Повесть о царе Удаяне - Страница 37

«Царь, все это сделал я, желая, чтобы ты стал верховным государем и для этого взял в жены дочь царя Магадхи. А на царице нет никакой вины. Падмавати, хотя она и ее соперница, — свидетельница ее добродетельной жизни в изгнании», — так сказал тогда царю ватсов стойкий духом Яугандхараяна. «Я готова немедля войти в огонь, чтобы подтвердить ее чистоту», — промолвила тут же Падмавати, свободная от всякой ревности. «Это я виновен перед ней в великом зле, ведь царица страдала из-за меня», — настаивал царь. «Нет, это мне нужно войти в огонь, чтобы очистить сердце царя от подозрений»[349],— исполненная решимости, требовала Васавадатта.

Тогда мудрый Яугандхараяна, лучший среди добродетельных, ополоснул рот водой и, повернувшись лицом к востоку, воскликнул: «Если я заботился о благе царя, если царица невинна, скажите об этом, хранители мира[350]. Иначе я лишу себя жизни». Произнеся это, он замолчал, и тогда раздался божественный голос: «Счастлив ты, царь, что имеешь министром Яугандхараяну. Счастлив ты и тем, что жена у тебя — Васавадатта, богиня в прежнем рождении. Нет на ней никакой вины». Так сказав, голос умолк. И услышав этот голос, наполнивший своим эхом все стороны неба, прекрасный, словно гром, прогремевший из только что показавшихся туч, все эти люди, так долго испытывавшие тяжкие муки, подняли свои головы, не стыдясь того, что подражают павлинам[351]. А Удаяна вместе с Гопалакой одобрили все, содеянное Яугандхараяной, и почудилось царю ватсов, что уже вся земля находится у него в повиновении.

Царь испытывал великую радость, имея рядом с собой двух жен, которые воплощали для него Наслаждение и Счастье и чья любовь с каждым днем расцветала все больше и больше.

Вот вторая волна книги «Лаванака» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.

На следующий день, пируя в уединении с Васавадаттой и Падмавати, владыка ватсов позвал туда Гопалаку, Руманвата, Васантаку и Яугандхараяну, и они повели дружеский разговор. Слушая рассказы собеседников, великий царь и сам рассказал одну историю, которая напомнила ему о его собственной разлуке с любимой:

Жил царь по имени Пуруравас, преданный почитатель Вишну, и небо было для него доступно так же, как земля. Рассказывают, что однажды, когда он бродил по Нандане[353], его повстречала апсара по имени Урваши, подобная Сводящей с ума стреле бога Камы[354]. Едва только она на него взглянула, как лишилась чувств, и этим привела в ужас и трепет сердца своих подруг во главе с Рамбхой[355]. А царь, глядя на нее, исполненную сладчайшего нектара красоты, от жажды испить этот нектар, которую он не мог утолить, тоже упал в обморок. Тогда всеведущий Хари, возлежащий на молочном океане[356], сказал Нараде[357], лучшему из мудрецов, пришедшему его повидать: «Божественный мудрец[358], у царя Пурураваса, когда он гулял по саду Нандане, Урваши похитила сердце, и он лежит в обмороке, не в силах подумать о разлуке с нею. Поэтому ступай, святой мудрец, к Шатакрату[359] и передай ему мое слово: пусть поскорей отдаст Урваши в жены этому царю».

«Да будет так», — ответил Нарада на приказ Хари, приблизился к Пуруравасу и, пробудив его от обморока, сказал: «Встань, царь! Ради тебя меня послал сюда Вишну; ведь он не оставляет в несчастье без помощи тех, кто искренне ему предан». Так сказав, мудрец Нарада пошел вместе с утешенным Пуруравасом к Царю богов[360]. Он поведал Индре слова Хари, и тот, повинуясь им всем сердцем, отдал Урваши Пуруравасу. Замужество Урваши было смертельным ударом для богов, но саму Урваши оно избавило от смерти.

Вслед за тем Пуруравас вернулся вместе с женой на землю, и глазам смертных было даровано великое чудо — лицезреть ее божественный облик. Отныне оба они, Урваши и царь, жили не разлучаясь, как бы связанные цепочкой взглядов, которые они не отрывали друг от друга.

Однажды Громовержец[361], у которого началась битва с данавами[362], позвал Пурураваса к себе на помощь, и тот отправился на небо. После того как предводитель асур Маядхара был убит в сражении, у Шакры состоялся праздник, на котором танцевали все божественные нимфы. И вот, когда Рамбха в присутствии своего учителя Тумбуру исполняла танец, называвшийся «Чалита»[363], Пуруравас вдруг рассмеялся. «Мне кажется, смертный, тебе известен этот божественный танец. Не так ли?» — спросила его Рамбха со злорадством. «Благодаря Урваши, — ответил ей тогда Пуруравас, — я знаю даже такой танец, который неизвестен вашему Тумбуру». Услышав это, Тумбуру разгневался и наложил на него проклятие: «Да предстоит тебе разлука с Урваши до тех пор, пока ты не умилостивишь Кришну»[364].

Выслушав это проклятие, Пуруравас удалился и поведал Урваши о случившемся несчастье, пугающем, как гром среди ясного неба. А затем, не замеченные царем, внезапно спустились с неба гандхарвы[365], похитили Урваши и унесли ее куда-то. Зная, что виной этому — проклятие, Пуруравас отправился тогда в обитель Бадарику[366] и предался покаянию, чтобы умилостивить Хари. Урваши же оставалась в стране гандхарвов и, сломленная разлукой, казалось, лишилась всех признаков жизни, словно мертвая или спящая, или нарисованная на холсте. Действительно, чудо, что она не испустила дух: лишь надежда на конец проклятия поддерживала ее, как она поддерживает чакраваку во время долгих ночей разлуки[367].

Между тем Пуруравас своим покаянием снискал благосклонность Ачьюты[368], и по его милости гандхарвы возвратили царю Урваши. Когда кончился срок проклятия и царь вновь обрел свою апсару, он, хотя и жил на земле, наслаждался с ней вместе радостями неба.

Поведав этот рассказ, царь умолк, а Васавадатта, услышав о преданности Урваши, почувствовала себя пристыженной, потому что смогла перенести разлуку. Тогда Яугандхараяна, заметив, что царица, которую задел скрытый упрек царя, полна смущения, пожелал, чтобы и царь разделил ее чувства, и сказал: «Если ты его не знаешь, то послушай, царь, такой рассказ:

Есть на земле город по названию Тимира, обитель Шри[369]. В этом городе жил знаменитый царь по имени Вихитасена, и была у него жена Теджовати — апсара среди смертных. Ее объятия были главной целью жизни этого царя, и, страстно стремясь к ним, царь даже мгновения не мог вынести, когда что-нибудь могло им помешать — даже кольчуга на его теле. Однажды царь заболел — его терзала изнуряющая лихорадка, и врачи запретили ему касаться царицы. Тогда у царя, лишенного любви супруги, началась болезнь сердца, не подвластная ни лекарственным травам, ни любым иным лекарствам. «Эта болезнь, — раскрыли ее тайну врачи министру, — исчезнет у царя только тогда, когда он испугается или почувствует внезапный приступ горя». — «Он не испугался, когда однажды громадная змея упала ему на спину, он не растерялся, когда вражеское войско ворвалось в его гарем, — откуда же взяться страху у такого мужественного царя? Нет, мы не знаем, чем здесь помочь. Что же нам делать?» — так стали сетовать министры; но, посоветовавшись с царицей, они ее спрятали, а царю сказали: «Царица умерла». Несчастный царь был сражен таким великим горем, и болезнь покинула его сердце. А когда бедствие заболевания осталось позади, министры возвратили царю его благородную царицу, как бы подарив ему новое счастье. И царь высоко чтил ее за спасение собственной жизни; оставаясь мудрым, оп ничуть на нее не гневался за то, что она от него скрывалась.