Пёс войны и боль мира - Страница 15

Чтобы выяснить, реальны ли вещи, я положил руку на флягу. Результат оказался неожиданным — я не почувствовал ничего.

Мой разум получил пищу для размышлений. Мне пришло в голову, что все предостережения, казавшиеся мне бессмысленными, на самом деле не так уж беспочвенны.

Мое обращение к Сабрине прозвучало мольбой о помощи:

— Я боюсь.

Она махнула рукой.

— Ты хочешь расторгнуть соглашение с нашим повелителем?

Этого я не мог сказать с ходу.

— Этот договор должен быть выгоден нам обоим, — сказал я. — Но раз уж так вышло, теперь у меня, пожалуй, нет выбора, кроме предложенного.

— Он ждет, что то, что ты достанешь для него, каким-то образом сыграет мне на руку, — ее голос был безжизненным, но как мне казалось, она должна была знать о предмете нашего с Люцифером разговора. — Что за сделку вы заключили?

— Я хочу попробовать освободить твою и мою души, — сказал я. — Если я найду Святой Грааль, мы будем свободны.

Она посмотрела на меня полным сомнения взглядом и покачала головой.

— Моя душа продана, Ульрих.

— Он обещал освободить ее, если я достигну намеченной цели.

— Меня радует, что ты подумал обо мне.

— Видимо, я люблю тебя, — ответил я.

Она кивнула, и я вдруг понял, что она тоже меня любит.

— Он убедил тебя отправиться на поиски лекарства от Боли Мира, так?

— Почти.

— Однако шансы на успех весьма невелики. Возможно, такого лекарства вообще не существует. Скорее всего, Люцифер также сомневается в этом, как и мы. Тебе не приходило в голову, что Люцифер безумен?

— Вполне может быть, — ответил я. — Но в любом случае, безумен или нет, он повелевает нашими душами. И если у меня есть шанс освободиться, я попытаюсь использовать его.

— Я думала, со мной все кончено, — она подошла ко мне. — Я не хочу больше жить, Ульрих.

Я сжал ее руки.

— Я не могу оставить тебя здесь, — сказал я. — Я должен тебе помочь.

Сабрина слушала, глядя на меня полными признательности глазами.

Я поцеловал ее. Моя любовь разгоралась еще сильнее, но все внутри меня протестовало.

— Люцифер убедил меня, что единственный путь к тому, чтобы мы были вместе, заключается в выполнении условий нашей сделки.

Я отстранился и попытался взять себя в руки.

— Что из этого может мне помочь? — спросил я, указывая на предметы, разложенные на столике.

Дрожащими руками она открыла картонный футляр и протянула мне.

— Это карты мира, причем половина стран, указанных на них, известна географам, а вторая половина — нет. Там изображены некоторые районы, пропущенные на большинстве карт. Они расположены между Небом и Землей, а также между Небом и Адом.

— А это, — она взяла в руки коробочку, — компас, как ты сам видишь. Он будет вести тебя по обычному миру, так же, как компас. Он же укажет входы и выходы в сверхъестественных землях.

Положив компас обратно, она указала на флягу.

— Эта фляга содержит жидкость, которая вернет тебе силы и поможет преодолеть любое препятствие, встретившееся на твоем пути. В этой книге — заклинания и магические формулы, которые могут тебе понадобиться. Их необходимо употреблять вовремя.

— А кольцо? — поинтересовался я.

Она взяла кольцо с крышки стола и надела его на средний палец моей правой руки.

— А это мой подарок, — ответила она, целуя мне руку.

Я смутился.

— Я ничего не могу подарить тебе, Сабрина.

— Лучшим подарком для меня будет твое возвращение. Ввыполнишь ты свое задание или ничего не достигнешь — я всегда буду уверена, что и в Аду повелитель не разлучит нас.

Она потупила взгляд. Я все понимал. Слезы стояли в ее глазах, и я заметил, что тоже плачу. Обняв ее, я неуверенно поинтересовался:

— Свиток пергамента — ты ничего не сказала мне о нем.

— Свиток пергамента ты развернешь, достигнув цели. — Ее голос снова окреп. — Там информация о том, как вернуться. Но ты не должен его открывать, пока не найдешь лекарства от Боли Мира.

Сабрина подалась назад и подняла сумку с пола.

— Тут продовольствие, — пояснила она. — И еще деньги на путешествие. Твой конь укреплен другими вещами, которые понадобятся тебе в дороге, и будет ждать во дворе, когда ты будешь готов.

Она уложила карты и остальное в сумку, закрыла ее и передала мне.

— Что еще? — спросил я ее.

Она нерадостно засмеялась. Я снова почувствовал запах роз. Взъерошив ее волосы, я погладил плечо.

— У нас еще есть время до утра, — произнесла она.

На следующее утро я проснулся со странным настроением, все время вспоминая разговор, происшедший накануне. Поддержка, полученная от Сабрины, сделала мою любовь еще сильнее, и теперь я знал, что не одинок. Люцифер неожиданно предоставил мне возможность спасти свою душу. Впечатления от короткого посещения Ада были еще свежи в моей памяти, и я был совершенно уверен, что встречался с Князем Тьмы и посетил его королевство. Я узнал правду об Аде, но теперь, как и большинство людей, с опаской относился к правде, так как из-за нее мне пришлось заключить нежелательную сделку.

Сабрина еще спала. В лесу моросил мелкий дождик. Я вспомнил о разговоре с Сабриной и Люцифером и договорился о некоторой свободе и о возможности задавать вопросы, но не воспользовался ею. Только замок переубедил меня.

Прошедшей ночью Сабрина сказала:

— Ты наблюдаешь окружающее взглядом смертного, и твое сознание не может связать все воедино. В Аду не существует ничего — ни чувств, ни будущего, ни существования… ничего. Души, заключенные там, заботятся только о своем собственном спасении и не замечают ничего остального.

Я ничего не ответил на это, будучи ввергнутым в настроение, которое не только не допускал в мыслях, но и не мог высказать словами. В миг во мне возникла волна гнева, и я процедил:

— Если все то, что ты обещала, окажется сверхъестественным, я при первой же возможности вернусь и убью тебя.

Но мой гнев исчез, как только я успел договорить фразу. Я не желал ей ничего дурного. Этот порыв был результатом пережитого и увиденного, а мое состояние являлось следствием заключенной сделки.

Я был совершенно уверен, что она меня любит. Более того, я знал это. И я знал, что так же люблю ее. Наши взгляды расходились в столь незначительных вопросах, что, казалось, мы были единым целым. Мысль о том, что я могу потерять ее, была для меня невыносимой.

Вернувшись к постели, я приподнял полог, сел на краешек и дотронулся до ее лица. Сабрина внезапно повернулась на другой бок и пошарила рукой там, где я должен был находиться. Я предупредил ее движение.

— Я здесь.

Она повернулась ко мне и улыбнулась. Глаза ее наполнились тревогой.

— Ты идешь?

— Больше всего мне хотелось бы остаться.

— Да, — сказала она. — Уже утро, — она села и продолжила. — Заключив сделку с Люцифером, я думала, что смогу управлять своими желаниями и держать судьбу в собственных руках. Но все оказалось совсем не так. Ты же должен замечать, какие мы.

— Каждый из нас индивидуален, — ответил я. — Только циник, не замечающий различий, может утверждать, что все похожи.

— Но может ли циник найти незначительные различия, отличающие нас друг от друга?

— Я циник, — заметил я, — и я все это уже давно заметил.

— О, ты не циник! — Она обвила мою шею руками. — Иначе ты не находился бы здесь.

Я возразил ей:

— Я тот, кем должен быть в эту минуту. Все, что произошло, случилось по моей вине.

— И по моей, — закончила она.

Меня охватила непонятная печаль. Я проговорил:

— В таком случае виноваты мы оба.

Мы поцеловались. На душе становилось все тяжелее, и я вынужден был оторваться от нее, прошел в другой конец комнаты и принялся умываться. Я заметил, что мои руки дрожат, а дыхание стало тяжелвм и учащенным. У меня возникло желание снова отправиться в Ад, чтобы обратиться ко всем бедным проклятым душам с призывом подняться на борьбу с Люцифером, как он сам в свое время восстал против Бога. Думаю, мы могли бы надеяться на определенное избавление, только надежды этой было еще меньше, чем здесь, на Земле. Пришлось оставить все как есть. Это несправедливо, думал я, что все эти создания имеют над нами власть. Неужели они не могут нас просто уничтожить, если мы им не нравимся?