Тайна Ольги Чеховой - Страница 21

Застеснявшись своих слез, он огляделся вокруг, чтобы убедиться, что никто их не заметил, и к своему удивлению увидел Полину Мюллер, сидевшую за соседним столиком в обществе хозяйки кафе, мадам Матильды. Они были чем-то неуловимо похожи — элегантной одеждой, изысканной простотой причесок и даже изящным изгибом склоненных друг к другу шеек. Дамы были так поглощены обсуждением чего-то важного, что, казалось, не замечали, кто сидит неподалеку. Лёва почему-то в этом усомнился — ведь именно Полина помогла ему найти Оленьку, в которой была заинтересована. А теперь ее не замечает? И предположил, что предстоит спектакль с неожиданным знакомством.

Так и случилось. Обернувшись, мадам Матильда вдруг увидела Лёву и обрадовалась:

— О, Лев Константинович, вы опять решили нас посетить! Позвольте представить вам мою кузину, Полину Мюллер. А вы не хотите познакомить нас с вашими спутницами?

Услышав имена и статус спутниц, обе дамы пришли в восторг — они были наслышаны и о ролях Ольги-старшей и об успехах в кино Ольги-младшей. Здесь Лёва опять усомнился: так вот и не знали, кто такая Ольга, а кто Оленька? Но это не мешало оживленной беседе окружавших его женщин. В процессе обсуждения берлинского быта Полина вскользь упомянула, что занимается посредничеством при съеме и сдаче квартир, и предложила Оленьке свои услуги. Та со смехом ответила, что пока довольна своим пансионом и не собирается покидать его.

— Что ж, когда решите сменить свою комнатку на что-то лучшее, обратитесь ко мне. Я подберу для вас квартирку на самых лучших условиях. — И Полина ловко подсунула Оленьке свою визитку.

«Ага! Ольку под дулом пистолета к ней тащить не будут!» — удовлетворенно подумал Лёва. Но, перехватив многозначительный взгляд Полины, виновато опустил голову — она поняла, что он не говорил с Оленькой о ее предложении.

Тем временем разговор за столом разгорался все жарче. Ольга, опытная актриса, знала, как подать материал — голос ее звенел, когда она вспоминала, как казаки в Крыму на набережной расстреливали своих лошадей.

И Оленька, актриса начинающая, тоже кое-чему научилась:

— На моих глазах голое тело моей свекрови Натальи Чеховой бросили в братскую могилу. А когда две ее собаки прыгнули за ней в яму, полную трупов, их хладнокровно застрелил полицейский.

Чтобы сбежать от всех этих ужасов, Лёва попросил у мадам Матильды разрешения сыграть на рояле. И поднялся из-за стола, незаметно указав Полине Мюллер, куда направляется. Он играл от всей души, преодолевая тошноту, вызванную их рассказами, и даже не заметил, как Полина подвинула стул и села рядом:

— Ну, так в чем проблема?

— Проблема в моей драгоценной тете, которая меня ни на шаг не отпускает. Она ведь два года меня искала и боится, что я опять исчезну. Я при ней не могу поговорить с Олькой. Отвлеките ее чем-нибудь!

Полина встала и как ни в чем не бывало вернулась к компании. Там все были так увлечены беседой, что даже не заметили ее отсутствия.

— Матильда, — сказала она тихо, но та ее услышала, — пусть принесут графинчик и что там полагается.

Графинчик и все, что полагается, принесли немедленно, как раз в тот момент, когда к столу подошел Лёва.

— По какому поводу праздник? — осведомился он.

— По поводу знакомства с двумя Ольгами! — ответила Полина. А когда обе Ольги, порозовев, забыли о грустном, она ни с того ни с сего спросила, не хотят ли милые дамы увидеть вблизи, как живет в немецкой столице российская элита.

— Как это? — не поняла Ольга.

— А просто! Завтра князь Лорис-Меликов дает в своем дворце прощальный бал.

— Он что, возвращается в Россию?

— Ну уж нет! Он прощается со своим дворцом и переезжает в обыкновенную квартиру в жилом доме. Эту квартиру я ему подобрала.

«Черт, как глубоко это агентство внедрилась!!» — ахнул про себя Лёва и съязвил:

— Почему из дворца съезжает? Что, совесть замучила?

— Да нет, просто деньги на роскошную жизнь кончились. Но это будет грандиозный бал, в память о прошлом. Так что, если хотите, могу приглашение достать.

— Хочу, пожалуй, — кивнула Ольга. — Спасибо.

— А вы, Ольга Константиновна?

— Я бы с удовольствием, но у меня съемки. — И про себя: «И ни к чему. Там, небось, и великий князь будет».

— А вы, Лев Константинович?

— Ты ведь пойдешь со мной, Лёва? — заглянула ему в глаза Ольга. — Не могу же я явиться на бал одна?

— Конечно, конечно, я пойду с тобой. Только вот в чем? У меня даже пиджака нет.

— Можно поискать фрак среди реквизита. И манишку, и манжеты. Я думаю, все это мы найдем.

— А вы, Ольга Леонардовна, в чем пойдете? У вас есть бальное платье?

— Боюсь, что нет. Последнее время было как-то без надобности. Но я поищу среди реквизита.

— Нет-нет! — решительно возразила Полина. — Такая знаменитость, как вы, не может явиться на царственный бал в заношенном платье из реквизита. На вас будут устремлены десятки глаз!

— Ну и ладно! — сникла Ольга. — Бог с этим балом! Можно и без него!

— Ну к чему же такие крайности? Из-за платья отказаться от такого удовольствия? Не лучше ли купить платье?

— На такое платье, как полагается, у меня денег нет!

— А денег не надо! Мы сейчас поедем в ателье проката, оно принадлежит моей подруге, и подберем вам самое лучшее платье.

«У них тут целая империя, — восхитился Лёва, — и агентство, и кафе, и ателье проката, и бог знает что еще! Пожалуй, они и впрямь могут помочь мне без всяких последствий вернуться в Москву».

А Ольга уже торопилась уходить с Полиной — ей, давно лишенной привычных радостей жизни, до ужаса захотелось пойти на бал князя Лорис-Меликова.

Оленька улыбнулась, глядя вслед удалявшейся Ольге:

— Наша дорогая тетечка вечно будет молодой!

Матильда поднялась из-за стола:

— Ладно, молодежь, оставайтесь, а я пойду займусь своим хозяйством, — и ушла, цокая каблучками.

— Справная дамочка! — сказала Оленька. — И вторая ей под стать!

— Ты бы еще больше восхитилась, если б знала о них то, что знаю я.

— Что же ты знаешь, мыслитель? Поделись!

— Это долгая история, сестричка. Начинается она где-то между Новороссийском и Симферополем. Я был белогвардейским офицером, пусть низкого ранга, но главное — белогвардейским. И такого навидался! За это мне полагается суровое наказание в родной стране.

— Ну и что? Ты же в Берлине, а не в родной стране!

— Но я хочу вернуться. Я устал от скитаний, бездомности, от чужих языков, которых я толком не знаю!

— Подумай, Лёва! Ты себе не представляешь, что там творится! Я счастлива, что вырвалась из этого ада, а ты туда стремишься!

— Я хочу домой!

— Там уже нет твоего дома — большевики его разрушили и помочились на развалины!

— А кроме того, я обещал Ольге вернуться вместе с ней. Я не могу ее подвести. Ты ведь не знаешь, из какого ада она меня вытащила. Может, я бы не выжил, если бы не она!

— Но, слава Богу, ее пока еще никто не позвал в Россию!

— Ты должна тетю пожалеть, она очень тоскует. И при любой возможности передает слезные письма Станиславскому. Так что в какой-то момент он сделает все для возвращения театра в Москву, и я уеду вместе с Ольгой.

— Но разрешение получит театр, а не ты!

— Вот для этого мне и нужны эти дамы!

— Эти дамы? Ты имеешь в виду двух милашек, с которыми мы пили коньяк?

— Я имею в виду именно их, но они далеко не милашки. Просто умело прячут клыки и когти.

— Ты хочешь сказать, что они ведьмы?

— Хуже! Агенты ОГПУ!

— Откуда ты знаешь?

— Меня привели к красотке Полине под дулом пистолета и предложили на них работать.

— Надеюсь, ты отказался?

— Отнюдь нет. Они обещали обеспечить мне безопасное возвращение.

— А они могут?

— Я все больше и больше убеждаюсь, что могут. У них не Контора, а агентурная сеть.

— И что они хотят от тебя?

— Ты не поверишь — они хотят, чтобы я свел их с тобой!