Притча - Страница 43

чтобы повернуть и с грохотом покатить в новом направлении, - поток осевших было на складах боеприпасов, приостановившийся не сам по себе, а вследствие военных успехов, теперь снова хлынул к фронту; впоследствии ему казалось, что он несколько дней носился по этим тыловым дорогам, прежде чем понял, что происходит; он даже не мог вспомнить, когда, где, какой незнакомый голос со встречного грузовика, или с мотоцикла, или, может быть, в одной из канцелярий, где он сдавал одну депешу и брал другую, произнес: "Сегодня утром французы прекратили огонь..." - помнил лишь, что, когда осознал услышанное, он ехал, мчался к вышедшему из-за горизонта солнцу.

И лишь в час пополудни он в конце концов увидел человеческое лицо: на деревенской улице возле кабачка стоял капрал - связной еще в бытность офицером видел его в канцелярии старого батальона: он притормозил и остановился, не слезая с мотоцикла; раньше он этого не делал.

- Нет, - сказал капрал. - Это всего один полк. И они подняли сильную стрельбу по немецкому тылу и коммуникациям. Палят с самого рассвета...

- Но один полк прекратил огонь, - сказал связной. - Один прекратил.

Капрал уже не смотрел на него.

- Промочи горло, - сказал он.

- Кроме того, - сказал связной, - ты ошибаешься. В полдень прекратил огонь весь французский фронт.

- А наш нет, - сказал капрал.

- Пока нет, - сказал связной. - Но вскоре прекратят.

Капрал смотрел в сторону. И молчал. Связной легко и быстро коснулся правой рукой левого плеча.

- Теперь здесь нет ничего, - сказал он.

- Промочи горло, - ответил капрал, не глядя на него. Через час он был так близко от передовой, что видел клубы пыли и дыма и слышал неистовый грохот стянутых туда орудий; в три часа, находясь в другом месте, за двенадцать миль оттуда, он услышал, что стрельба стала вестись размеренными, слитными залпами, словно при салюте или сигналах, и ему представилось, что он видит всю линию фронта от северного побережья Франции до самых Альп, вдоль которой сидят на земле и на корточках грязные, дурно пахнущие солдаты, за четыре года разучившиеся стоять прямо, пораженные, ошеломленные, неспособные поверить, настороженные, исполненные надежды, однако (теперь он это понимал) ничего иного нельзя было ждать; он подумал, чуть не произнес вслух: До, вот именно. Дело не в том, что мы не верили; мы уже не могли, разучились верить. Это самое страшное, что они сделали с нами. Самое страшное.

Огонь прекратился, в сущности, почти двадцать четыре часа назад, только связной еще не знал этого. Вечером в штабе корпуса, куда они - девять человек из его дивизии и около двух дюжин из других - возвращались, съезжались, их поджидал старшина.

- Кто здесь старший? - спросил он. Но ответа дожидаться не стал, оглядел их еще раз и безошибочным профессиональным чутьем выбрал человека лет тридцати пяти, который выглядел тем, кем, видимо, и был разжалованным в 1912 году младшим капралом из гарнизона на северо-западной границе.

- Будешь исполнять обязанностиОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com