Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» - Страница 5

– Время позднее, все во флигеле быть должны.

– Пойдем, проверим.

Матвей провёл Андрея через чёрный ход во флигель. Был он двухэтажным и от графского дома отстоял на полсотни шагов. Жаль, что темно, надо бы графский дом и снаружи осмотреть – не спускался ли кто из окна?

– Матвей, а окна в спальне графини открываются?

– Должны. Но я ни разу не видел. Окна спален графини и графа сюда, на задний двор, выходят, чтобы шум с проспекта господ не беспокоил. Граф тепла не любит, даже зимой, бывало, с открытыми окнами спит. А вот графиня? Нет, не помню, чтобы её окна открывали.

– Хорошо, пересчитай прислугу.

Андрей остался внизу, в обширной прихожей. По её периметру стояли лавки. Похоже – здесь ели, а может, и спали, когда прислуги было много.

Не мудрствуя лукаво, Матвей просто вывел всех людей из комнат в прихожую. Сразу стало тесно.

Управляющий обвёл глазами челядь – вроде все здесь. Ан нет, кухарок не хватает обеих. Где они?

– Матвей, да где же им быть? На кухне они, курей к завтрему щиплют, – послышался женский голос из толпы.

Вдруг со двора раздался истошный крик. Все на миг оторопели, потом кинулись во двор. Узкая дверь не могла выпустить всех, образовалась давка.

Андрей попробовал протиснуться сквозь толпу, но его толкали локтями, не давая выйти. Незнакомец, да ещё, видно, и чином не вышел, коли во флигель прислуги пришёл.

– Матвей, командуй! – прохрипел сдавленный со всех сторон Андрей.

– Все стоять на месте, пропустите вперёд человека!

Челядь послушно расступилась. Андрей протиснулся к двери и вышел вслед за Матвеем.

Во дворе стояла трясущаяся от страха кухарка. В переднике, голова повязана белой косынкой. Глаза её были выпучены, подбородок трясся.

– Ну-ка, вы все – во флигель! – скомандовал Матвей.

Прислуга нехотя потянулась в дом челяди. Всем было любопытно – чего кричала кухарка?

– Сказывай, чего орёшь, всех переполошила.

– Там! – кухарка махнула рукой за флигель.

– Чего там? Говори яснее!

Но кухарку как заклинило.

– Там… Я комок…

Матвей досадливо махнул рукой. Андрей понял, что кухарку что-то сильно испугало. Надо смотреть.

– Матвей, факел давай или светильник какой.

– Это сейчас, это мы мигом!

Матвей сбегал во флигель и вернулся с тусклым светильником, оконца которого были закрыты слюдой. Оба – и Андрей, и Матвей обошли флигель и направились в глубь двора. Там располагалось отхожее место и помойка. Недалеко от флигеля на тропинке валялось пустое помойное ведро.

– Кухарка бросила, – недовольно сказал Матвей. – Чего же это её так напугало?

На дорожке и вокруг неё ничего необычного не было.

Андрей с Матвеем подошли к помойке. В нос ударила вонь гниющих отбросов. Вдвоём они обошли её и, подняв светильник, осмотрели саму помойку. Ничего подозрительного.

Чуть поодаль стояло дощатое отхожее место.

– Пойдём-ка, Матвей, туда.

И, едва они успели зайти за туалет – за его заднюю стенку, как увидели лежащий на земле труп женщины. Матвей поднёс к её лицу светильник.

Зрелище было жутковатым. На груди женщины зияли две ножевые раны, одежда была в крови, и лужа запёкшейся крови натекла под трупом.

– Это же горничная, Марфа! – вскрикнул Матвей. – Не повезло девушке – умереть в младые годы.

Андрей забрал у Матвея светильник и описал несколько кругов вокруг трупа, осматривая землю. Не найдётся ли здесь каких-нибудь следов? Не нашлось, к сожалению. Не было потёков или капель крови, следов борьбы или волочения в виде помятой травы или взрытой земли.

Вероятнее всего, девушку убили именно здесь. Если она в туалет пошла и случайно увидела разбойника или разбойников или сама пришла на встречу с кем-либо?

Андрей подобрал щепку и замерил ею длину ножевого ранения. Хм, нож довольно широкий, скорее всего – боевой. И удар нанесён умелой рукой – точно в сердце. Тогда зачем били ножом два раза? Для верности? Чтобы никому ничего не рассказала?

В голове у Андрея возникла догадка – не Марфа ли украла у хозяйки ценности и передала их здесь, у туалета, сообщнику, который её и убил, чтобы замолчала навеки? Если это так, тогда убийца кто-то из слуг.

– А скажи, Матвей, с кем-нибудь из слуг была близка или дружна убитая?

– С мужчиной я её не видел ни разу, врать не буду. А с девушкой дружила – с Раисой. Они в одной комнате жили.

– Мне с ней поговорить надо. И ещё: у тебя люди надёжные из охраны есть?

– Они все надёжные, всем верю.

Андрей усмехнулся и поглядел на убитую.

– Выходит, не всем верить можно.

– Думаешь, кто-то из челяди?

– Именно так. Потому и хочу, чтобы ты выставил охрану здесь, на заднем дворе и у ворот.

– На воротах привратник есть.

– Поставь к привратнику ещё одного, а здесь лучше – двоих. Их задача – не упустить никого из графского дома. Коли все слуги на месте были, кроме убитой, то боюсь – и убийца тоже здесь и может попытаться сбежать.

– Ох ты, страсти какие! Да что же это на белом свете деется?

– Пошли, и так время позднее. Веди меня к этой – Раисе, а сам охраной займись и далеко от флигеля не отлучайся.

– Всё выполню. Вот веришь – сам, своими руками убийцу удавлю. Это же надо – злато-серебро украсть да душу безвинную сгубить?

Матвей привёл Андрея во флигель, где ещё толкались в прихожей слуги, слушая, скорее всего не в первый раз, рассказ кухарки о том, как она наткнулась на мёртвую Марфу. Женщины утирали глаза платками.

– Рая, с тобой вот Андрей поговорить хочет. Ступай к себе в комнату. Павел и Иннокентий – со мною во двор!

В девичьей комнате было уютно. Комнатка хоть и невелика, а чувствовалась в убранстве её женская рука.

Раиса забилась в угол и смотрела оттуда на Андрея с какой-то опаской.

– Рая, я бы хотел поговорить с тобой о подружке твоей, Марфе.

– Была подружка, да вся вышла.

– Чего так? Поссорились?

– Если бы. Она хахаля себе завела – из наших, из прислуги. Голову он ей вскружил, только и разговоров, что о нём.

– Кто же будет этот счастливчик?

Андрей намеренно ничего не говорил о смерти Марфы. Да, кухарка наткнулась на тело, но в потёмках навряд ли его угадала. Пусть и Раиса до поры до времени будет в неведении.

– Тоже мне – счастливчик! Кобель он, вот кто! Не одной девушке голову уже вскружил, попользовался и остыл.

– Имя у него есть?

– Конечно! Илья, форейтор графский. Ой, не стоило мне говорить.

– Почему же?

– Вдруг Марфе мои слова как-то навредить могут?

– Уже не навредят.

– А правда, что вы из юстиц-коллегии и будете злато-серебро хозяйки нашей искать?

– Так уже ищу. Чего бы это я за полночь здесь ещё делал?

– Вот в первую очередь и поговорите с Ильёй.

– А мне Матвей, управляющий ваш, ни словечком о форейторе не обмолвился.

– Да он и не знал. Только я знала о её полюбовнике. Сама Марфа просила никому не говорить. А где она? После пополудни её не видел никто. Челядь сказывает – сбежала она с украденными ценностями. Только я не верю. Влюбилась она по уши в этого хлыста – это правда. А брать чужое – не могла.

– В городе у неё знакомые есть? Может, к ним уйти могла?

– Она в город почти не выходила, откель знакомствам взяться?

– Я должен сообщить тебе плохую новость, Раиса.

– Неужели поймали её с похищенным?

Девушка прижала руки к груди.

– Нет. Хуже. Убита она, ножом в грудь.

Раиса от неожиданной новости вскрикнула, лицо её побледнело.

– Как же это?

Она пробормотала ещё несколько слов – почти шёпотом, среди которых Андрей уловил слово «уйти».

– Куда уйти? – спросил он.

Раиса вытерла платком слёзы, махнула обречённо рукой.

– Ай, всё равно уже! Ей уже не повредишь, так, может, этот гад поплатится.

– Ты о чём? Давай-ка поподробнее.

– Илья обещал на ней жениться. Говорил только – повременить надо, денег мало. А потом и предложил – забери, мол, ценности из шкатулки. В этот же день и сбежим. К казакам на Сечь он собирался или на Урал – на Яик. Там волнения ноне, все беглые там собираются. Говорил – никто не сыщет, будем жить безбедно: избу купим, хозяйством обзаведёмся.