Сон в руку - Страница 9
VI
Мы пришли к тому месту, где находились гнезда фламинго. Как мы и предполагали, так и вышло: ни одной птицы мы там не нашли. Все они улетели, вероятно, в какое-нибудь другое место, где было больше рыбы и раковин, которыми они обычно питаются.
Зато я мог видеть огромное число оставленных гнезд, построенных из ила в форме конусов; на эти гнезда фламинго садятся, поджав под себя свои длинные ноги, и высиживают яйца. Гнезда все были пусты, но кругом валялось много яичной скорлупы и перьев. Я сделал несколько наблюдений, которые в другое время показались бы мне очень интересными, если бы я находился в лучшем расположении духа. Опасения, которые я почувствовал сегодня утром, еще не прошли, и я никак не мог от них отделаться.
Поэтому я очень легко отказался от всякой надежды посмотреть на фламинго, и мы с Гаспардо двинулись назад в усадьбу, решившись не дожидаться их возвращения.
Проезжая вдоль берега озера, Гаспардо попросил позволения навестить своего друга, который тоже служил у дона Мариано и был сейчас болен. Друг жил недалеко от плантации.
Я уже изучил дорогу и не нуждался в проводнике, да к тому же Гаспардо сказал мне, что он вернется в усадьбу вскоре после меня, во всяком случае – до приезда дона Мариано.
Гаспардо был мне очень симпатичен, и я рад был случаю проявить свое расположение к нему. Поэтому я охотно отпустил его.
Поблагодарив, он пришпорил своего коня и помчался прочь.
Как только я потерял его из виду, внезапно услышал какой-то шум. Сначала я подумал, что это стонет вдали море, волны которого разбиваются о прибрежные утесы. Этот шум я уже слышал не раз, когда мы гуляли в лесу. Но, поразмыслив, я вспомнил, что до берега отсюда очень далеко и шум, который я слышу, происходит по другой причине. Главное было то, что он доносился сверху. В это время я выезжал на поляну и, подняв голову, увидел небо, все покрытое летящей стаей розовых птиц. Это были те самые фламинго, которых мы с Гаспардо искали и не нашли и которые теперь возвращались в свои гнезда.
Фламинго летели как раз над моей головой, ярдах в шестидесяти. Ружье у меня было заряжено крупной дробью; круто остановив лошадь, я быстро прицелился и дважды выстрелил. Ответом на выстрелы был одинокий странный крик, затихавший по мере удаления стаи. Принимая во внимание дальность расстояния, я решил, что промахнулся или во всяком случае только ранил одного из фламинго; поэтому, собрав поводья, я уже хотел продолжать свой путь, как вдруг заметил, что одна птица отделилась от стаи и постепенно опускается на землю, летя с большим трудом, Я понял, что все-таки тяжело ранил какую-то птицу.
Место, где я в эту минуту находился, представляло собой узкую полосу земли, ограниченную с одной стороны густым лесом диких манговых деревьев, а с другой – болотом, заросшим корнепусками. Плантаторы, у которых есть беглые негры, в особенности не любят манговых деревьев и корнепусков, потому что первые дают беглецам пищу в виде своих плодов, а под вторыми очень удобно прятаться. Мой фламинго упал среди корнепусков. Заметив то место, я слез с лошади, привязал ее к дереву и пошел подбирать свою добычу,
Признаюсь, перед этим я был все-таки раздосадован тем, что не нашел фламинго на их обычном месте, и теперь меня радовало, что я возвращусь домой не с пустыми руками. Я заметил кроме того, что убитый мною фламинго был одним из самых больших в стае, что цвет его темно-розовый до самого кончика хвоста, а под брюхом у него не было белого пятна. Я заранее представлял себе, как его чучело будет красоваться где-нибудь в музее и надпись будет гласить: «Пожертвован капитаном Майн Ридом. Убит на берегу моря, близ Батабано, на острове Куба».
Таковы были мои размышления, когда я скользил по болоту между корнепусков, отыскивая своего фламинго. Пробираясь сквозь ветви, которые мне приходилось поминутно раздвигать руками, я радовался при мысли о том, что вот сейчас увижу и подберу свою добычу.