Психика и психические процессы. Система понятий общей психологии - Страница 38

Если посмотреть, какие определения даются в психологических учебниках, словарях и энциклопедиях понятиям психики, сознания и бессознательного, как рассматриваются эти понятия в своем конкретном содержании, то мы не увидим ничего, даже сколько-нибудь близко приближающегося к ясной логической родо-видовой схеме.

Такое положение вещей неизбежно, пока неопределенным, смутным и расплывчатым остается само исходное понятие психики. Если это понятие не определено, то под психикой можно подразумевать самое разное содержание. Так, в частности, многие авторы называют в качестве первого и решающего признака психики ее «субъективную данность», не отдавая отчета, что, судя по многим уже имеющимся фактам, это лишь видовой признак только сознательных психических процессов. Он не характеризует ни психику вообще, ни бессознательное (неосознаваемое) психическое. Ведь отличительная особенность бессознательных (неосознаваемых) психических процессов состоит именно в том, что они «не даны» самому субъекту, т. е. не являются «субъективно данными» в собственном смысле слова. Они существуют в субъекте, они регулируют его поведение на основе отражения свойств воздействующей на субъект стимуляции, но самому субъекту они остаются неизвестными. Но если это так, если бессознательные (неосознаваемые) психические процессы могут обеспечить многие адекватные среде акты поведения, то зачем нужно, чтобы субъект в дополнение к этому еще имел знание о собственной психике? Это ключевой вопрос всей проблемы сознания. Один из возможных подходов к ответу на данный вопрос связан с теоретическим анализом задач коммуникативной подсистемы психики.

Коммуникативная подсистема – неотъемлемая, а часто важнейшая и ведущая подсистема в целостной функциональной системе психики человека. Дело в том, что имеется очень важный класс сведений, которые обязательно должны быть представлены в психике каждого человека, чтобы его поведение и деятельность были успешными. Это сведения о том, как отражена действительность в психике других людей: что они ощущают и воспринимают в данный момент, что они знают и понимают, о чем думают, что и как предвидят, что чувствуют и помнят, каковы их потребности и т. п. Без учета сведений о содержании психики других людей (теоретически – всех, но в конкретных актах поведения и деятельности, конечно, только некоторых, в зависимости от обстоятельств) никакое адекватное внешним условиям поведение и никакая успешная деятельность просто невозможны.

Вместе с тем каждый человек, если он хочет, чтобы поведение и деятельность других людей были как-то согласованы с его собственным видением мира, собственными чувствами и потребностями, должен передавать им данные содержания своей психики.

Так теоретически выводится необходимость существования той подсистемы психики человека, которую можно назвать коммуникативной или подсистемой общения и которая включает все вербально-речевые процессы и процессы невербальной коммуникации.

По всем имеющимся данным, невербальные коммуникативные сигналы у человека (жесты, мимика, интонации голоса, выделяемые пахучие вещества), как правило, непроизвольны. Таковы они и у всех животных. Их отражение в психике и влияние на психику и поведение человеком большей частью не осознается. Иное дело знаково-речевая коммуникация. Теоретический анализ приводит к выводу, что для того, чтобы в вербальной форме сообщать другим людям о богатейшем содержании своей психики (образах, мыслях, чувствах, потребностях, волевых усилиях, состояниях и т. д.), это содержание само должно стать объектом познания. Поэтому сознание в смысле знания о своей психике необходимо, чтобы поведение человека было адекватным обстоятельствам его социального окружения, а деятельность успешной.

Понимание природы коммуникативных процессов и той их части, которая у человека предполагает использование знаков языка, неразрывно связано с общей функцией психики быть отражением действительности и регулятором поведения и деятельности. Эти процессы необходимы, так как для успешного поведения и деятельности людям необходимо не только иметь собственную психику, но и знать о содержании психики друг друга.

Для взаимного обмена содержаниями своей психики эти содержания связываются с разными определенными знаками, каковыми являются слова языка. Подавая определенный знак языка, человек сообщает другим о том своем психологическом содержании, которое с ним связано, а воспринимая такой знак, получает сведения о соответствующем психологическом состоянии пославшего его человека.

Но для использования средств словесно-знаковой коммуникации человеку необходимо иметь доступ к собственной психике, ее самое сделать предметом познания. Это и есть сознание как знание о собственной психике. Однако получение такого знания не может быть прямым и непосредственным. Оно должно требовать участия каких-то специфических психических процессов. На этот счет в истории философской мысли и в современной науке уже сложились некоторые определенные представления.

Серьезное заблуждение, которое нередко имеет место при обсуждении феноменов сознания, связано с двусмысленностью понятия «непосредственность» применительно к фактам сознания. Человек знает «непосредственно» о своей психике в том смысле, что это знание не является продуктом каких-либо умозаключений на основе косвенных признаков (о психике других людей мы знаем опосредованно на основе их поведенческих и речевых реакций). Но знание о собственной психике не является «непосредственным» в том смысле, что не опосредуется вообще никакими дополнительными к самой психике процессами и механизмами.

В истории философской и теоретической психологической мысли в качестве опосредствующих процессов сознания, приводящих к знанию о собственной психике, назывались рефлексия; внутренний опыт, в отличие от чувственного опыта; апперация, в отличие от перцепции; интенционная направленность субъекта на определенное предметное содержание. Наиболее прочно за этими процессами закрепилось понятие рефлексии.

По мере развития экспериментальной и клинической психологии сознание стало связываться с процессами вербализации внешних объектов и собственных внутренних состояний. В этом контексте бессознательные психические процессы рассматриваются как процессы невербализуемые, а сознательные – вербализуемые, находящие отражение в словесных отчетах субъекта (Дж. Уотсон, З. Фрейд, В. М. Бехтерев, А. Р. Лурия, Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, Б. М. Теплов, Э. А. Костанадов и др.). Как уже говорилось, пациенты с расщепленным мозгом не могут дать словесного отчета о сигналах, воспринимаемых их правым полушарием и вызывающих адекватные поведенческие реакции, из-за отсутствия передачи соответствующих впечатлений к их левому «речевому» полушарию. Однако ясно, что если какое-либо психическое содержание вербализируется, то оно обязательно должно быть отрефлексировано.

Понятие рефлексии является понятием философским и психологическим. Но в связи с развитием и успехами в изучении физиологии мозга и нервной системы стали предприниматься попытки «материализовать» это понятие, придать ему определенный физиологический смысл. Так, еще в XIX в. немецкий врач Г. Кцольбе, интересовавшийся философскими вопросами, полагал, что в нервной системе человека возникает обратное движение нервного тока к участкам мозга, возбужденным прямыми сенсорными воздействиями, и именно оно составляет механизм сознания. Кцольбе считал, что прямое движение нервного тока, вызванное воздействием объектов на органы чувств, представляет собой своего рода отображение внешнего мира. А когда в те же самые пункты нервной системы повторно приходит нервный ток из высших мозговых центров, то происходит соединение внешнего и нашего внутреннего и рождается то общее свойство или качество всех видов духовной деятельности, которое называют сознанием.

В наши дни к идее «повторного прихода» возбуждений к мозговым проекциям, возбужденным прямыми сенсорными сигналами со стороны других высших нервных центров в контексте возникновения у человека сознательных «субъективных» переживаний обращаются Ф. Крик, Дж. Эдельмен, А. М. Иваницкий, Д. И. Дубровский.