TimeZero. Пепел обетованный - Страница 49

В приват КПК сначала побежали строчки предупредительных сообщений:

«Внимание! Частная зона!»

«Доступ запрещен! Защитный периметр активирован!»

«После второго предупреждения охранная система открывает огонь на поражение!»

Потом ожило радио:

– Кто вы такие? Что здесь забыли?! Частная зона, мать вашу!

– Впустите, – прохрипел я, – диверсанты на хвосте.

Сердце готово было выпрыгнуть. Я привалился к броневым плитам периметра, с огромным трудом удерживая Киру на плече. Больше всего хотелось положить ее на землю и самому лечь рядом. И заснуть. И ни о чем не думать.

– Вам повезло, ядреный корень! Еще минута – и привет! Хорошо, я оказался в пультовой… Система бьет без предупреждения.

– Я знаю. Бывал у вас раньше. Откройте!

А ведь могут и не впустить, хотя негласный закон и требует действовать сообща против сил Вторжения. Даже бойцы вражеского клана, с которым идет непримиримая война, в случае появления диверсантов становятся временными союзниками. А за стенами заводов и ТПК кланы обязаны прятать торговцев и случайных путников. Откажут – федералы вполне могут отнять лицензию, да и рейнджеры по головке не погладят, рейд этих бравых парней вряд ли поможет в бизнесе.

Конечно, если б у ворот переминалась тяжеловооруженная бригада, лаборанты наверняка отправили бы их к соответствующей матери. Бывали случаи, когда под крики о силах Вторжения враги обманом врывались на завод или лабораторию. Думаю, последствия легко представить. Говорят, так погибла фабрика маленького клана Ветер Перемен, что по глупости ввязался в большую политику.

Но мы все-таки на рейдовый отряд не похожи, даже с Тикки. На приманку еще куда ни шло, однако диверсантов на радаре не разглядел бы разве что слепой, а когда такие парни в секторе, всем резко становится не до межклановых разборок.

– Ладно, заходите. Только быстро! – проскрипел динамик над головой, и массивная бронированная плита, прикрывающая ворота лаборатории, медленно поползла вверх.

С огромным трудом я все же заставил себя отлипнуть от стены и ввалиться внутрь. Сделал два шага по полутемному туннелю и понял: все, сейчас упаду.

Осторожно опустил на бетонный пол Киру и только потом рухнул сам. В прямом смысле слова рухнул – ноги больше не держали. Колени оказались в какой-то луже, джинсы моментально пропитались влагой. Но сил отползти в другое место уже не было, я уперся плечом в стену и закрыл глаза. Похоже, я отключился на несколько секунд. Очнулся от надрывного стона дверной автоматики. Тряхнул головой, подобрал под себя ноги, пока окончательно не промокли, и осмотрелся.

Тусклая лампочка под потолком с трудом боролась с окружающей темнотой. Серые некрашеные стены на вид казались склизкими, из-под потолка тянулись вниз влажные дорожки, местами превращаясь в настоящие сталактиты. На полу копошились мокрицы, я еще подумал: «Вот где настоящий пир для Тикки». Пахло отсыревшим бетоном.

С грохотом вошла в пазы бронированная плита, клацнули вакуумные запоры. Стало совсем темно.

Когда перестало биться в узком пенале туннеля гулкое эхо, я услышал торопливые шаги. К нам бежали люди. Не знаю, с оружием или нет, но, по крайней мере, не враги. Иначе просто не впустили бы.

На всякий случай положил руку на пояс, поближе к смарту – от снайперки здесь толку мало, а вот лазерный пистолет свое дело сделает, если что. Правда, тогда живыми нас отсюда не выпустят.

Из-за поворота сначала появилось несколько стволов. В основном такие же смарты и с полдюжины «хеклер MP5K». Молодой и не слишком уверенный голос прокричал:

– Оружие на землю!

– Да никто его и не держит, посмотри сам, – ответил я. – Все равно сил нет. Валяйте, вяжите, если вам так приспичило.

В ответ – невнятное бормотание: невидимые вояки совещались между собой. Я с трудом мог собраться с мыслями, но сообразил наконец что настоящей охраны в лаборатории сейчас нет. А может, и вообще никогда не было, владельцы понадеялись на автоматику. Вот и пришлось лаборантам, что не сразу вспомнят, где у пушки курок, хвататься за стволы и изображать крутых парней.

Хорошо, если не постреляют друг друга с перепугу.

– Эй! Все нормально, мы не причиним никому вреда. Раньше ходили сюда с товаром, носили чипы, потому и знаем дорогу. Макнот, – я напряг память и вспомнил-таки ник начальника лаборатории, – здесь? Скажите, пришел Андреналин.

Слава куполу, нам поверили. Вряд ли я смог бы долго спорить – то и дело тянуло провалиться в спасительную темноту. Но имя директора произвело впечатление, в нас перестали тыкать стволами, помогли добраться до гостевого бокса, а когда через несколько часов мы более-менее пришли в себя, – даже накормили.

Пока Кира уминала армейский сухпай (все же повкуснее пустынного рациона) и кормила Тикки, я нашел старшего лаборанта Смити, которого смутно помнил еще с невских времен. Собственно, именно он, как только переехал в Новую Москву, и сосватал нам с Силь чудесную халтурку для лаборатории. Раньше он пахал на федеральное правительство, но когда понял, что, сколько бы он ни изобретал, деньги, награды и слава достанутся большим шишкам, плюнул и стал втихую приторговывать государственными секретами на черном рынке. Я его понимал: многочисленное семейство Смити хотело есть не раз в неделю, а каждый день, но копы и Трибунал решили бы по-другому. О конспирации он имел самое смутное представление, особо не осторожничал и в конце концов точно загремел бы на зону. Но первым талантливого инженера выловил предприимчивый Алистер Макнот, намекнул на перспективы, дал денег и пристроил к себе.

Смити встретил меня без церемоний:

– Энжи, ты раздолбай, твою мать!

– ??? – Я даже не нашелся что ответить. Чуть ли не впервые в жизни.

– Какого хрена ты притащил на хвосте ублюдочную Бету?!

– Деваться некуда было. Они шли прямо за нами, едва не по пятам. Тебе разве не сказали?

– Сказали, и что с того? Стичий рот! Только диверсантов нам тут и не хватало!

Я почувствовал себя неуютно. Если солдаты Орднунга осадили лабораторию… Впрочем, нет. Боя не было, я бы услышал.

– Они что, до сих пор здесь?

– Нет, конечно. Потоптались под стенами пять минут, схватили пару залпов и тут же убрались.

– Что ты тогда волнуешься?

– Как что?! – вскипел Смити. – А если по их стопам штурмовая пехота припрется? И начнет выяснять, что здесь творится, а? Это ведь тебе не диверсанты, их лазерами не встретишь. Себе дороже. Пока Макнота нет, я за главного. И что я ему скажу, когда все вместе на зоне пропишемся?

Чувствуется, тема каторги для него – до сих пор поперек горла.

Я усмехнулся.

– Не бойся, федералы не придут. Мальчики из Беты где-то у столицы уже схлопотали по ушам, да еще наткнулись на торговый караван. Потрепали их крупно… Так что других гостей не жди, диверсанты отступали после неудачного рейда. Никто их не гнал.

Он бушевал еще несколько минут, но постепенно остыл. Просить убежища от Беты я имел полное право, пусть нигде в законах это и не прописано. И сам Смити прослыл бы последним гадом, если б нас не впустил. Люди в конце концов до всего дознаются, дай только время, и не факт, что Макнот (а особенно те, кто за ним стоит) обрадовался бы такой «популярности».

– Ладно, – проворчал он наконец, – хрен с тобой, золотая крыса! Ты нам помогал, мы тебе помогли. Будем считать, что в расчете. Но если подкинем шабашку – бросаешь все и пашешь на нас, о’кей?

Я пожал плечами.

– Да мы вроде и раньше не отказывались. Через два-три дня я весь твой. Сейчас в Новую Москву иду.

– Какого рожна ты забыл в этом гадюшнике?

– Работа, сам понимаешь.

Конечно, я не сказал какая. Чем меньше людей знают тайну, тем больше шансов, что завтра она не станет всеобщим достоянием.