Пески веков (сборник) - Страница 14

«Следом» называлось то устройство в «Эйнштейне-17», которое позволяло Институту истории поддерживать биорадиосвязь с каждым ученым, отправленным для научных исследований в прошлое. А «Эйнштейн-17» — «машина времени», как отрекомендовал ее Корнелиус людям XX века, и была «железой», «левым веществом», о которых он так увлекательно рассказывал практикантам в сумасшедшем доме. Если бы даже он объяснил им устройство этого миниатюрного аппарата, они бы не поняли принципа его действия. Он не имел права открывать им истину и потому придумал историю о том, что у него есть особая «железа».

Беда была в том, что, работая химиком в неком институте, Корнелиус высмеял на ученом совете своего шефа, самого профессора Стайковского. Ученого, всемирно признаваемого светилом в химии, он, прочитав его последний труд, публично назвал невеждой. Корнелиус тогда так разгорячился, что, опровергая открытие шефа, стал приводить в доказательство научные факты, не известные окружающим, хотя в XXVI веке их знают даже дети. А когда он опомнился, было уже поздно. Он не очень удивился, увидев, что около него останавливается машина из психиатрической лечебницы. Он только успел выключить «след» и спрятать «Эйнштейна-17» в надежное место. Ему не хотелось, чтобы его коллеги узнали, что он позволил запереть себя в сумасшедший дом. Он, ученый из 2590 года! Конечно, он рассчитывал позже бежать из лечебницы с помощью Ангела и Марина, поэтому и разыграл комедию с предсказанием. В сущности он предсказал нечто такое, что и без него бы произошло само собой через несколько дней, так что его вмешательство ничего не изменило. Но они ему не поверили. Поэтому после разговора с ними Корнелиус решил окончательно вернуться в свое время. И вот теперь…

И вдруг профессор громко рассмеялся. Он сидит под замком не только в прошлом, но и в настоящем. Он может даже выбирать, где отсиживать свой срок, — вот это привилегия!.. Но потом он стал серьезным. За что его посадили? Правда, законы Солнечного совета строго запрещали выключать «след» при перескоке в прошлое. Но чтобы изза одного этого предъявить обвинение третьей степени… И тут он вспомнил прошлое, из которого убежал. Да, убежал, как жалкий трус, испугавшийся первой же трудности. А теперь?.. Что подумают врачи в лечебнице, узнав, что он исчез? «Как может исчезнуть человек?» — спросят они себя, и никто не сможет им ответить.

Он поступил неправильно, сомнений нет! Он должен был остаться в этой лечебнице, пока его не сочтут выздоровевшим и не отпустят на свободу. Он все-таки перехитрит их. А когда выйдет оттуда, то отправится работать в другой город, даже в друцую страну, и только тогда незаметно исчезнет из XX века, чтобы вернуться в настоящее. Он не имеет права оставлять людей во власти сомнений, с мыслями о сверхъестественном!

Лицо профессора Корнелиуса прояснилось: он решил, что делать. Извлек из ручных часов миниатюрный аппаратик, настроил его на «XX век, Европа» и через мгновение уже сидел на подоконнике в сумасшедшем доме. Небо на востоке чуть заметно светлело. Начиналось утро.

Утром в Солнечном совете было получено короткое сообщение:

«Профессор Корнелиус из Института истории поступил согласно предвидению — вернулся в прошлое». И подпись.

Вскоре на сообщении вверху появилась приписка:

«Обвинение третьей степени снимается».

А внизу — блестящий знак Солнечного совета.

— Заклинания у тебя паршивые, — сказал демон. — Не мог кого-нибудь получше вызвать?

Билл Хитченс был вынужден признать, что демон прав. На первый взгляд он казался внушительным: вместо волос на голове — змеи, изо рта торчат изогнутые клыки, кончик хвоста заточен, как копье…

Только ростом демон меньше дюйма.

Когда Билл бормотал положенные заклинания и жег волшебный порошок, он был уверен в успехе. И даже после того, как вместо грома и молнии он увидел слабую вспышку света и услышал паскудное шуршание, надежда не покинула его. Он глядел прямо перед собой, ожидая, когда появится огромное чудовище, и тут с пола, из центра обозначенного мелом пятиугольника, донесся голосок:

— А вот и я. Сколько лет никто не желал тратить время и усилия на вызов такого неудачника, как я, — заявил демон. — Где же это ты раздобыл такие заклинания?

— Сам додумался, — скромно признался Билл.

Демон хмыкнул и пробормотал что-то обидное о людях, воображающих себя волшебниками.

— Я не волшебник, — объяснил Билл. — Я биохимик.

Демон поежился:

— Вечно попадаю в идиотские положения, — с тоской сказал он. — Мало мне было того психиатра! А теперь полюбуйтесь — нарвался на биохимика.

Билл не смог сдержать любопытства:

— А что вы делали для психиатра?

— Он показывал мне людей, которых преследовали чертики, и я должен был этих чертиков отгонять.

Демон замахал ручками.

— Вот так я их гонял.

— И они исчезали?

— Еще бы. Но, знаешь, те люди почему-то думали, что пусть уж лучше у них останутся чертики, чем я. Ничего не получилось. И никогда со мной ничего не получается.

Демон вздохнул и добавил:

— И у тебя не получится.

Билл сел и набил трубку. Оказалось, что вызывать демона совсем не так страшно. В этом обнаружилось даже что-то мирное, уютное, домашнее.

— Ничего, — сказал он. — У нас получится. Мы же не дураки.

— Все так думают, — возразил демон, с вожделением уставясь на огонек спички. Он подождал, когда Билл раскурит трубку, и сказал:

— Перейдем к делу. Чего тебе хочется?

— Мне нужна лаборатория для экспериментов по эмболии. Если это дело выгорит, врачи смогут обнаруживать эмболы в крови, раньше чем они станут опасными. Мой бывший шеф, выживший из ума Р. Чоутсби, заявил, что мой метод не выдержит испытания жизнью, то есть не принесет ему кучи денег, и вышвырнул меня. Все остальные решили, что я свихнулся. А мне нужно десять тысяч долларов. И тогда я им всем покажу, чего я стою!

— Ну вот, — удовлетворенно вздохнул демон. — Я же говорил, что не выйдет. Такая задача мне не по плечу. Деньги можно просить у демонов минимум тремя классами выше, чем я. Я же говорил.

— Ничего вы не говорили, — ответил Билл. — И вы недооцениваете моей дьявольской изворотливости. Кстати, как вас зовут?

Демон не стал отвечать и сам спросил:

— У тебя есть еще одна такая штука?

— Какая?

— Спичка.

— Конечно есть.

— Зажги, сделай милость.

Билл бросил зажженную спичку на пол, в центр волшебного пятиугольника. Демон в восторге нырнул в пламя, растираясь, словно спортсмен под холодным душем.

— Вот так! — радостно крикнул он. — Вот это дело!

— Ну, и как же вас зовут?

Демон заскучал.

— А на что тебе?

— Ну, должен же я вас как-то называть.

— И не думай. Я пошел домой. С деньгами я не связываюсь.

— Да я не успел даже объяснить вам, что делать. Как вас зовут?

— Клоподав.

Голос демона упал до шепота.

— Клоподав? — рассмеялся Билл.

— Ага. У меня дырка в клыке, змеи из головы выпадают, мало мне неприятностей — и при всем при том меня зовут Клоподавом.

— Отлично. Послушай, Клоподав, ты можешь отправиться в будущее?

— Только недалеко. И я этого не люблю. Память потом чешется.

— Послушай, мой змееволосый друг. Я не спрашиваю тебя, что ты любишь, а чего нет. Разве тебе хочется остаться в этом пятиугольнике навсегда? И учти, никто не будет бросать тебе горящих спичек.

Клоподав понурился.

— Я так и думал, — продолжал Билл. — Теперь ответь мне еще раз, можешь ты отправиться в будущее?

— Могу, только недалеко.

— А можешь ли ты, — Билл наклонился и выпустил струю дыма, — принести с собой из будущего какие-нибудь предметы?

Если ответ будет отрицательным, то все усилия по вызову демона пропали даром. А если так, то лишь один бог знает, каким образом методу Хитченса удастся попасть в историю медицины и заодно спасти тысячи жизней.