Пёс войны и боль мира - Страница 34

— Сматываемся, капитан! — прокричал Седенко.

Я последовал его примеру. Пока мы спасались бегством, я увидел, как солдаты Ариоха столпились вокруг Клостерхайма, так что его совершенно закрыл блестящий черный металл.

Сразу же за тем, как взошло солнце и заставило сверкать снег, мы достигли низины. Но до сих пор мы слышали Клостерхайма и его людей за собой. Солнечные лучи становились все теплее и теплее, снег уже начал таять. Когда мы оглядывались назад, то видели только, что они нас неотступно преследуют. Я попытался по памяти прокричать нужные слова из волшебной книги. Однако на этот раз они не остановились.

Если бы они успели спуститься с гор, то могли бы нас окружить.

Солнце было ласковым и теплым. Наступившая тишина немного успокаивала меня. Седенко ехал впереди, но наших врагов было слышно только изредка.

Я слегка пришпорил коня и, нагнав московита, прокричал ему, что у нас нет выбора и мы должны драться, поскольку нам нечего терять. Затем я снова извлек волшебную книгу и нашел слова власти.

Мы развернули своих коней. Бок о бок мы попытались проскочить сквозь завесу пыли, поднятой копытами наших скакунов, чтобы застать преследователей врасплох.

— Регойм, Фарах, Ниадаг! — я прокричал это, надеясь на успех.

Когда пыль рассеялась, мы увидели, что преследователи упали на дорогу. Тут я заметил пурпурные перья Клостерхайма, приближавшегося темной тенью.

Протяжный клич донесся до меня. Я ожидал, что мой меч скользнет по панцирю, но он, напротив, вонзился в плоть, и я услышал только тихий стон смертельной боли.

Я увидел лицо моего врага. Оно было грязное, небритое и обветренное. Это было лицо разбойника с большой дороги.

Было до невозможности жарко. Из облака пыли появилась змеейка конного отряда, похожего на караван ростовщика в варварском обличии, и предводителем этого каравана был все тот же Клостерхайм. Я был так поражен, что на мгновение потерял свою бдительность, а затем задал себе вопрос, как Ариох может возрождать самые представительные фигуры своего воинства.

Всадников было слишком много, чтобы мы были готовы с ними сразиться. Пыль, проникшая в нос и рот, заставила меня чихнуть. Седенко и я находились в лесу, листья деревьев которого по остроте можно было сравнить со стальными. Мы уже получили некоторое количество ранений от них, и пять или шесть беспокоили так сильно, что об остальных можно было просто забылть. А за деревьями уже слышна была поступь воинства Клостерхайма.

Мое чувство подсказывало, что волшебная книга уже не поможет, поскольку мы переместились обратно из Серединной Границы в свой мир. Палило солнце, низкорослые деревья и остролистая трава сильно напоминали о прошлом путешествии по Испании.

Парни Ариоха были у нас за спиной. Время от времени виднелось лицо Клостерхайма. Он, видимо, понимал наше отчаянное положение — по дороге мы смогли бы проскакать от силы еще две-три мили, после чего наши и так загнанные кони издохли бы.

Седенко что-то мне прокричал, но звук затерялся между стволами. В следующее мгновение он пропал из поля зрения, и я стал бороться один. Я не мог поверить, что он меня покинул, чтобы спасти свою шкуру, но нельзя было отвергать и такой возможности.

Слуга Дьявола замахнулся на меня, и только секунда отделяла меня от смерти, но позади внезапно послышался надтреснутый голос Клостерхайма. Мой противник послушно опустил меч.

— Послушай!

Седенко держал Клостерхайма за горло. Лицо командующего мертвецами посинело и было наполнено злобой.

— Слушай его приказ!

Казак приставил свой кинжал к адамову яблоку Клостерхайма, и с него уже закапала кровь.

— Седенко, — прохрипел он. — Ты плохо кончишь. Но теперь уже недолго осталось до тех пор, когда я вернусь из Ада, чтобы отомстить тебе.

Я засмеялся. Я не был уверен, что ему было известна причина моей веселости.

— Что? Король Ариох отступился от тебя? Почему пропали все его люди?

С занесенным мечом я подскакал к Седенко, глаза Клостерхайма следили за каждым моим движением.

— Убейте одного из нас, — сказал я, обращаясь к отряду всадников Ариоха, застывшим в растерянности, — И мы убьем вашего господина. Если он умрет, все вы попадете обратно в Ад! Назад! Освободите дорогу!

Наши противники не хотели нападать, но это могло длиться лишь до тех пор, пока казак угрожал клинком их предводителю. Клостерхайм пробормотал подтверждение моего приказа расступиться, и они повиновались. Он знал, что означает для него смерть. Это было тяжелее, чем все то, что он мне предрекал. Он хватался за последнюю соломинку в надежде остаться в живых. Гордость и честь не играли теперь никакого значения, он был готов на все, пока его душа находится в теле.

— Согласен на то, что вы скажете! — просипел Клостерхайм.

Его отряд посторонился. В отдалении виднелись горы, но это не были высокие пики Серединной Границы, эти горы были ниже и заросли травой.

С проклятиями банда Ариоха отправилась восвояси. Коней они вели под уздцы, некоторые спрятали оружие. Мы наблюдали. Когда они удалились на достаточное расстояние, стало видно, что их дыхание парило, как будто вокруг не было жары, а стояла зима. Потом они все, как один, задрожали с ног до головы и пропали.

— Теперь воины короля Ариоха не будут нас преследовать, — сказал я Клостерхайму. Но для случая, когда потребуется нас преследовать в этом мире, он все же будет держать их под рукой. Проклятые могут ненадолго возвращаться на Землю, как и несчастные, которые живут в Серединной Границе.

Клостерхайм дрожал всем телом.

— Вы меня убьете, фон Бек?

— Это было бы предусмотрительно, — заметил я. — Предосторожность требует от меня этого. Но мне известно, что означает для вас смерть, и мы так долго боролись, что без дальнейших ваших действий я не могу вас убить.

Трудно представить, как сильно обрадовало его мое добродушие, и он принял его. Смерти он боялся больше, нежели любой смертный, которого я видел когда-либо раньше.

— Где мы теперь находимся? — спросил я.

— Почему я должен вам об этом говорить?

— Потому что иначе я буду вынужден очистить мир еще от одного поганого пса.

— Вы находитесь в Италии, — заговорил он, — на дороге в Венецию.

— Следовательно, горы позади нас являются Венецианскими Альпами?

— Что еще?

— Мы должны продвигаться на запад. — Я повернулся к Седенко. — В направлении Майланда. Гроот сказал, что наша цель находится на западе.

Последние надежды покинули Клостерхайма, когда Седенко вынул меч из ножен и отвел в сторону.

— Садись, — приказал он. — Твои лошади свежее, наших.

Мы привязали Клостерхайма к одному из деревьев на обочине дороги и перенесли наши седла на его лошадь и другую, принадлежавшую убитому бандиту. Затем мы попрощались со своими конями и представляли их собственной судьбе.

— Нам не хотелось бы оставлять вас в живых, — сказал Седенко. — Может быть, мне перерезать ему глотку, капитан?

Я покачал головой.

— Я тебе говорил, что ни себе, ни тебе я не позволю предопределить судьбу какой-нибудь души. Клостерхайма ожидает то, что он заслужил.

— Вы сумасшедший, что не убили меня, — проговорил монах-убийца. — Я — ваш заклятый враг. Я восторжествую над вами, фон Бек. У меня могущественные друзья в Аду.

— Они не могущественнее моих, — возразил я.

Я снова говорил на немецком языке, которого Седенко не понимал.

Клостерхайм отвечал так же.

— Они могут быть сильнее лишь немногим. Люцифер побежден. Большинство ваших повелителей не имеет связей с Небом.

— Мне известно, что это не может продолжаться долго, Иоганес Клостерхайм. Планы Люцифера неизвестны, и пути Господа неисповедимы. Разве кто-то из нас может хотя бы предположить, что восторжествует раньше?

— Люцифер планирует спасение самого себя, — снова заговорил Клостерхайм. — Это все, что я знаю. Это все, что можно знать.