В плену реальности (СИ) - Страница 3

— Могу ли я вернуться, когда посчитаю, что больше не продержусь?

— Нет, — Вуди помотал головой. — Но ты всегда можешь выйти из игры! В любое время. Хоть через час после начала. Всё в твоих руках!

— Так-то да, — Серёга почесал бороду. — Но выйти самому не просто…

— Да ладно! Не верю, что такой решительный парень, не сможет нажать кнопку. Если уж ты решился на ночёвку, то выйти из игры тоже сможешь. К тому же, там ощущения совершенно другие: страх, адреналин… Чувствуя опасность, гораздо проще выйти из игры. Ты хоть раз умирал?

— Нет.

— Тем более! — Вуди ударил себя по колену. — Можно сказать, что ты даже ничего не теряешь! Зато послушай, какие можно поднять призовые: за первый день — сто игровых часов, за второй — пятьсот, за третий — две тысячи, а за четвёртый — десять! Всего за четыре дня, проведённых во внешке ты получишь больше года чистого времени в игре. Хочешь продавай, хочешь используй сам, хочешь выводи деньгами. Они все твои!

Серега улыбнулся и потянулся за бокалом.

— Ну что, я записываю тебя?

Горький сидел на лавочке рядом со входом в бар «АлкоТролль». Бар находился в тридцати километрах от Тихата — одного из мегаполисов планеты Тары. Горький смотрел в небо. На идеально-голубую синеву с белыми проплешинами можно было смотреть бесконечно, но ещё дольше можно было любоваться оранжевым диском звезды, которая закрывала треть всего небосвода.

Виртуальная планета Тара вращалась вокруг красного гиганта Паланиус, но игроки по привычке называли его Солнцем. Тара была второй планетой в звёздной системе, но находилась значительно ближе к звезде, чем реальная Земля к Солнцу. Красный гигант уступал Солнцу в температуре и светимости, из-за чего в преломлении атмосферы Тары на него можно было смотреть в обычных солнцезащитных очках.

Горькому открывался потрясающий вид мегаполиса на фоне пожирающей его звезды. Длящиеся часами закаты и рассветы привлекали внимание сотен тысяч глаз. Благодаря своей близости, даже невооруженным глазом на Паланиусе можно было рассмотреть энергетические вспышки, а также наблюдать вращение вокруг звезды первой планеты в системе.

Вдохнув полной грудью, Горький задержал дыхание, чтобы поглубже прочувствовать свежесть воздуха. Каждый вздох на Таре стоил тысячи вздохов на Земле. Воздух в загрязнённых промышленностью городах в реальной жизни был терпким и тошнотворно-сладким, на Таре — безупречно чистым и живительным.

Кампания из четырёх парней и двух девушек делали барбекю и разговаривали о сталкерах во внешке. Дверь бара открылась и на улицу вышел парень в солнечных очках и джинсовой жилетке. Спустившись с крыльца, он достал телефон и набрал номер:

— Привет, Тарас, это Вуди! Я нашёл ещё одного клиента на ночёвку. Да… готовь бабки! — Вуди пнул ногой камень. — Нет, этот точно не соскочит, я его зарядил! Сладенький, как ты любишь. Продержится сутки, максимум — двое. Ага, давай!

Вуди положил трубку и пошёл к стоящему на обочине мотоциклу.

— Эй, Вуди! — Горький поднялся с лавочки. — Погоди!

Вуди увидел Горького. Его походка вразвалочку, манера размахивать руками и пафосно держать телефон куда-то делись. В облике Миши не было ничего особенного. Ничего, что могло отличать его от сталкера: ботинки немного выше косточки, коричневые штаны и расстёгнутая куртка. На Таре никого не удивишь даже пистолетом в нагрудной кобуре — оружие есть у каждого второго, чего не скажешь про оранжевую повязку на плече.

Во времена, когда общества, борющихся за права и свободу людей, ещё имели хоть какой-то вес. Они вынудили владельцев игры признать официальной и независимой игровую профессию извлекателя. Формально корпорация наделила извлекателей дополнительными правами и полномочиями, но в ответ потребовала, чтобы они носили опознавательные знаки — оранжевые повязки.

Официальное название не прижилось среди игроков, и извлекателей прозвали сначала пафосными охотниками за головами или хед хантерами, а затем сократили до просто хантеров и хантов. Горький был одним из них.

— Чего тебе надо, хант?! — Вуди сделал акцент на последнем слове, чтобы привлечь внимание. Взгляды устремились к Горькому.

— Успокойся! Я просто хочу задать тебе пару вопросов.

— А ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался?! — Вуди попятился к мотоциклу. — Ты работаешь на корпорацию? Нет! Тогда до свидания!

— Ты чего сюда припёрся, хант?! — выкрикнул показавшийся на пороге бара мужик. — Тебе здесь не рады!

— Расслабься, Вуди, — Горький шёл следом. — Я не собираюсь тебя вытаскивать. Мне нужна информация об одном твоём друге.

— Да я расслаблен, как никогда! — Вуди взобрался на мотоцикл и вставил ключ в зажигание. — Нужна информация? Обратись в справочную!

Горький подошёл к мотоциклу и предупредительно покачал головой:

— Не стоит.

— Проваливай из игры, хант! — крикнула девчонка из барбекюшной компании. — Мы совершеннолетние люди и можем сами отвечать за свои поступки! Кто ты такой, чтобы за нас решать: где нам быть и что делать!? Без тебя разберёмся!

Стартер крутанул каленвал, и двигатель зарычал. Вуди повернул рукоятку. Мотоцикл проехал метров пять, когда позади раздался выстрел. Лопнуло заднее колесо и мотоцикл увело вправо. Вуди приложил все усилия, чтобы удержать его на колёсах, но перестарался и завалился на левую сторону. Перекатившись по асфальту, он вскочил и выхватил из-за спины пистолет. Передёрнул затвор, но Горький был уже слишком близко, чтобы позволить выстрелить. Давящим движением сверху-вниз он заломил мотоциклисту кисть. Вуди выронил пистолет и вскрикнул от боли.

— Эй, хант, ты совсем оборзел!? — раздалось за спиной Горького.

— Хорош беспределить, урод! — подключился женский голос.

Горький услышал оживившееся движение сзади и нажал на курок опущенного к земле пистолета. Пуля отскочила от асфальта. Звук выстрела отрезвил публику, шаги прекратились. Хант схватил Вуди за плечо и заставил выпрямиться.

— Где я могу её найти? — Горький достал из кармана фотографию девчонки.

— Всё хант, тебе крышка! — заскулил Вуди, прижав скрюченную кисть к животу. — Считай, что в полиции уже лежит заява за нападение на гражданского. Можешь сказать «прощай» своей лицензии и баблу, которое ты здесь стрижешь.

— Прощай, — Горький засунул большой палец под ключицу, Вуди взревел от боли. — Раз уж ты в полицию собрался идти, то не забудь рассказать, что вербуешь наивных мальчишек на ночёвки во внешке, а твой дружок Тарас рубит бабло с просмотров, где несчастных кончают черви.

— Отпусти, сука! Больно!

— У меня в тюрьме есть знакомый. Я попрошу, чтобы он организовал нам общую камеру. А уж там, поверь, ты расскажешь мне всё! Про ваш бизнес, про эту девчонку, про то, как тебя в школе обижали, и даже как в кровать писался.

— Да чего тебе надо?!

Горький надавил ещё сильнее, и большой палец полностью спрятался в выемке между шеей и ключицей:

— Посмотри на фото!

— Да, бл*дь! — Вуди взял фотографию. — Отпусти уже!

Горький ослабил хватку:

— Давай только без этого дерьма: я не знаю, давно не видел. Избавь себя от лишних страданий и просто назови место.

— Тронешь меня ещё раз, и я выйду из игры, понял?! — в голосе Вуди послышалась обида. — Выйду, и хрен ты чего узнаешь! Только тронь!

— Не смеши. Я повидал таких как ты. Ты прогнил этой игрой насквозь. Небось, неделями здесь сидишь? Или месяцами? Всё началось с нескольких часов, не так ли? Затем первые сутки. Двое. Неделя. Ты больше не гость на Таре, ты — местный в доску, а значит возвращаться с каждым разом всё сложнее. Боюсь даже представить, что происходит в твоей голове, когда ты на Земле. Не нужно впаривать мне про выход, Вуди. Только под страхом смерти ты согласишься вернуться в мир нищеты, серого неба и пожирающей депрессии.

Вуди дёрнулся сильнее обычного и высвободился, но убегать не стал. Посмотрел на фотографию:

— Это Ксюха Леонова.