Щедрый огород. Авторские секреты выращивания отличного урожая - Страница 4

Фото 1—10. Экстирпатор с набором сменных лап

Именно регулярное рыхление на двухдюймовую глубину пустых полосок, под которыми оседала роса, было основой НСЗ, ее движителем. «Одеяла» из рыхлой земли, с одной стороны, удерживали разницу температур холодной почвы под «одеялами» и теплого наружного воздуха, а с другой – не препятствовали проникновению влажного воздуха под «одеяло» и встрече его с прохладной землей.

Из-за перепада температур под «одеялом» (двухдюймовым слоем рыхлой почвы) конденсировалась содержащаяся в воздухе влага. Отметим, что – согласно измерениям агронома Ткаченко, современника Овсинского, – летом под одним 1 м² «одеяла» за сутки в среднем оседал 1 л влаги, а в жаркие дни – до 2 л! Весьма внушительные объемы! Потому – вполне обоснованно – Иван Евгеньевич говорил о засухе такие, эпатажные с виду, слова: «Теперь я не только без опаски, но даже с некоторым удовольствием встречаю этот ужасный бич земледелия. А дождь может быть препятствием в работе». Вслушайтесь в эту волшебную песню агронома: «Дождь – препятствие в работе!»

Несмотря на то, что в конце позапрошлого века одна за другой следовали жестокие засухи, Иван Евгеньевич получал 300 пудов (50 ц) пшеницы с гектара! Урожай был тем бóльшим, чем жарче и засушливее было лето.

Надо заметить, к чести Ивана Евгеньевича, что он НЕ СЧЕЛ убедительные, устойчивые РЕЗУЛЬТАТЫ достаточным ДОВОДОМ в пользу мелкого рыхления пустых полос, а как настоящий ученый внимательно проделал ОБРАТНЫЙ путь, в мельчайших деталях исследовал воздействие своей находки на плодородие. Показал земледельцам блестящий образец строго научного подхода к агротехнике. Но – увы! – чуть ли не нормой стала нынче нелепая пляска не от печки, а от результата. Разумеется, приспешникам такой пляски и рассказ Курдюмова про Васю и яичную скорлупу, и слова о поисках Овсинским связи рыхлых полосок с 50 центнерами пшеницы на гектар, да и анекдот про вторую бутылку – не намек.

Повторюсь: не мракобес я, не против изобретательства. Но скажите, просматривается ли в будущем летательный аппарат с навигационными возможностями мухи? Вопрос риторический. Точно так же трудно представить себе, что КОГДА-НИБУДЬ будет изобретена система менее трудоемкая, менее затратная, хоть чем-то лучшая, чем созданная Творцом и адаптированная Овсинским. Благодаря этому ТВОРЕНИЮ вырос зеленый мир планеты. И какой прекрасный мир! А мы все пытаемся блеснуть находками, покорежить землю рвами, перещеголять Творца и наших замечательных предтеч.

Искать, как сделать земледелие доброжелательнее, человеколюбивее, – святое дело. Но негоже исходить из посыла, что земледелие начинается с тебя. Надежнее (и плодотворнее!) тщательно «поскрести по сусекам и чердакам». Даже великий Овсинский сначала сконцентрировался на изумительных чертах физиологии растений (краевой эффект, хемотаксис корней, месть растений за невзгоды цветами и плодами) и только потом создал НСЗ, позволяющую растениям щегольнуть особенностями физиологии.

В наследии предтеч встречаются такие изюминки, что нам и не снились. А в поведении – достойные подражания образцы.

Рассмотрим внимательно, в деталях, самое важное в НСЗ – конденсацию росы под тонким рыхлым слоем почвы при охлаждении содержащего влагу воздуха. А также «одеяло» – возможный заменитель этого слоя в огороде.

Я отдаю себе отчет в том, что сведения из физики делают очерк нелегким чтением. Но без ознакомления с некоторыми научными фактами трудно осознать невероятно «прибыльный» процесс оседания росы в нужном месте и в самое нужное время – в жару.

Прежде всего отметим пионерскую суть мелкой вспашки в конце ХІХ века. Первые упоминания о ней (в книге И. Бочинского) относятся к 1876 году. Правда, Овсинский именно в эти годы отбывал наказание – за перевозку нелегальной литературы – на каторге в Архангельской области. Но через десяток лет, вернувшись на Подолье, апробировал этот прием на полях, «в масштабах». И лишь полвека спустя, в 1943 году, увидит свет книга Эдварда Фолкнера «Безумие пахаря». Примерно в это же время к безотвальной обработке почвы придет Терентий Семенович Мальцев. Еще через два десятилетия заложит основы оригинальной беспахотно-сидеральной агротехники Виталий Трофимович Гридчин. А в 70-е годы прошлого века Семен Спиридонович Антонец, будущая легенда сельского хозяйства Украины, приговаривая: «Пахота – это такая глупость, о которой и говорить не хочется», начнет внедрять бесплужную обработку на «шматке» земли, выросшем нынче до 9000 га и ставшем самым большим в мире полем, не знающим ни пахоты, ни химии.

Сегодня уже никого не удивишь отказом от глубокой пахоты. А в конце XIX века этот отказ был, мягко говоря, чудачеством. Да и спустя полвека современники Фолкнера называли его книгу «Безумием Фолкнера». О современниках Бочинского и Овсинского и говорить нечего – они вовсю соревновались, кто ехиднее и «остроумнее» передаст словами «глубокую» мысль: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Даже в наши дни у меня на лекциях бывали случаи, когда внезапно вскакивали солидные дядечки и под возгласы «Как это без пахоты? Как это без пахоты?» устремлялись к выходу. Чаще всего это были ведущие сельхозстраничек в газетах.

В не столь далекие 1960-е годы райком сослал однажды Виталия Трофимовича Гридчина осенью «на отдых в Сочи», когда он в руководимом им хозяйстве начал – вместо предписанного райкомом взмета зяби – сеять сидераты по мелко взрыхленной почве. И лишь двойной урожай на невспаханной части поля спас Виталия Трофимовича от суровой кары райкома за ослушание.

Итак, о конденсации атмосферной влаги. Казалось бы, все на виду, как на ладони. В лесу, на болоте, в нетронутой степи (там, где земледелец – лишь наблюдатель, не хозяин) – буйство растительности. Растения здесь отродясь не знали поливов как таковых, довольствуются главным образом межсезонными дождями, а как благоденствуют! В любую погоду! Больше того, были опыты успешного переноса на поля модели жизни растительных сообществ без поливов. Были весьма достойные урожаи «за так» (Бочинский, Овсинский). Но нет! Погоня за новинками! Даешь новые принципы полива (капелька, аэрозоль), новые разбрызгиватели-сплинкеры, рвы разных профилей на плантации. «И стоит себе лес, улыбается». Конечно, ехидно – над потугами превзойти Творца.

Слава богу, теперь имя Овсинского – на слуху! Только надо не твердить «Овсинский, Овсинский, Овсинский…». Надо поступать по Овсинскому. Однако, скажите на милость, много ли плантаций обеспечиваются конденсируемой влагой, как это было у Овсинского? Особенно в огородах? У многих огородников в жару пылятся шланги?

Встреча с выпадением росы из воздуха при его охлаждении – обыденное явление. Нет человека, который не видел бы, как запотевают окна, когда на улице становится холоднее, чем внутри помещения. Мороз рисует узоры на окнах тоже росой, выпадающей из воздуха инеем. И оттого же потеет вынутая из холодильника бутылка.

Физика подыгрывает земледельцу, обеспечивая (внимание!) САМУЮ ОБИЛЬНУЮ конденсацию влаги в наибольшую жару. Как раз тогда, когда растения больше всего нуждаются во влаге – и для нужд вегетации, и для самоохлаждения путем испарения влаги через устьица на листьях. Это испарение – вынужденный спасительный шаг, поскольку, как указывал К. А. Тимирязев, сочные части растений выдерживают температуру не более 40 °C.

Физики называют точкой росы температуру, до которой нужно охладить воздух, чтобы началась конденсация влаги (выпадение росы). Значение точки росы однозначно определяется температурой воздуха и его относительной влажностью. Учитывать точку росы исключительно важно, например, в строительстве. Кого, спрашивается, могут порадовать отпотевающие стены, капéль с потолка, гниющие деревянные или ржавеющие металлические конструкции? О земледелии и говорить нечего. Здесь без воды – «и ни туды, и ни сюды».