Поцелуй в Риме - Страница 2

– В Лондоне ценится не только внешность. Там полно изысканных красавиц, умеющих очаровать принца Уэльского и всех этих лощеных господ, завсегдатаев дворца Мальборо.

– Я уверена: ни одна из них не сравнится с тобой.

– Они думают, что гораздо красивее, а мужчины, которые за ними ухаживают, не интересуются молоденькими дебютантками.

Алина молчала, гадая про себя, что же случилось.

– Однако я получила целую дюжину предложений, – продолжала Дениза. – И в конце концов, Алина, я влюбилась!

– Как интересно! – воскликнула Алина. – Кто он? Вы счастливы?

Дениза глубоко вздохнула:

– Он очень красив, и его зовут герцог Уэскотт. Отец был тоже весьма доволен такой партией.

– Вы собираетесь пожениться? – спросила Алина.

– Увы, вся беда в этом, – ответила Дениза.

– Но что случилось?

– Не могу представить, как я могла оказаться такой дурой. Генри влюблен в меня, влюблен без памяти и сделал мне предложение.

Алина слушала подругу с широко раскрытыми глазами. Она не вполне понимала, о чем идет речь.

– Я не знаю, что на меня нашло, – продолжала Дениза, – наверное, потому, что Генри считал само собой разумеющимся мое согласие. И хотя я и подумать не могла ни о чем ином, тем не менее уклонилась от прямого ответа.

– Это значит, что ты отказала ему?

– Нет, не совсем, но я попросила его подождать немного, чтобы проверить наши чувства.

– И он не согласился?

– Нет. Ах, Алина, я была такой глупой. Чтобы заставить его влюбиться в меня еще сильнее и немного поревновать, я начала флиртовать с другими и зашла слишком далеко.

– Что произошло? – спросила Алина.

– Я получила от Генри письмо. Он пишет, что совершенно уверился в моем безразличии к нему. Затем он покинул Англию.

В голосе Денизы Алина уловила нотку отчаяния.

– Он покинул Англию? – повторила она. – Но куда он уехал?

– Он отправился в Рим, к своей бабушке, и я боюсь, да, боюсь, что никогда не увижу его снова.

– Но ты, конечно, написала ему… – начала Алина.

– Не собираюсь этого делать. Я решила поехать в Рим и встретиться с ним. Знаю, как только он увидит меня, все будет хорошо. Я скажу ему, что люблю его больше всего на свете, и мы поженимся.

Алина на мгновение задумалась:

– Это разумное решение.

– Да, но выполнить его будет трудно, и поэтому я приехала к тебе.

– Чем же я могу помочь?

– Видишь ли, папа согласился отпустить меня в Рим. Как раз туда едет лорд Тевертон, мой кузен – ты его не знаешь – со специальным поручением премьер-министра. Я могу поехать вместе с ним, но мне нужна компаньонка.

Алина кивнула в знак согласия. Конечно, молодая девушка не может ехать за границу одна.

– Вот затем я к тебе и приехала. Хочу, чтобы ты помогла мне вспомнить имя гувернантки, служившей у нас непродолжительное время, пока болела мисс Смитсон. Это была замужняя и очень приятная во всех отношениях дама.

– Гувернантка? – повторила Алина. – Но ведь…

– Я знаю, ты думаешь, – ответила Дениза, – как и папа, что я могу взять с собой одну из родственниц. Тетку или старшую кузину. – Она сделала выразительный жест. – Ты можешь представить этот кошмар? Они будут вести себя стеснительно и говорить: «А теперь молодые люди хотят побыть вдвоем», что только вгонит меня в краску от смущения. Или, что еще хуже, станут разыгрывать из себя строгую компаньонку и ни на мгновение не оставят нас с Генри наедине.

Алина рассмеялась. Она встречала некоторых родственниц Денизы и знала, что именно так они и поведут себя.

– Я их всех перебрала в памяти, – продолжала Дениза. – Одна хуже другой. Нет, мне нужно вести себя с Генри умно. Ведь я его действительно огорчила. – Она тихонько всхлипнула. – Его письмо было таким ударом для меня. Я знаю, его обидело мое поведение, и теперь мне нужно сделать так, чтобы он простил меня.

Она опять вздохнула, но глаза ее блеснули, когда она сказала:

– Но я не собираюсь ползать у его ног и потакать его самолюбию. Он и так достаточно самоуверенный и властный.

Алина снова рассмеялась:

– Теперь я понимаю твои трудности, но миссис Уилсон, именно так зовут ту леди, о которой ты спрашивала, работает у французского посла – учит его детей английскому, а в настоящее время она с ними во Франции.

– Какая досада! Она единственная, у кого хватило бы такта и кто удовлетворил бы папу как подходящая для меня компаньонка.

– Я думаю, ты найдешь еще кого-нибудь, – сказала Алина с надеждой.

– Но кого? Я просто не могу себе представить.

Внезапно она вскрикнула так громко, что Алина вздрогнула от неожиданности и посмотрела на подругу с удивлением.

– Ну конечно! Я нашла выход. Все просто. Ты поедешь со мной!

– Я? Но, дорогая, я не замужем, а две девушки не могут сопровождать друг друга.

– Я все понимаю, – отрезала Дениза. – То, о чем я подумала… о, я действительно умна! Ты поедешь со мной под видом своей матери.

– М-м-моей… мамы?

– Но ты же помнишь, какой очаровательной была твоя мама и как молодо она выглядела. В конце концов, все мы знаем, что она вышла замуж в семнадцать, так что, когда она умерла, ей не было еще и тридцати семи.

– Это правда, – ответила Алина, – но…

– Никаких но, я скажу папе, он сегодня вечером отправляется на неделю на скачки в Донкастер, что меня будет сопровождать в Рим леди Лэнгли. Когда я уезжала из дому, отец сказал мне: «Передай привет леди Лэнгли. Она всегда была такой обворожительной женщиной, и мне жаль, что мы ее больше не видим». Очевидно, он не осведомлен о ее смерти.

Алина уставилась на свою подругу, отказываясь верить тому, что слышит.

Когда же та замолчала, она сказала:

– Это прекрасная идея, дорогая. И ты знаешь, я была бы счастлива поехать с тобой в Рим, но никто, будучи в здравом уме, не поверит, что я – это моя мама… даже если я обряжусь в ее платья.

– Почему нет? – упрямо возразила Дениза. – Все говорили, что вы с матерью выглядели как сестры. А если ты сделаешь более взрослую прическу, слегка напудришься и нарумянишься, как это делают светские дамы в Лондоне, то будешь выглядеть значительно старше своих лет.

Алина молчала, и через некоторое время Дениза продолжила:

– Я помню, тобой все восхищались, когда мы принимали участие в шарадах и представлениях для папиных гостей на рождественских вечерах. Я даже завидовала, потому что все говорили, что ты играешь несравнимо лучше меня. – Она в задумчивости потерла лоб: – Ты помнишь ту пьесу из времен Реставрации, которую мы поставили на Рождество перед моим отъездом в Лондон? Ты играла в ней две роли, в том числе очень хитрую и коварную женщину лет сорока.

– Игра на сцене – это одно дело, – сказала Алина, – но если я начну играть в жизни, думаю, никто не поверит.

Дениза всплеснула руками:

– А кто должен поверить? Папа уезжает на скачки. Мой кузен лорд Тевертон никогда не видел тебя, так же как и моя горничная и слуга, которые будут сопровождать нас в путешествии.

Алина не ответила, и Дениза продолжила:

– Когда мы приедем в Рим, все, что мне от тебя надо, – дать мне возможность встретиться с Генри наедине. А ты, я уверена, сможешь развлекаться сколько угодно, осматривая Колизей и все те достопримечательности, о которых мы в свое время читали с миссис Смитсон.

Внезапно глаза Алины загорелись. Она подумала, что мечтала увидеть воочию все то, о чем знала из книг. Часто по ночам, в одиночестве, думая об этих прекрасных местах, она представляла, что видит их на самом деле, а не воспроизводит в воображении прочитанное. «Но… надо быть твердой», – сказала она себе и после непродолжительного молчания обратилась к подруге:

– Дениза! Дорогая! Ты знаешь – я сделаю для тебя что угодно, за исключением того, чего нельзя делать и что может впоследствии доставить тебе неприятности.

– То, что ты можешь для меня сделать, совсем нетрудно, – ответила Дениза. – Ты поедешь со мной в Рим в качестве моей компаньонки и сделаешь так, чтобы Генри Уэскотт простил меня и мы официально объявили о своей помолвке.