Социологический ежегодник 2011 - Страница 22

Из предыдущих рассуждений и эмпирических наблюдений Мольм следует, что названным условиям удовлетворяет только один тип обменных отношений – реципрокный (прямой либо генерализованный) обмен. Поскольку данный тип обменных действий, в отличие от договорного, не предполагает каких-либо предписанных заранее обязательств сторон, взаимность здесь совершенно произвольна и потому лишена определенности. Кроме того, как говорилось выше, реципрокные однонаправленные обмены (в противовес двусторонним «рыночным» сделкам, имеющим фиксированные начало и конец) представляют собой цепочку, или континуум, действий, неразделимых на дискретные транзакции, т.е. носят рецидивирующий характер. Таким образом, заключает автор, несмотря на то что все виды (типы, формы) обменных акций обладают свойством взаимности, «только обоюдные обмены можно считать проводниками символической, или коммуникативной, ценности» (Molm, 2007, p. 203).

Последняя в свою очередь обусловлена такими характеристиками взаимности в рамках поведенческих актов обмена, как ее предсказуемость и вероятность. «Вероятность, или пропорциональность, (rate) взаимности указывает на частоту ответных благотворительных действий партнера; предсказуемость есть свидетельство регулярности или постоянства (устойчивости) реципрокных реакций» (Molm, 2007, p. 203). Между этими поведенческими параметрами взаимности существуют сложные корреляции. Так, постоянная (устойчивая) взаимность обладает высокой степенью предсказуемости и вероятности, тогда как ее антипод – прерывная взаимность – может быть как предсказуемой (если носит регулярный характер), так и непредсказуемой (если имеет место от случая к случаю). С динамикой названных параметров взаимности связана и ее символическая ценность, как экспрессивная, так и редуктивная. Первая возрастает по мере увеличения степени вероятности реципрокных реакций (или скорости их осуществления), вторая – в ответ на повышение индекса их предсказуемости: чем вероятнее ответное благотворительное действие партнера, тем большего уважения и эмоциональных «вложений» он достоин; чем легче предвидеть либо предсказать его ответную взаимность, тем выше его рейтинг в качестве партнера, которому можно доверять.

Перечисленные поведенческие характеристики отношений взаимности были учтены в качестве переменных в сценарии лабораторного эксперимента, предпринятого Л. Мольм и ее коллегами для проверки гипотезы о символическом содержании отношений взаимности как фактора социальной интеграции и солидарности, формирующихся посредством специфических параметров самого акта взаимности. В ходе эксперимента предполагалось выяснить, «действительно ли акторы придают ценность самому акту взаимности в отношениях обмена» (Molm, 2007, p. 205). В эксперименте участвовали студенты-добровольцы, которым предлагалось за вознаграждение (инструментальная ценность обменных действий) вступить в отношения реципрокного обмена с двумя виртуальными партнерами. Субъекты эксперимента должны были выставлять баллы или присуждать очки попеременно обоим партнерам, которые, в свою очередь, отвечали либо не отвечали им тем же. Респондентам не было известно, что их on-line партнеры – это запрограммированные экспериментаторами поведенческие модели с заданными параметрами реципрокных реакций (с высокой / низкой степенью предсказуемости и вероятности взаимности). После 300 виртуальных обменов участники письменно ответили на вопросы, касавшиеся их субъективной оценки каждого из двух партнеров и аффективного отношения к ним.

Процедура экспериментальных манипуляций позволила организаторам дифференцировать инструментальную и символическую ценность обменных отношений, во-первых, и экспрессивную и редуктивную ценность взаимности – во-вторых. Мольм и ее коллеги предположили, что ценность взаимности может быть выражена посредством: а) поведенческих предпочтений акторов (выбор более предсказуемого и, следовательно, более надежного партнера) и б) позитивной субъективной оценки выбранного партнера на фоне поведенческой лояльности к другому. Кроме того, опираясь на уже имеющиеся данные социопсихологического анализа отношений обмена (этнографические и лабораторные), организаторы эксперимента ожидали, что поведенческие и эмоциональные параметры обменных действий окажутся согласованными друг с другом (позитивное аффективное отношение – предпочтение в качестве партнера по обмену, и наоборот).

Результаты виртуальных лабораторных обменов, однако, лишь отчасти подтвердили выдвинутые гипотезы, дополнив исходную трактовку отношений взаимности в терминах их ценности неожиданными нюансами. Прежде всего, была обнаружена дивергенция поведенческих предпочтений субъектов эксперимента и их субъективных оценок партнеров. Большинство участников действительно проявляли явное эмоциональное расположение к тому из своих виртуальных vis-a-vis, чья взаимность была устойчива и наиболее вероятна. При этом по мере увеличения числа обменных сделок аффективные связи между респондентом и предсказуемым партнером усиливались. Тем не менее субъекты эксперимента охотнее и чаще вступали в контакт с тем партнером, отношения с которым сулили бóльшую инструментальную (в данном случае денежную) выгоду (например, с тем, кто выставлял бóльшие баллы, пусть и не регулярно).

Эти факты противоречат прежним теоретическим представлениям об отношениях обмена как о пространстве однозначного совпадения поведенческих и эмоциональных реакций, однако они находят убедительное объяснение в терминах теории взаимности, считает Мольм. Во-первых, итоги эксперимента свидетельствуют, что «конституирование доверия, аффективного расположения и солидарности в рамках обменных отношений обусловлено самим актом взаимности, в особенности – экспрессивной ценностью в контексте устойчивой реципрокности, при том что поведенческий выбор участников все же определялся преимущественно утилитарной ценностью объектов, подлежащих обмену» (Molm, 2007, p. 200). Во-вторых, «выявленная дивергенция поведенческих и аффективных индикаторов символической ценности имеет непосредственное и весьма существенное значение для понимания роли феномена взаимности в социальной жизни» (Molm, 2007, p. 213). В своих поведенческих предпочтениях акторы чаще руководствуются принципом рациональности, даже в ущерб или вопреки своим аффективным привязанностям; в своих эмоциональных предпочтениях они оставляют без внимания утилитарную ценность отношений обмена. Эти наблюдения позволяют сделать вывод о том, что «инструментальное и символическое измерения отношений обмена не просто принадлежат разным ценностным сферам, но и продуцируют несовпа-дающие реакции акторов» (Molm, 2007, p. 214). В сфере инструментальных ценностей акторы, следуя рациональному выбору, обнаруживают соответствие этих ценностей своим поведенческим предпочтениям, пренебрегая информацией о партнере; в сфере ценностей символических эта информация, не влияя на сиюминутный выбор партнера, образует – посредством интегрирующих аффективных связей – потенциал, или резервуар, социального капитала, который будет востребован в будущем, в контекстах новых рискованных предприятий, требующих партнера, на которого можно положиться. Следовательно, символическая ценность взаимности может и должна рассматриваться в качестве потенциала, или резерва, социального капитала, заключает автор.

Интегрирующее влияние структуры взаимности, продолжает Мольм, не исчерпывается межличностными контактами акторов, как до недавнего времени считали социальные аналитики; оно охватывает также отношения в рамках организаций и сообществ. Начиная с классической работы М. Грановеттера (Granovetter, 1985), социальные исследователи имели немало возможностей убедиться в том, что экономические обмены встроены в сети социальных отношений, которым присуща так или иначе структурированная взаимность. В литературе по организационной социологии накоплен обширный материал, свидетельствующий о том, что поведенческие паттерны в различных организационных условиях (промышленные и бизнес-структуры, союзы, объединения, профессиональные и прочие сообщества) находят убедительное объяснение посредством понятия «обобщенная взаимность». Совокупным результатом организационных сетей и сетей генерализованных обменов оказываются такие социально значимые процессы, как снижение психологической стоимости транзакций, увеличение амплитуды обобщенного знания, ускорение темпов принятия решений, развитие самых разных форм взаимопомощи и поддержки. Очевидно, подчеркивает автор статьи, что большинство этих процессов имплицитно либо открыто способствуют формированию аффективных связей и социального доверия внутри организационных сетей.