Пёс войны и боль мира - Страница 33

Их предводитель не носил доспехов. Я увидел черное и белое. Я увидел пурпурно-красные перья и узнал последнего нанимателя Седенко и моего смертельного врага — кровавого монаха Клостерхайма.

Мы дали своим коням шпоры в надежде уйти от вооруженной погони. В этом было что-то мистическое. Их облачение пылало. Еще немного, и они начнут гореть — конечно же, черным пламенем. Пар вырывался из глазниц шлемов, какой-то серый пар, будто зарождающийся в тлеющих легких.

— Чего хочет этот христов рыцарь вместе со своей бандой? — взволновался Седенко. — Их давно поджидает Ад. Как они могут служить божьему делу?

Я уже хотел сказать ему, что если я служу Дьяволу, то они могут, конечно, служить и Богу, но проглотил замечание и наблюдал теперь как только мог внимательнее за дорогой и своим конем. Тот уже устал от скачки и два раза споткнулся, а один раз даже чуть не упал.

— Мы будем сражаться до смерти, — прокричал я Седенко, — но на тех же условиях, видимо, и Клостерхайм захочет забрать наши жизни! У нас нет надежды отбиться от закованных в латы всадников.

Мы искали выход из создавшегося положения, но его не было. Можно было двигаться дальше или остановиться и поджидать дьявольский отряд Клостерхайма. Когда дорога повернула, я увидел, что она проходит прямо по скальной плите шириной не больше человеческого роста. Если мы и хотели занять где-нибудь оборонительную позицию, то лучшего места было не найти.

Я показал на это место Седенко и спешился. Седенко понял, что я имею в виду, и кивнул. Я передал ему один пистолет, пороховницу и пули, отвел своего коня в сторону, и мы заняли позицию. Скальная стена прикрывала наши фланги, поэтому мы не ожидали никакого нападения сзади или с боков.

Когда Клостерхайм приблизился, он не имел понятия о том, что мы его поджидаем. Я направил на него пистолет и выстрелил, но, к сожалению, промахнулся. Он пригнулся и уставился на меня ненавидящим взглядом, а потом движением руки приказал своей банде остановиться. Они подчинились этому приказу с прямо-таки неестественной дисциплиной.

— Клостерхайм! — прокричал я. — Что ты хочешь от нас?

— Я ничего не хочу от Седенко, который в любой момент может отправиться куда ему вздумается, — проговорил монах с лошадиным оскалом. — Но я хочу вашу жизнь, фон Бек, никак не меньше.

Только теперь я сообразил, что мы все еще находимся в Серединной Границе и засмеялся в ответ.

— О, Клостерхайм, что за чудовищные преступления вы совершили во имя Господа? Если бы наш повелитель оставался существом, которым он когда-то был, он отверг бы вас. Вы так же прокляты, как и все мы. Вы один из тех, кто считает, что мои поиски принесут вам конец, когда вы уже не будете иметь ни родины, ни господина, ни самого существования. Ведь это причина того, что вы преследуете меня, а, Клостерхайм?

Иоганес Клостерхайм ответил выстрелом. Вспышка от него отразилась от частиц кварца в скалах. Потом монах принялся оглядывать пещеру. Он отыскивал возможность захватить нас. Но такой возможности не было.

— Вам не справиться с моей силой, — сказал он. — Она у меня беспредельна. Ариох!

Он прокричал имя одного из соратников Люцифера, возможно, своего тайного господина. Широким жестом он кинул невообразимый снаряд в скалистую стену. Он разорвался над нашими головами. Страшное зловоние ударило мне в ноздри.

— Попробуй пистолет, Седенко, — проговорил я.

Выстрел не заставил себя ждать. Пуля пролетела над моей головой, но обогнула Клостерхайма. Я услышал ее стук о черный нагрудный панцирь, а потом она упала к ногам нашего врага.

— Ариох!

Снова молния, отчего гигантский кусок скалы над нашими головами содрогнулся, и часть ее свалилась с высоты сотни футов на землю.

— Вы могущественный маг, Клостерхайм, — сказал я, — и можно только удивляться, каким образом вы столько времени пробыли в святых монахах.

— Я свят, — процедил Клостерхайм сквозь зубы, — мое дело — главнейшее, все должны ему подчиниться. Я заключил с Люцифером союз во имя того, чтобы уничтожить Бога. Я уже терроризировал мир именем господа, как только мог. Нет больше в мире дел, которые были бы более важны, чем дела Люцифера, и теперь он хочет, чтобы все подчинялось силам зла. Он настолько же хороший повелитель для меня, как и для тебя, фон Бек. И я хорошо послужу ему!

— Но теперь вы не служите ему!

— Ну и что? У него нет тех, кто стал бы служить этому имени. Что будет с ним, если Бог его возвысит?

— Неужели в Аду восстание? — спросил я пораженно.

— Можно сказать и так. Во всяком случае позиции Люцифера покачнулись. Ваш хозяин, фон Бек, теперь слабее, чем сам блаженный Иисус Христос, при встрече с первым человеком! А слабость меня никогда не привлекала. Ариох!

Еще один раскат грома. Черный шлем с горящими глазницами посмотрел в сторону, где мы скрывались, будто в знак благодарности. Кусочки камня осыпали меня и Седенко сверху донизу.

— Скачи быстро, Седенко, — проговорил я. — Прочь отсюда! Это наша личная схватка!

Седенко мялся. Я прогонял его:

— Скачи же!

Внезапно на меня посыпался снег, смешанный с осколками скалы, и я уже было подумал, что погребен.

— Теперь ты один, фон Бек, — сказал Клостерхайм с облегчением. — Я тебя свяжу и буду долго, член за членом, резать тебя. Но я постараюсь как можно дольше не лишать тебя жизни и не отдавать твою душу нашему повелителю.

— Вам что, нравится, что он вами повелевает? — обратился я к солдатам священника. — Он предаст вас, ведь он — Иоганес Клостерхайм! Вы не должны ему подчиняться!

— Зачем же тогда генерал Ариох передал мне двадцать своих рыцарей? — криво ухмыльнувшись, сказал Клостерхайм. — В Аду гражданская война, капитан фон Бек. И вы будете принимать участие в этой войне, а не я.

И он снова прокричал имя своего командира. И снова грянул гром и ударила молния. Я решил не дожидаться, что за этим последует, оседлал своего коня и поскакал вслед за Седенко по тропинке, на которую падали обломки скал. Я вспомнил об одном месте в одной из волшебных книг и на полном скаку нашарил эту книгу в седельной сумке. За поворотом, когда тропинка выровнялась, я смог увидеть, что предгорья находятся не дальше, чем в получасе езды. Но там, внизу, уже стоял Клостерхайм и его адские всадники.

Я оглянулся назад.

Всадники в своих поблескивающих доспехах перебирались на таких же черных рысаках через завал обломков скалы. И я заметил, что мой конь становится слабее и рано или поздно упадет, опрокинув меня на землю. Я повернул животное обратно и заставил его идти коротким шагом. Конь тяжело дышал. Коленями я ощутил удары его сердца. Достав волшебную книгу, я сорвал застежки зубами и принялся искать нужную мне главу. Скоро я нашел то, что искал: на странице было написано: «Слова власти против слуг герцога Ариоха».

Неужели Люцифер предвидел предательство своего сподвижника? Слова, которые я прочел, не значили для меня ничего, но я все равно остановил коня, чтобы прочесть их, зная, что у меня нет никакого другого оружия против этих всадников.

— Регойм, Фарах, Ниадаг! — крикнул я так громко, как только мог.

Всадники замедлили движение, и только крики и понукания Клостерхайма заставили их снова двигаться.

— Регойм. Фарах. Ниадаг! Гушнийт. Марадай. Караг!

Всадники застыли на месте. Клостерхайм возвратился к ним галопом. Он с ненавистью посмотрел на меня, сжимая клинок в руке. В это время я засунул обратно в седельную сумку волшебную книгу и, обнажив свой меч, успел отразить нанесенный им сильнейший удар, заставивший онеметь мою руку.

Я уклонялся, разворачивался и пытался отражать удары Клостерхайма, которыми тот снова и снова осыпал меня! Он казался неутомимым.

Клостерхайм рычал и скалил зубы. Его смертельная ненависть, казалась, сама по себе была способна поразить меня. Он бил снова и снова. Я отражал удары. Позади я слышал топот копыт — на помощь ко мне спешил Седенко. Раздался пистолетный выстрел, лошадь Клостерхайма заржала и повалилась на землю. Медленно начали двигаться вперед всадники Клостерхайма. Сам он с мечом в руке все еще ожесточенно боролся. Время от времени он посылал в мой адрес страшные проклятия.