Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Страница 8

И Андрей рассказал всё по порядку.

Когда он закончил, наступила тишина. Генерал барабанил пальцами по столу.

– Ты из каких будешь?

– Из боярских детей.

– Чин какой?

– Простой служитель.

– А классный чин?

– Не удостоили пока.

– Хм!

Генерал повернул голову к Савве.

– Почему о происшествии и счастливом разрешении сего мне не донёс?

Савва побагровел.

– Виноват, исправлюсь!

– Не каждый день у сиятельного графа, заметь – приближенного к императрице, ценности крадут из спальни супруги и челядь убивают. А главное – за ночь убийца был пойман! Теперь об этом всё дворянское собрание знает, а может, и… – генерал поднял вверх палец, – до самой государыни дойдёт.

– Рад стараться, ваше превосходительство! – рявкнул Савва.

– Э, не ценишь ты своих людей, Савва Пантелеевич! Парень умён, скромен, сообразителен. А у тебя в простых служителях состоит, да ещё и в архиве ты его гнобишь. И чина классного нет. Непорядок!

– Исправим, ваше превосходительство! – лицо Саввы налилось кровью. «Как бы его удар не хватил», – подумалось Андрею.

– Если ты, Савва Пантелеевич, не ценишь своего служителя, так я его к себе заберу.

Савва, не ожидая такого поворота дел, растерялся. От Чичерина зависела вся карьера.

Генерал не стал дожидаться ответа, достал из-за обшлага мундира бумагу и бросил её на стол.

– Ну-ка, молодец, прочти.

Андрей сделал три шага вперёд, взял бумагу и, отступив назад, прочитал её. Ему присваивался классный чин коллежского регистратора. Самый нижний – четырнадцатый, но с повышением жалованья на три рубля.

Рот у Андрея растянулся в улыбке.

– Рад стараться, ваше превосходительство!

– Так же и дальше служи, Андрей!

Генерал повернул голову к Савве.

– Переведи его в розыскную экспедицию. Не след парня держать на бумагах, как старого пердуна.

Словечки генерал подбирал ядрёные, не стесняясь.

– Будет исполнено, ваше превосходительство, только у меня по штату два розыскника, и оба места заняты.

– Напиши сейчас прошение на моё имя об увеличении штата, я подпишу.

Савва подвинул стул сбоку стола и стал писать.

– Иди, братец, служи. Думаю – впредь мы с тобой встречаться будем, коли служить будешь так же – не за страх, а за совесть. Поди сюда!

Андрей подошёл.

– Ценностей-то много у графини было?

Андрей перечислил.

Генерал крякнул, пожевал губами.

– Ну иди, меня государственные дела ждут.

Андрей вышел за дверь, держа в руках бумагу о присвоении ему классного чина. Тут же его окружили служители.

– Чего вызывал? Что стряслось?

Андрей протянул бумагу.

Читали служители быстро – неграмотных здесь не держали. Сочли вмиг, посмотрели на Андрея завистливо.

Дверь открылась, и в сопровождении Саввы вышел генерал. Все бросились к своим столам.

Генерал важно проследовал на улицу, где у подъезда его ждал экипаж. Савва подал генералу руку, помогая взойти, и захлопнул дверцу.

Вернувшись, Савва посмотрел на всех грозно. Служители заскрипели перьями, изображая активную работу.

– Путилов, пройди ко мне.

Теперь Савва уселся на свой стул, где несколько минут назад сидел генерал, и вытер лоб платком.

– Ты чего меня перед генералом в неудобное положение ставишь? Хоть бы сказал, что к графу ездил.

– Я вчера, когда опоздал, пытался сказать, так вы не изволили слушать и сразу меня в подвал определили – архив разбирать.

– Ладно, оба виноваты. Но смотри мне впредь! Я должен знать, что у меня в канцелярии происходит, а не от начальства узнавать.

Андрея перевели в розыскную экспедицию. Занимала она три отдельные большие комнаты там же, на Итальянской. Розыскники, наслышанные уже о происшествии у графа, приезде Чичерина и присвоении Андрею классного чина, встретили его довольно приветливо. Начальник отдела Иван Трофимович Лязгин усадил Андрея напротив себя, рядом уселись оба розыскника.

– Ну, расскажи нам всё в подробностях, не упускай мелочей.

Андрей без утайки рассказал всё.

– Хм, действовал ты правильно – как опытный розыскник. Только одну ошибку всё же допустил. Сам не догадался?

– Нет.

– Когда идёшь брать преступника, обязательно поставь под окнами его комнаты и у выхода людей. Уйти этот твой форейтор запросто мог, будь он половчее. С тем же сторожем и управляющим обо всё договориться внизу надо было. А ты встал в коридоре и говорить начал. Вот преступник и услышал. Пока вы болтали, он на кровать тряпьё положил да за притолоку двери встал. Вы к его кровати кинулись, а он в это время – за дверь. Повезло тебе, парень, но ошибки свои учти.

И ведь прав новый начальник – Андрей это признал.

Формально Иван Трофимович подчинялся Савве Пантелеевичу, но в работе своей был независим.

Месяц Андрей прослужил в экспедиции и был рад переводу – надоевшая писанина, конечно, была, но в небольшом объёме. В основном – работа живая.

Андрей как губка впитывал в себя новые знания. Учился грамотно осматривать место происшествия, не упуская любую мелочь, учился анализировать найденные улики, учился допрашивать подозреваемых и свидетелей.

Оказалось, что грамотно разговорить человека – целая наука. Свидетель, может, и видел что-то важное, да не придал этому факту значения и умолчал. Выудить у него эти деталюшечки очень непросто, и не каждый может. Подход найти надо, чтобы разговорился человек и рассказал всё, что видел, а потом сопоставить его показания с показаниями других. Ведь одни и те же события разные люди могут пересказывать по-разному.

Месяц на новом месте пролетел как один день. С утра до позднего вечера на службе, а иногда и по ночам.

Наконец-то воскресенье, законный выходной. Хотелось бы Василису, купеческую дочь, повидать. Только как это сделать? Придёшь к ней домой, а батенька и выгонит с треском. Вот позору-то будет!

Василису Андрей вспоминал часто – понравилась она ему. Но ещё не факт, что он ей по душе пришёлся. Андрей и видел-то её раз в жизни и четверть часа всего, а вот поди ж ты – зацепила за душу девчонка. И решил Андрей на хитрость пойти.

По воскресеньям принято было всей семьёй в церковь ходить. Нифонт из православных, стало быть – к заутрене пойдёт с домочадцами. Надо поближе к купеческому дому подойти – подождать, когда они со двора выйдут, чтобы в церковь направиться, и за ними последовать. Глядишь, удастся с Василисой словом перемолвиться.

Андрей собирался и вспоминал – какая церковь ближе к купеческому дому? И пойти на воскресную службу не в самую ближнюю, а в ту, где нравится больше.

От дома купца равно удалены Андреевский собор, церковь Равноапостольного князя Владимира и собор Святых апостолов Петра и Павла.

По улице Андрей шёл быстрым шагом, по пустынным переулкам бежал, боясь опоздать. Успел.

Едва он добежал и отдышался, спрятавшись за углом, как из купеческого дома вышел Нифонт, а за ним следом – Василиса. Направились они в Андреевский собор. Андрей шёл за ними в отдалении, не упуская из вида.

К церкви стекался народ.

Купец с дочерью вошли внутрь, Андрей – тоже, затерявшись в толпе. Близко подойти было просто невозможно – люди стояли вплотную друг к другу, а толкаться в божьем храме Андрей счёл недопустимым.

Отстояв службу, Андрей вместе со всеми вышел. Белый головной платок Василисы мелькал впереди – недалеко.

Из собора отец с дочерью направились домой. Андрей шёл за ними и корил себя: «Зачем иду? Даже словом перемолвиться не удалось, и видел только издалека. Не лучше ли выкинуть её из головы?» Но что-то, какая-то сила толкала его вперёд – за Василисой.

Нифонт с дочерью зашли в дом.

Андрей подошёл к двери, постоял, не решаясь постучать. Какой же повод придумать? Так ничего и не решив, он повернулся, чтобы отправиться домой.

Неожиданно дверь открылась, из-за неё выглянул Нифонт, улыбнулся.

– И долго ты ещё перед дверьми топтаться будешь? Я думал, ты человек решительный, боевой. Вон как в пролётке на разбойников напал. Заходи!