Прах (сборник) - Страница 9

– Залазь.

Когда Илья поднялся на борт катера, незнакомец бросил, даже не глянув в его сторону:

– Ведем себя тихо. Никаких вопросов. Ясно?

Илья пожал плечами, стуча зубами от холода:

– Ясно.

Его так и подмывало спросить, куда же все-таки они направляются, но, взглянув на выглядывающий из кобуры пистолет, решил благоразумно промолчать.

Он уселся рядом с незнакомцем, который завел мотор. Мужчине на вид было лет тридцать пять, у него было грубое загорелое лицо, которое словно второпях вылепили из глины, после чего обожгли на углях, и густые черные волосы, тщательно зализанные назад. Труднов скользнул взглядом по его походной одежде песочного цвета. Высокие шнурованные ботинки, наглухо застегнутая куртка, жилет-разгрузка, из нагрудного кармана которого торчала антенна портативной рации.

«Шакалы?»

Эта мысль испуганно всколыхнулась в уставшем мозгу, словно неуклюжая рыба, взбаламучивая дно водоема илистой жижей.

Может быть.

Тогда, если его подозрения подтвердятся, он попросту бросится на этого хмурого мордоворота с рацией и перегрызет ему горло. Или кому другому. Во всяком случае, уж одного-то он точно заберет с собой.

К тому времени, когда катер причалил к чернеющему в воде пирсу, море, словно крышкой, накрыл смоляной купол ночи.

– Выходим, – все так же коротко распорядился здоровяк, накидывая швартовочный трос на кнехт.

Илья безропотно перешагнул на деревянный настил причала.

– Туда и налево, – пихнул его в спину незнакомец.

«Ведут, как на убой, – мысленно усмехнулся Труднов. – Ну-ну. Посмотрим».

– Мы на месте, – сообщил крепыш кому-то по рации, и они быстро зашагали к берегу.

– Вопрос можно? – осторожно поинтересовался Илья.

Мужчина недовольно покосился на него:

– Смотря какой.

– Где мы находимся?

Тот засопел, словно раздумывая, стоит ли откровенничать с этим едва держащимся на ногах изможденным доходягой.

– Полуостров Радужный, – неохотно обронил он.

– Радужный? – переспросил Илья, наморщив лоб. – Это… кажется, Хабаровский край?

«Песочный» снисходительно кивнул, словно имел дело с редкостным тугодумом, и снова ткнул его в спину, поторапливая.

Спустившись по лестнице, они по узкой тропе поднялись на небольшую возвышенность, и Илья на мгновение замер, расширенными глазами таращась на переливающиеся огни ночного города. Они искрились, вспыхивали и сверкали фантастическим калейдоскопом, словно светящиеся существа из параллельного мира.

«Хрена себе полуостров», – ошарашенно думал он, крутя по сторонам головой.

– Туда, – показал крупным пальцем здоровяк, и они направились к серебристой «Митсубиси Лансер».

«Значит, не шакалы», – с облегчением подумал Илья.

Вряд ли легавые стали бы его задерживать на такой тачке. Если, конечно, эти легавые не задумали чего-то такого, что прямо запрещает закон. Может, ему предложат какую-то сделку?

Ладно, что будет, то будет, он уже окончательно запутался. В голове был полнейший сумбур, который усугубляли изнуряющая усталость и тупая боль в простреленном плече.

В салоне автомобиля находился еще один мужчина, развалившийся на заднем сиденье. Из-за скудного освещения Илья успел заметить лишь худое скуластое лицо и стянутые в хвост темные волосы.

– Все в порядке? – мягко спросил он. И «песочный» утвердительно буркнул: «Да».

Илья тяжело плюхнулся на сиденье рядом с водителем, словно мокрая тряпка.

«Полуостров Радужный?» – подумал он, бросив прощальный взор на мглистую полосу моря.

С тихим урчанием иномарка тронулась с места.

Когда машина остановилась у высоченного забора, «Песочный» пихнул в бок Илью:

– Вылазь!

В его руке показался крошечный пульт управления, коротко моргнувший рубиновым глазком – пик! Тихо шипя, поднялись секционные ворота с автоматическим приводом, словно громадная пасть диковинного зверя.

Тот, что был на заднем сиденье, тоже вышел из иномарки.

– Я Борис, – произнес он все тем же спокойным и дружелюбным голосом. Яркий свет, льющийся из высившегося над ними фонаря, отбрасывал на бетонную дорожку его тень – странно изогнутую и сухопарую. Что-то было подкупающее во внешности мужчины, и Илья без промедления пожал протянутую руку. Пальцы Бориса были тонкие, но цепкие и жесткие.

– Илья, – представился беглый зэк.

– Идите сюда, – послышался раздраженный голос «песочного».

Ворота снова зашипели, и Илья торопливо шмыгнул внутрь участка. В нескольких метрах возвышался громадный трехэтажный особняк из крупного белоснежного кирпича, двухскатную крышу венчали причудливые башенки. В окнах на первом этаже горел свет. Идя по аккуратной дорожке, выложенной мраморной плиткой, Илья краем глаза подмечал все – и замысловатые ночные светильники, рассаженные по всему участку, источавшие голубоватое свечение и почему-то напомнившие ему сказочных гномов, и изящное подвесное кресло-качели с пухлыми подушками на сиденье, и блеснувший перламутром край бассейна, который располагался за деревянным срубом и наверняка тоже был немалых размеров… А строение из бревен, скорее всего, было ничем иным, как баней…

И вместе с тем от всего этого великолепия и богатства сквозило неприкрытой тревогой, и Илья непроизвольно подумал о пещере громадного паука, терпеливо ожидающего свою очередную жертву.

«Здесь тебя и похоронят», – хихикнул внутренний голос, и Труднова окутали липкие щупальца паники.

Действительно, куда его привезли? Его, сбежавшего уголовника, обвиняемого в убийстве и расчленении шести пожилых женщин, едва ли не под дулом пистолета притащили в роскошный коттедж. Зачем?!

Неожиданно в голову Ильи закралась мысль, от которой у него едва не подкосились ноги – его привезли к родне одной из замученных старух. А может, и не одной. И все они желают мести, мечтая разорвать его на молекулы…

От неприятных раздумий его отвлек «песочный», чуть ли не силой втолкнув Илью в дом.

Стены огромного холла были до самого потолка увешаны пестрыми шкурами хищных зверей – от рыси до бурого медведя. Противоположная стена была украшена медальонами из состаренного дерева с головами-чучелами животных.

Посреди холла стоял крупный седовласый мужчина лет шестидесяти, облаченный в восточный халат, его руки были заложены за спину. При появлении Ильи его глаза слегка прищурились, и в следующее мгновенье мясистое лицо расплылось в широкой улыбке:

– Ну, здравствуй!

Он шагнул вперед, заграбастав оробевшего Илью в свои медвежьи объятия.

– Ну, что молчишь? – спросил мужчина, продолжая улыбаться. – Не узнаешь своего крестного? Я Королев Петр Алексеевич. А ты мой крестник. Поди, забыл?!

Илья молча смотрел на хозяина особняка, судорожно раздумывая над ответом.

– Я… – хрипло начал он, но Королев его перебил:

– Мы с твоим отцом лучшие друзья были.

– Друзья? – глупо переспросил Илья, и Петр Алексеевич подтвердил:

– Именно. Жаль мужика.

Перехватив заторможенный взгляд беглеца, Королев сдвинул брови:

– Так ты что?.. В самом деле?

Он посмотрел на «песочного», который застыл с каменным выражением на лице, затем перевел взор на Бориса. Тот загадочно улыбнулся, и Петр Алексеевич кашлянул.

– Ладно. Я вижу, тебя слегка потрепали во время твоих приключений.

Не оборачиваясь, он крикнул:

– Лида!

Буквально через секунду со второго этажа бесшумно спустилась хрупкая девушка в темно-зеленой блузке и такого же цвета юбке. Она подошла к Королеву, выжидательно застыв на месте.

– Посмотри, что с парнем, – приказал он. – Обработай раны, обеспечь свежей одеждой. Когда все будет готово, проводишь в гостиную.

Как во сне, Илья направился вслед за девушкой. Она завела его в крошечный закуток, напоминающий кабинет врача, где быстро вымыла руки и, натянув резиновые перчатки, знаком велела ему лечь на кушетку.

«Почему она все время молчит?» – подумал Илья, блаженно растягиваясь на прохладном полиэтилене. Очередная перевязка раны вызвала новый приступ боли, но Труднов приложил все усилия, чтобы Лида не заметила этого.