Просто будь рядом - Страница 5

– Что у нас на обед?

– Отбивные из баранины, картошка, кое-какие овощи, миледи, и разные пудинги. Его светлость любит вкусно поесть.

– Спасибо, Хиггинс.

Скрепя сердце Новелла пошла наверх к западному крылу. Оно наверняка теперь мало использовалось, однако, если бы в их доме устраивались званые обеды, они проходили бы в нем. Там же располагались и комнаты для гостей. Во время охотничьего сезона отец всегда собирал здесь друзей. То, что Новеллу ждало там, заставило ее рыдать.

– О боже! Здесь был пожар, и ничего не восстанавливалось, – произнесла она вслух, когда ей ударил в нос едкий запах старого горелого дерева.

Заливаясь слезами, она провела пальцами по обуглившимся остаткам шелковых штор и портьер. Повсюду была грязь и разруха. В дальнем конце крыла в крыше зияла дыра, через которую было видно небо, вся мебель и стены отсырели и заросли плесенью.

«Почему мама ни разу не написала мне, что здесь был пожар?» – подумала Новелла, поспешно уходя из страшного места.

«Пойду на конюшню, поговорю с Чарльзом. Пусть там уже нет Саламандера, но общество старых друзей меня, наверное, успокоит».

Она свернула в коридор, ведущий к одному из многочисленных выходов в сад, и уже через несколько секунд оказалась у конюшни.

«Неужели все продали?» – в страхе прошептала она, потому что на конюшне было подозрительно тихо.

Заглянув внутрь, она увидела, что несколько лошадей там все же осталось. Кобыла матери, Бэлл, правда, сильно состарившаяся, сосредоточенно жевала пучок сена в своем стойле.

– Здравствуй, моя старушка! – обрадованно воскликнула Новелла. Даже одно знакомое животное было приятно видеть.

– Мисс Новелла! – Она обернулась и увидела угловатую фигуру Чарльза, старого конюха, с охапкой сена в руках. – Ну, порадовали вы мои старые глаза…

Новелла подбежала к нему, взяла его грубую руку и крепко пожала.

– А как я рада видеть вас! Но, Чарльз, я в отчаянии. Мой отчим не погнушался продать всех лучших лошадей… Папа этого не допустил бы.

– Правда ваша, миледи, – глубокомысленно кивнул конюх. – Тут все не так с тех пор, как Саламандера не стало… Одно меня утешает – он попал в надежные руки. Сэр Эдвард – хороший лошадник и любит своих лошадок почти так же, как ваш батюшка любил своих.

– Прекрасная новость, Чарльз. Кто у нас остался кроме Бэлл?

– Причуда и Мейбл… Бедная старуха сейчас только и может, что таскаться по пастбищу. Джаспер еще остался, но он тоже уже старый.

Новелла сокрушенно покачала головой.

– Поверить не могу. Отец собрал лучшую конюшню в графстве, а теперь от нее ничего не осталось. Как же так…

– Да, миледи.

– И вы теперь совсем один?

– Если не считать Неда – это парнишка из деревни, я иногда его зову. Он славный малый, но не живет здесь, как я.

Новелла выдернула из охапки сена в его руках пучок и подошла к стойлу Причуды.

– Хоть одна приличная лошадь осталась. Почему ее не отдали?

– Они говорили что-то о том, что сюда приедет сестра его светлости и будет на ней кататься, но пока что я не видел ее.

«Значит, потом на Причуде буду ездить я», – решила Новелла и сказала:

– А теперь, Чарльз, можете ли рассказать мне, что случилось с западным крылом?

– Уж не знаю, стоит ли пересказывать, что люди болтают, миледи.

Новелла посмотрела на него своими огромными карими глазами, как часто смотрела в детстве, когда хотела что-то выпросить.

– Можете рассказать, Чарльз. Я не стану плохо о вас думать, о чем бы вы ни поведали.

– Я слышал, что это гости его светлости натворили. Взрослые мужчины устроили какие-то дурацкие игры с огнем. Но это еще не самое худшее.

Новелла подняла тонкую бровь.

– Не самое худшее?

– Миледи, надо полагать, еще не видела башню?

Чарльз бросил сено и сложил на груди руки, всем своим видом выражая возмущение.

– Нет, не видела.

– В нее молния попала через неделю после свадьбы ее светлости. Все резные украшения обсыпались в сад и валяются там до сих пор. Это позор. Страшный позор. Вы сможете что-нибудь сделать, миледи? Я так рад, что вы наконец-то вернулись.

Новелла слушала излияния старого конюха, и ее все больше охватывало уныние.

– Спасибо, Чарльз, за откровенность. Я собираюсь навестить сэра Эдварда и рассказать ему, что я думаю о человеке, который распродает лошадей покойного на глазах у его семьи.

– Он хороший человек, миледи. Не такой, как остальные дружки его светлости.

– В таком случае надеюсь, что он проявит благоразумие, когда я попрошу его вернуть отцовских лошадей.

– Он их честно купил, миледи. Он же не мог знать, что кто-то будет против.

– Вам нравится сэр Эдвард.

– Да, миледи. Он много часов провел здесь с лошадьми и со мной, прежде чем забрал их. Все расспрашивал меня про их привычки, что каждая есть любит да когда кого кормить надо.

– И все равно, он друг моего отчима, поэтому я свое мнение придержу до тех пор, пока сама не увижу его. Можете не сомневаться, Чарльз, я верну Саламандера в Краунли-холл! Обязательно верну. Даже если мне придется заплатить вдвое дороже, чем заплатил за него сэр Эдвард!

С этими словами Новелла попрощалась с Чарльзом и направилась в дом.

Ровно в восемь часов прозвучал гонг, созывающий к обеду.

«Отчим, скорее всего, вернулся, так хоть поем нормально», – сказала себе Новелла, приглаживая тяжелые черные локоны и надевая бриллиантовое ожерелье, подарок дяди на минувший день рождения.

Разговаривать с отчимом ей не хотелось, потому что она чувствовала, что разговор их невольно перейдет в неприятный спор о семейных финансах.

«Надеюсь, маме лучше, – подумала она, открывая дверь столовой. – Я спрошу у нее, как она себя чувствует, и не позволю ей уходить от темы».

Сделав глубокий вдох, Новелла вошла в столовую. Отчим, как можно было ожидать, уже сидел за столом, но мать нервно расхаживала по комнате.

– Новелла, дорогая!

– Как ваша голова, мама?

– Уже не болит, спасибо.

– Утром я видела Чарльза, и он упомянул, что в последнее время вам часто нездоровится.

Мать, кажется, немного заволновалась и закашлялась.

– Ничего страшного, просто боль в горле долго не проходит. Чарльз вечно волнуется по пустякам. Ведет себя так, будто мы все еще дети.

Новелла рассмеялась:

– Это правда! Я его ни на что не променяю.

– Я не потерплю подобной дерзости от слуг, – рявкнул отчим, оторвавшись от стакана с кларетом, уже наполовину пустым.

– Чарльз живет с семьей Краунли еще с тех пор, когда был жив старый граф, – робко ответила графиня. – Он пришел в этот дом юношей и всегда говорил то, что думает.

– В таком случае, очевидно, пришло время поискать нового конюха, – резко бросил лорд Бактон.

– Энтони, дорогой, прошу тебя. Он у нас последний остался. Никто так не управляется с лошадьми, как он.

Лорд Бактон зарычал и отпил из стакана.

– Возможно, ты права, дорогая. Мои друзья завидуют мне, когда видят, как он справляется даже с самыми норовистыми животными. Он стоит того жалованья, какое я ему плачу, иначе я бы его уволил вместе с остальными бездельниками. К тому же он обходится совсем дешево. Поди найди ему замену на такое низкое жалованье.

В столовую вошла горничная с супом, и на время наступила напряженная тишина.

– Превосходно! Заячий суп! – воскликнул лорд Бактон, берясь за ложку и с аппетитом заглядывая в тарелку. – Теперь скажи, Генриетта, ты перевела деньги со своего счета на мой?

– Я… Я сегодня утром плохо себя чувствовала и не смогла съездить в банк, – пролепетала графиня.

– Генриетта, ты же знаешь, деньги нужны мне срочно. Я завтра еду в Лондон, и мне понадобятся наличные. Ничего тебе нельзя поручить!

– Мама нездорова, – вмешалась Новелла.

Лорд Бактон опустил ложку и устремил на нее тяжелый взгляд.

– Вы слишком разговорчивы, юная леди. Раз уж вы живете здесь за мой счет, советую вам помалкивать, пока я к вам не обращусь.