! Будто бы он курьер какой-нибудь! И никто не возразил, не увидел в этом ничего странного! Даже сам вице… как же его… сбегал, принес папочку скоренько, даже поклонился на этот их японский манер – со сжатыми ладонями. А министр взял, что принесли, положил рядом, кивнул – молодец, мол. Даже не поблагодарил!! Да пусть он хоть трижды министр! Старик этот вдвое его старше, лучше бы сам сходил, чем пожилого человека гонять. Небось, не развалился бы! Ан нет – послал, да еще поклон принял снисходительно, по-отечески, будто так и надо! Тьфу!

Физики переглянулись: да, эта картинка многих покоробила, но Артема никто не поддержал – в чужой монастырь, как известно, не принято лезть со своим уставом. Только Огнев из вэвээровцев гулко прогудел в бороду:

– Представляю, куда бы пошел наш министр энергетики, вздумай он какую-нибудь шишку распальцованную из РАО ЕЭС с поручением послать! Адрес бы конкретный получился, трехэтажный, как минимум.

Огневу за Артема ответил Евгений Исаевич. Его спокойный, с небольшой хрипотцой голос заставлял собеседника прислушиваться. Чувствовалось, что такой человек зря говорить не будет.

– Нам в России, после семидесяти лет вытравления аристократии и связанных с ней понятий, невозможно представить, как глубоко в кровь целого народа может укорениться понятие вассальной присяги. Верность самурая сюзерену – одна из ключевых основ японской культуры. Потеряв его, самурай часто совершал сеппуку – ему просто незачем было дальше жить. Часто, но не всегда, и для таких в Японии есть несколько презрительное наименование – «ронин». У нас и на Западе его предпочитают переводить как «наемник», но это не совсем точное значение.

– Но самураев же давно нет! – воскликнул, не выдержав, Артем.

– Только не скажите это японцу. Вряд ли найдется более тяжкое оскорбление – люди здесь привыкли считать себя потомками самураев, по меньшей мере, достойными их памяти. Практически каждая партия перед очередными выборами заявляет, что только она и никто больше опирается на старые традиции, многовековую историю, а ее лидеры выводят свое происхождение из рода самых могущественных сегунов. И это часто срабатывает. Не смотрите, что улицы здесь так же заполнены «Макдоналдсами», а по телевидению крутят американское кино. Это лишь дань увлечению западной культурой. Помяните мое слово: пройдет пять-шесть лет, обратная волна прокатится по Европе: повальная, но быстропроходящая мода на японское кино, мультики аниме и литературу.

– Влияние западных ценностей… – начал было Артем.

– Ничтожно, – закончил с улыбкой Романовский. – Подумайте вот о чем: американцы насаждают здесь свой образ жизни чуть больше пятидесяти лет, нихонская же цивилизация отсчитывает второе тысячелетие. Несложно предсказать, кто в итоге победит. Да и принятие некоторых внешних проявлений той или иной культуры еще не означает полного слияния с ней. И не будет означать. Особенно здесь. Внутри рядового японца по сути ничего не изменилось, он знает, что любой человек обязан принести присягу сюзерену и верно служить, так, чтобы ни предкам, ни потомкам не было стыдно за него. Ваше счастье, Артем, что вы никогда не читали стандартных японских договоров о найме на работу. Вот где можно найти массу интересного! Фактически это присяга, причем присяга лично главе фирмы, в крайнем случае – посту, но никак не корпорации. Для вице-директора господина Мацуи министр экономики – старший по званию и положению. И не важно, у кого больше влияние и капитал. Министр назначен на свой пост премьером, председателем правительства. А правительство перед тем, как приступить к работе, получает, пусть номинально, пусть больше по традиции, чем по реальной власти, но все же одобрение императора. Поэтому для господина Мацуи приказ министра практически то же самое, что и приказ императора – верховного сюзерена всех японцев. Еще в этом веке его называли божественным. Титул императора – «микадо», по-японски – «верховные врата»… Как вы думаете, Артем, выполнить приказ такого сюзерена не есть ли высшее счастье самурая?

Артем, потупившись, молчал.

– Если вы помните историю, в сорок пятом году японский монарх приказал своему народу не сопротивляться, не умножать пролитой крови. Множество офицеров и рядовых солдат тогда совершили сеппуку, но не оттого, что не были согласны со своим императором, а от стыда и чувства вины. Солдаты посчитали, что именно они виновны в поражении страны, не смогли должным образом защитить своего монарха, выполнить до конца долг самурая. А значит – и жить больше незачем. И все. Остальные подданные выполнили приказ. Не было никакой гражданской войны, реального сопротивления оккупантам, ничего столь привычного для Кореи, Вьетнама и Афганистана. Нация приняла конституцию, зачитанную американским генералом, и пошла по пути свободы и демократии. Правда, в процессе она несколько отклонилась от распланированной американцами роли, построив в считаные десятилетия вторую экономику мира, но в этом повинна лишь национальная работоспособность.

Москвин пробормотал вполголоса, так, чтобы Романовский не услышал:

– Ага. Зато на островах до сих пор кучи американских баз, а солдаты со звездами и полосами насилуют местных девочек и устраивают погромы в японских барах.

Однако у переводчика оказался тонкий слух – а как иначе расслышать нужный вопрос в гаме пресс-конференции или улавливать на переговорах секретные перешептывания соперников?

– Простите, Григорий Ильдарович, у вас неверные сведения. Вы цитируете выдержки из советской прессы семидесятых годов. На самом деле американская военная полиция довольно резко ведет себя с нарушителями. Их штрафовали, увольняли из армии, а некоторые заполучили немалые тюремные сроки. Так что кроме немногочисленных демонстраций да двух-трех самодельных ракет в год, выпущенных по территории базы больше из озорства и показухи, нежели чем с целью действительно нанести реальный вред, почти никто не сопротивляется американскому присутствию.

– А как же знаменитое дело двух– или трехлетней давности, когда три американских солдата изнасиловали на Окинаве японскую девушку? Местная молодежь тогда, помнится, крепко обиделась, даже дорогу к военной базе блокировали. Тоже, скажете, советские газеты придумали?

Проспорили часа три, так и не договорились. Разошлись по номерам – назавтра запланирована плотная программа, надо бы и отдохнуть.

Непосвященному не объяснишь, почему группа собралась в холле гостиницы, а не у кого-нибудь в номере. По извечной русской традиции неформальное общение на любом профессиональном сборище, будь то съезд писателей или научный симпозиум, обычно протекает в номерах. Как водится, с водкой и философскими беседами из серии «ты меня уважаешь?».

Только не в Японии. Чудовищная дороговизна земли на многое в этой стране наложила свой отпечаток. В том числе и на размеры гостиничных апартаментов. Среди местных риелторов популярна грустная шутка:

– Как легче всего определить стоимость земли?

– Очень просто. Купюра в 10 000 иен (примерно 100 долларов), положенная на асфальт, занимает площадь ценой в свой собственный номинал.

Конечно, этот преувеличение, но весьма характерное.

Чтобы окупить квадратный метр застройки, владелец гостиницы вынужден либо драть за проживание три шкуры, и тогда клиенты будут обходить его третьей дорогой, либо нашпиговывать отель тысячей маленьких номеров. Даже скорее номерочков: комнатка-спальная, где все пространство занимает кровать, а в ногах стоит телевизор, смотреть который невозможно в принципе, – не удается сфокусировать зрение. Санузел не просто совмещенный, а просто-таки уплотненный: когда сидишь, пардон, на унитазе, колени упираются в дверь, одна рука свешивается в ванну, а вторая – лежит на раковине.