Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Страница 117

Он постарался проглотить кусочек, застрявший в горле.

— Ты кажешься очень новой. И изменения во внешности слишком смелые.

— Я вряд ли назвала это так, дорогой Джерек. Просто самовыражение, которое я не демонстрировала прежде. Я решила быть не такой чопорной, посмотреть на мир другими глазами и занять свое место в нем. Сегодня, моя любовь, мы изобретаем, творим!

— Творим?

— Ты еще вчера собирался удивить друзей.

— О, да конечно. Что мы создадим, Амелия?

— Много всего.

— По правде говоря, я не намеревался…

— Джерек, ты славился своими изобретениями. Ты диктуешь моду за модой. Твоя репутация требует, чтобы ты снова выразил себя. Мы построим сцену, превосходящую все, что мы видели до сих пор. И устроим вечеринку. Мы слишком часто пользовались гостеприимством, ничего не предлагая сами!

— Это правда, но… Она засмеялась над ним, отодвинув в сторону тарелку. Она отхлебнула кофе, посмотрев через окно на свой сад.

— Ты можешь предложить что-нибудь, Джерек?

— Ну… маленький «Лондон», мы можем сделать его вместе… Подлинный, как он есть.

— Лондон? Ты определенно не повторишь прежний успех.

— Это было просто предложением, ничего более.

— Я вижу ты восхищен моим новым платьем?

— Шикарное и красивое, — он вспомнил гимн который они однажды пели вместе. Он набрал побольше воздуха и приготовился запеть, но она опередила его.

— Я воспроизвела это платье с картины, которую видела в иллюстрированном журнале. Кажется, это опера, или концертный зал. Мне хотелось бы узнать некоторые оперные арии. Города могут помочь?

— Сомневаюсь, что они помнят их.

— Да, и потом они занимаются в эти дни нудной работой Джеггеда.

— Ну, не совсем.

Она встала из-за стола, напевая про себя:

— Торопитесь, Джерек. Утро кончится, прежде чем мы начнем.

Он с неохотой встал, смущенный своей ролью, почти с отчаянием пытаясь вернуть настроение, которое всегда было нормальным для него, кроме, как оказалось, сегодняшнего дня.

Она взяла его под руку, шаг ее был более упругий, чем обычно, возможно, из-за необычных туфель на ногах, и они вышли из дома в сад.

— Я жалею, что мы не сохранили мой дворец, — сказала она. — Тебе не скучно в этом коттедже?

— Скучно? О, нет.

Он было удивился, заметив, что она разочарована его ответом. Она задумчиво взглянула на небо, повернула кольцо власти и сделала яркий голубой оттенок там, где моментом раньше преобладали розовато-желтые тона.

— Вот так!

За ивами и кипарисами находились остатки пустыни.

— Это, — сказала она, — то, что, по выражению Джеггеда должно быть нашим холстом. Он может содержать что угодно — любую причуду, которую сможет изобрести человеческий ум. Сделаем великолепную причуду, Джерек. Громадную причуду.

— Что? — он повеселел, хотя дурные предчувствия остались. — Ты хочешь превзойти Герцога Квинского?

— Всеми средствами! Он был сегодня одет во фрак, брюки серого цвета, жилет и рубашку. Джерек сделал цилиндр и поместил его торжественно на голову. Рука его легла на кольца. Колонны воды, казалось, выпрыгнули из земли, толстые и высокие, как красное дерево, образовав арку, которая, в свою очередь, стала крышей, сверкающей на солнце.

— О, ты слишком осторожен, Джерек! — она прикоснулась к собственным кольцам. Их окружили огромные скалы, и из каждой извергались потоки крови, образуя море, но которому дрейфовали обсидиановые острова, наполненные пышной темной растительностью. Черное Солнце раскалилось, а из океана крови и с островов доносились жуткие звуки.

— Это очень величественно, — сказал Джерек тихим голосом, — но я не поверил бы…

— Я воспроизвела кошмар, который однажды видела во сне.

Что-то темное поднималось из моря. Сверкнули зубы, напоминающие о тварях, которых они встречали в палеозое, змееподобное нежное тело снова погрузилось с неприятным шумом обвала. Джерек повернулся к ней за объяснением.

— Впечатление, — ответила она, — о картине, которую я видела девочкой. О, ты не поверишь, какие кошмары меня мучили тогда. До сегодняшнего дня я забыла их почти полностью. Тебе нравится, Джерек? Это должны оценить наши друзья.

— Думаю, да.

— Куда подевался твой энтузиазм?

— Он при мне, Амелия. Но я не могу поверить…

— Я рада, что удивляю тебя, дорогой Джерек. Значит, у нашей вечеринки есть все шансы на успех, правда?

— О, да.

— Чуть позже я добавлю несколько штрихов. А сейчас пора отправляться в свет.

— Куда?

— Приглашать друзей.

Он молча кивнул и вызвал свой локомотив. Они сели в него и направились в Замок Канари, где надеялись найти Железную Орхидею.

— Латы все еще с нами? — Госпожа Кристия, Неистощимая Наложница, облизнула полные губы и распахнула свои огромные голубые глаза, чтобы принять тот особенный вид зрелой невинности, очень привлекательный для тех, кто любил ее (а кто нет?).

— О, это превосходные новости, Железная Орхидея! Меня насиловали бесчисленное количество раз. Жаль, что не смогу показать вам из-за этого дурацкого воскрешения, мои локти. Они были ярко-красного цвета! — ее платье из жидкого кристалла переливалось огнями, когда она подняла руки.

Они вместе шли через стеклянный проход в одном из обсидиановых островов миссис Ундервуд. Туннель светился красноватым светом, отраженным морем крови вокруг.

— Такая располагающая атмосфера, правда?

— Что-то от Вертера…

— Но не хуже, дорогая Орхидея.

— Вы всегда находили его работу более приятной, чем я (когда-то они были соперницами за воздыхания де Гете).

Кто-то появился в туннеле, загородив свет. К ним спешила Миледи Шарлотина, облаченная в оранжевое с зеленым. Она отшатнулась на секунду, когда волны ударили в остров и накренили его, затем остров выправился.

— Вы видели зверей? Один из них съел бедного О’Кэлу, — она хихикнула. — Кажется, они любят козлятину.

— Я думаю, звери хороши, — согласилась ее подруга.

Орхидея оставалась белой, таков был ее постоянный наряд, но добавила кое-где немного светло-желтого (цвета Джеггеда). Желтый цвет выглядел приятно на ее губах на фоне бледной кожи.

— И такой тяжелый запах.

— Не слишком приторный? — спросила госпожа Кристия.

— Для меня нет.

— И ваше замужество, сиятельная Орхидея, — вздохнула миледи Шарлотина, ущипнув себя за ухо. Чтобы увеличить размеры мочек, она добавила серьги. — Я только что услышала. Как прикажете вас величать. Все еще Орхидеей? Или вы стали Леди Джеггед.

Они направились назад к выходу из коридора.

— Я не думала об этом, — Железная Орхидея первая вышла наружу. Ее сын был там, прислонившись к темно-зеленой пальме, уставившись в глубину кровавого океана.

— Вместе с Джереком, — сказала завистливо миледи Шарлотина, — вы положили начало династии, представляете!

Все три женщины вышли из коридора и увидели его.

Он поднял голову.

— Мы помешали вашим раздумьями?… — мягко спросила госпожа Кристия.

— О, нет… — На нем все еще была одежда, которую Амелия сочла подходящей — белая рубашка, белые фланелевые брюки и соломенная шляпа.

— Ну, Джерек? — его мать подошла ближе. — Вы подарите нам сына? Ты и твоя Амелия?

— А?

— Мальчика, мой мальчик!

— О, я, пожалуй, сомневаюсь в этом. Видишь ли, мы не можем пожениться.

— Твой отец и я, Джерек, не были женаты, когда…

— Но она отказывается, — сказал он угрюмо. — Ее проклятый супруг до сих пор находится в городе и чертовски мешает нам. Хотя, возможно, она меняется…

— Ее создания говорят об этом.

— Да, — вздохнул Джерек.

— Это озеро, звери, эти утесы — какая мастерская работа, правда?

— Конечно, — он поднял голову, глядя на кровь, струящуюся из каждой скалы. — Но меня гложет чувство тревоги, мама!

— Ты завидуешь ее таланту? — Железная Орхидея поддразнивала его.