Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Страница 119

— Как бы не забыть оживить его.

— Еще не время. Ближе к концу.

— Наше первое воскрешение после Возрождения. А вот и Герцог Квинский.

— Все комплименты вселенной бледны. Преклоняюсь перед маэстро! О, повелительница моего сердца!

— В самом деле, вы смущаете меня.

Последовал взрыв смеха, который они ни за что не позволила бы себе прежде.

Джерек протолкнулся вперед.

— О, Амелия, если вы не оттолкнете меня…

— Джерек, ты наконец здесь.

— Здесь, — сказал он.

Его выразительное молчание грозило распространиться на всех присутствующих, так как оно было именно такого рода, но Епископ Тауэр тряхнул своим жезлом.

— Ну, Вертер. Мы слышали твои признания. Ты напрашиваешься на дуэль, интересно знать?

— Дуэль! — Герцог Квинский обрадовался случаю порисоваться. — Я вам рекомендую, Вертер. Соглашайтесь, вы не пожалеете. Я хорошо владею шпагой, но с Лордом Кархародоном никто не сравнится. Я думаю, он согласится.

— Хвастунишка Герцог! — Железная Орхидея положила светло-желтую руку на обнаженное плечо Амелии, а белую руку на рубашку Джерека. — Лично я устала от дуэлей и прочих поветрий девятнадцатого века. (Амелия, должно быть, сыта по горло всеми этими дуэлями. У вас в Барнауле занимаются этим спортом?)

— Бромли, — поправил ее Джерек.

— О, Прошу прощения, Бромли.

— О, но идея хороша! — прокаркал доктор Волоспион, заостренный подбородок которого высовывался из-под полей его шляпы. Он покосился поочередно на Джерека, а затем на Вертера. — Один пышет свежестью и здоровьем — другой истощен и уныл, почти мертвец. Вертер, с вашей склонностью к гиперболам грех не согласиться. Дуэль между жизнью и смертью. Победителю вверим судьбу планеты!

— Это слишком ответственная и почетная миссия, доктор Волоспион, — по тону Вертера и непроницаемому лицу невозможно было понять, шутит он или говорит всерьез.

Джерек, который никогда не питал большой симпатии к доктору Волоспиону (ревность доктора к Лорду Джеггеду была широко известна), сделал вид, что не расслышал его слов. Однако следующее его замечание подтвердило худшие подозрения Джерека:

— Значит, только Джеггеду позволено решать судьбу человечества?

— Мы сами выбрали ее! — Джерек защищал отсутствующего отца. — Лорд Джеггед просто обеспечил нас средствами выбора. Без него их у нас не было бы!

— Итак, за старого кобеля лает его щенок, — злобно сказал доктор Велоспион.

— Вы забыли, доктор Велоспион, — сказала Железная Орхидея сладким голосом. — Что сука тоже здесь!

Волоспион поклонился ей и отошел в сторону. Громким голосом Амелия Ундервуд предложила:

— Не пора ли нам на самый большой остров, где приготовлено угощение?

— Я предвижу вдохновение, — сказал Эдгаросердный По с тяжеловесной галантностью.

Гости поднялись в воздух. На секунду Джерек и Амелия остались одни, стоя друг перед другом. На его лице был вопрос, которого она, казалось, не замечала. Он шагнул к ней в уверенности, что увидел боль и смятение в этих накрашенных, немигающих глазах.

— Амелия…

— Она уже поднималась.

— Ты наказываешь меня! — его рука потянулась вверх, в порыве удержать край ее одеяния.

— Не тебя, моя любовь.

— Мы слышали о ваших многочисленных дарованиях, миссис Ундервуд. Говорят, вы умеете читать? — Гэф Лошадь в Слезах в попоне из листвы держал сладкую плюшку на конце своей левой ветки. — И писать тоже, это правда?

— Немного, — ответила Амелия с напуганным весельем.

— И играете на инструменте?

Она поправила пару искусственных локонов.

— На фисгармонии.

Расфуфыренные гости, один экстравагантней другого, расположились по общим сторонам длинных плетеных столов, угощаясь чаем, сэндвичами с огурцами, поджаренной ветчиной, холодными сосисками, клубничным пирогом, имбирными кексами под тенью высокого шатра в красно-белую полоску. Джерек, всеми забытый, забился в угол и тихо грыз печенье, пока к нему не подошел Ли Пао, потрясенный приемом оказанным ему в родных пенатах.

— Вы представляете, они называли меня декадентом…

— И вы зашиваете? Или пришиваете, и вышиваете? — Епископ Тауэр отпил пару глотков и поставил чашку на стол.

— Да, я умею все это делать, но теперь в этом нет смысла…

— Почему? Вы должны нас просветить! — Железная Орхидея подала сигнал Джереку. — Джерек, ты говорил, что Амелия поет, не так ли?

— Разве говорил? Да, она поет.

— Попроси ее спеть нам.

— Сеть?

— Да нет же, спеть.

Он поглядел с несчастным видом туда, где Амелия веселилась с доктором Волоспионом.

— Ты не споешь нам гимн, Амелия?

Ее улыбка заморозила его.

— Не сейчас, — она расставила руки в малиновых рукавах. — Вам хватило чаю?

Гул одобрения. Вертер снова подошел к ней, держа в белой руке серебряное блюдце с печеньем и кидая время от времени по штучке в клацающие челюсти.

— Королева Меланхолии, пойдем со мной в мой Скорбный Склеп, моя любовь!

Она флиртовала. По крайней мере, пыталась флиртовать.

— О, мужественный Рыцарь Смерти, в чьих руках вечный покой! Если б я была свободна. — Ее веки затрепетали. От слез?

Джерек не мог больше вынести этого. Она бросила взгляд в его сторону, проверяя реакцию. Он поклонился и кинулся прочь.

Оказавшись снаружи, он заколебался. Красные каскады продолжали сыпаться со всех сторон в озеро. Обсидиановые острова медленно дрейфовали к центру, некоторые из них уже касались друг друга. Джерек увидел путешественника во времени, осторожно прыгавшего с одного острова на другой.

Он захотел вдруг очутиться в старом городе, где еще ребенком находил поддержку и ответы на все вопросы. Может, он встретит отца.

— Джерек! Амелия догнала его. Ее малиновые щеки были в слезах. — Куда ты пропал? Ты плохой хозяин сегодня.

— На меня никто не обращает внимания. Я лишний на этом балу, — он сдерживался. — Никто, по-моему, не заметил моего отсутствия, все так увлеклись тобой.

— Ты обижаешься?

— Нет, я хотел наведаться в город.

— Это не очень хорошие манеры, Джерек.

— Я не понимаю тебя, Амелия.

— Ты уходишь сейчас?

— Да.

Она немного помолчала, затем сказала:

— Я пойду вместе с тобой.

— Кажется, тебя устраивает, — он оглянулся назад, на шатер, — все это.

— Я только хочу угодить тебе. Все так, как ты всегда хотел, — в ее голосе было обвинение. Слезы высохли и других не последовало.

— Я вижу.

— Чем тебе не нравится моя новая роль?

— Почему? Хорошая роль, впечатляющая. В какое-то мгновение ты стала признанным законодателем мод. Все общество празднует твои таланты, твою красоту. Вертер ухаживает за тобой, скоро у тебя отбоя не будет от поклонников.

— Разве не так проводят время на Конце Времени — в развлечениях и флиртах?

— Наверное, так.

— Значит, мне необходимо овладеть и этими искусствами, чтобы стать признанной твоим обществом. — Вновь последовала жуткая улыбка — Госпожа Кристия изнывает по тебе, ты не замечал?

— Я хочу только тебя. Ты уже принята в общество, ты видела это сегодня.

— Потому что я играю в ваши игры.

— Делай что хочешь. Ты останешься здесь?

— Позволь пойти с тобой. Мне действует на нервы всеобщее внимание, я не привыкла к нему. Мне будет спокойней от мысли, что с Гарольдом все в порядке.

— О, ты беспокоишься о нем?

— Конечно, — сказала она. — Я еще не привыкла к вашей черствости.

Лебедь Лорда Джеггеда опустился на землю. Они услышали его голос.

— Мои дорогие, как кстати. У меня нет времени посетить вашу вечеринку, но я хочу вас поздравить с ней. Красивый мир, Амелия. Конечно, он ваш.

Она кивнула, лебедь, начал подниматься, Лорд Джеггед глядел на них сверху.

— Ну, вы освоились, Амелия, в Конце Времени?

— Только начинаю, Мефистофель.

Упоминание, как всегда вызвало смех. — Вы все еще не сдались? Никакой женитьбы?