Собачье сердце - Страница 6

слово, обозначал бывшего хозяина "чичкина", горы голландского красного, зверей приказчиков, ненавидевших собак, опилки на полу и гнуснейший дурно пахнущий бакштейн.

Если играли на гармошке, что было немногим лучше "милой аиды", и пахло сосисками, первые буквы на белых плакатах черезвычайно удобно складывались в слово "неприли...", Что означало "неприличными словами не выражаться и на чай не давать". Здесь порою винтом закипали драки, людей били кулаком по морде, - иногда, в редких случаях, - салфетками или сапогами.

Если в окнах висели несвежие окорока ветчины и лежали мандарины... Гау-гау... Га... Строномия.Если темные бутылки с плохой жидкостью... Ве-и-ви-на-а-вина... Елисеевы братья бывшие.

Неизвестный господин, притащивший пса к дверям своей роскошной квартиры, помещавшейся в бельэтаже, позвонил, а пес тотчас поднял глаза на большую, черную с золотыми буквами карточку, висящую сбоку широкой, застекленной волнистым и розовым стеклом двери. Три первых буквы он сложил сразу: пэ-ер-о "про". Но дальше шла пузатая двубокая дрянь, неизвестно что означающая. "Неужто пролетарий"? Подумал Шарик с удивлением... "Быть этого не может". Он поднял нос кверху, еще раз обнюхал шубу и уверенно подумал:

Нет, здесь пролетарием не пахнет. Ученое слово, а бог его знает что оно значит.

За розовым стеклом вспыхнул неожиданный и радостный свет, еще более оттенив черную карточку. Дверь совершенно бесшумно распахнулась, и молодая красивая женщина в белом фартучке и кружевной наколке предстала перед псом и его господином. Первого из них обдало божественным теплом, и юбка женщины запахла, как ландыш.

Вот это да, это я понимаю, - подумал пес.

- Пожалуйте, господин Шарик, иронически пригласил господин, и

Шарик благоговейно пожаловал, вертя хвостом.

Великое множество предметов нагромождало богатую переднюю. Тут же запомнилось зеркало до самого пола, немедленно отразившее второго истасканного и рваного Шарика, страшные оленьи рога в высоте, бесчисленные шубы и галоши и опаловый тюльпан с электричеством под потолком.

- Где же вы такого взяли, Филипп Филиппович? - Улыбаясь, спрашивала женщина и помогала снимать тяжелую шубу на черно-бурой лисе с синеватой искрой. - Батюшки! До чего паршивый!

- Вздор говоришь. Где паршивый? - Строго и отрывисто спрашивал господин.

По снятии шубы он оказался в черном костюме английского сукна, и на животе у него радостно и неярко сверкала золотая цепь.

- Погоди-ка, не вертись, фить... Да не вертись, дурачок. Гм!.. Это не парши... Да стой ты, черт... Гм! А-а. Это ожог. Какой же негодяй тебя обварил? А? Да стой ты смирно!..

Повар, каторжник повар! - Жалобными глазами молвил пес и слегка подвыл.

- Зина, - скомандовал господин, - в смотровую его сейчас же и мне халат.

Женщина посвистала, пощелкала пальцами и пес, немного поколебавшись, последовал за ней. Они вдвоем попали в узкий тускло освещенный коридор, одну лакированнуюОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com