The Телки. Повесть о ненастоящей любви - Страница 218

адочно его разрушить. Так же и со СПИДом — стоило ли тратить время в американской школе, учась лихо натягивать презерватив, чтобы никогда им не пользоваться? Со стороны все выглядит так, словно я мчусь по беговой дорожке, постоянно смотрясь в зеркало. Я никуда не продвигаюсь, и персонаж в зеркале не меняется. Журналист, промоутер, топ-менеджер, друг олигарха, рэпер, девушка Рита, девушка Лена, девушка Катя — всех их создал я. А может, их и не было вовсе? Да нет, были… в том и проблема. В сущности, я умышленно разрушил жизнь двум ни в чем не повинным девушкам (не считая прочих, разумеется). Разрушил с особым цинизмом и маниакальной изощренностью. Допив коньяк, я решил, что я — урод. Свежее открытие в моем возрасте, не находите?

Выкурив пару сигарет и купив еще бутылку, я погрузился в воспоминания. Пытался освежить в памяти, как начинались мои отношения со всеми девушками. Как я познакомился с Леной, Ритой, Катей. В самом конце всегда думаешь о самом начале. Отмотав пленку до обстоятельств, предшествующих знакомству с вышеупомянутыми афродитами, я решил долее себя не насиловать, и обратил свой взгляд на висящий под потолком телевизор. На нем шло в записи шоу «Школа злословия». Авдотья Смирнова с печалью в голосе дискутировала с какой-то издательницей на тему извечных несоответствий между внутренним миром интеллигентного человека и трудом, которым он занимается. Сначала я подумал, что всех российских интеллигентов срочно переквалифицировали в шахтеры, но оказалось, что речь идет о духовности.

Какая-то понурая мадам, типа издательница, дрожащим голосом рассказывала о противоречии, с которым она живет долгие годы:

— Гламур, — вещала тетка, — это пространство, в котором не стареют, не болеют и живут вечно! Тогда как в жизни все по-другому. Находясь в гламуре, я каждый день бегаю на тренажерах (мне это нравится), стараюсь минимизировать посещение вечеринок (это мне не нравится) и стараюсь делать прививку стволовых и мозговых клеток миру глянца. Я стала чаще думать о Боге, — (тетка заводит глаза к потолку), - о милосердии, о благотворительности!

— Такова наша судьба, — вторила ей Смирнова. — Судьба интеллигенции в России.

Камера взяла ее крупнее, выхватив неестественно бледное лицо, на котором мерцали глаза, исполненные тоски. Этот план делал ее похожей на фарфоровую гэдээровскую куклу, которая вынуждена состариться в России.

— Ага, интеллигенция, бля, — сказал мужик за соседним столиком. — Сначала пишем отвратительные сценарии для жутких фильмов с названием «Глянец», а потом раскаиваемся в прямом эфире.

Я нетрезво оглядел мужика. Твидовый пиджак, серые брюки из плотной ткани, очки — издатель, хорошо оплачиваемый журналист либо режиссер.

— Прошу прощения, — сказал он, заметив, что я смотрю на него.

— Все окей, — усмехнулся я.

— Да просто надоело это лицемерие. Можно, я переключу?

— Пожалуйста, — я пожал плечами.

Мужчина взял пульт и ткнул на «Муз-ТВ». Там шел рассказ о благотворительности, а в качестве примера демонстрироваласьОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com