Одинокий Адам (Сборник) - Страница 51

— Увы, мы начинали как существа, обладающие интеллектом, но нам приходилось почти все свое время посвящать поискам пищи. Поэтому постепенно мы выработали способность предаваться размышлениям, пока тело ищет себе пропитание. Вы — ну да, я читаю ваши мысли, — вы ведь тоже можете идти по улице, листая на ходу журнал или газету. Ваш ум как бы предоставляет телу какое-то время самому присматривать за собой. Мы усовершенствовали этот трюк. Мне, например, понадобилось практиковаться почти двести лет… двести наших лет…

— Двести ваших лет! Но это же больше восьмидесяти тысяч земных!

— Вот именно. Не правда ли, ваши внутренние планеты мчатся вокруг Солнца как сумасшедшие?! Да, так что я говорил… — ага, длительность жизни… О, в этом мире нам практически ничто не угрожает, ничто не тревожит и не может нас убить. Мы ведем здесь очень спокойный образ жизни. По правде говоря, даже ужасно трудно отделаться от своей телесной оболочки. Обычно мы живем по три тысячи лет — это примерно миллион с четвертью ваших. Мне уже около миллиона.

Блейк уставился на странное существо. Черный, тупо срезанный цилиндр, извивающиеся щупальца пытаются схватить людей… Миллион лет!

— Ну вот, мы научились и так преуспели в этом, что провели бесчисленное множество лет, совершенно не обращая внимания на свои тела. Разумеется, за такой срок мы заметно усовершенствовали свой язык и мысли. Мы открыли основные законы космоса и начали понимать возможности механизмов. Мы даже начали конструировать космический корабль, чтобы посетить другие миры. — Голос печально вздохнул — И тут мы обнаружили, что наши тела тоже выкинули аналогичную шутку — научились обходиться без нас. Как-никак довольно досадно — только заведешь с кем-нибудь интересный разговор, как вдруг твое тело катится прочь в поисках пищи… Тогда мы решили снова взяться за дело. Но мы так давно забросили наши тела, что они вынуждены были развить у себя некое подобие нервной системы. Своего рода вторичный мозг. Теперь у них есть свой собственный нервный аппарат, и мы больше не можем ими управлять.

Блейк задохнулся от изумления:

— Не можете ими управлять?

— Увы, по-видимому, нервные пути, соединявшие наш мозг с исполнительными органами тела, полностью атрофировались. Ни один из нас ни в малейшей степени не способен управлять своим телом. Я, например, не смог бы здесь оставаться, если б мое тело не ощущало вашего тепла и не пыталось с глупым упрямством добраться до вас.

— Слушайте, на чем основана ваша односторонняя теплопроводность? — спросил Пентон. — Я бы не прочь иметь такую же.

— Она действует в живых тканях только при низких температурах, — пояснил голос. — Но я не могу объяснить этого на вашем языке, у вас нет времени изучать мой язык. Мы не способны контролировать свои тела, но я вижу, что и вы не способны контролировать свой собственный мозг.

— Как это? — изумленно спросил Блейк. — Что вы имеете в виду?

— Часть вашего мозга в данный момент лихорадочно старается найти выход из этой расщелины. Особое беспокойство охватило ее с той минуты, как она уловила негромкое «Клик!», которое означает переключение на запасной кислородный баллон. Но ваше сознание, видимо, не обратило на это внимания.

Блейк скосил глаза. Небольшой циферблат внутри шлема подтверждал слова чудовища: содержимое запасного баллона медленно, но верно подходило к концу.

— Послушай, они были как следует наполнены? — насмешливо спросил Пентон.

Блейк тупо кивнул:

— Всего два часа…

— Их должно было хватить на три…

— Разрешите, я вам помогу, — вмешался голос. — Ваше подсознание уже нашло объяснение этому факту. На нашей планете тяжесть больше, вы непривычно много работали и всем вашим мышцам приходилось напрягаться. Поэтому они потребляли необычно большое количество кислорода. Вы ведь градуировали ваши баллоны на Луне, я полагаю? Там притяжение меньше и потребность в кислороде много ниже…

— Вы правы, но кислорода у нас от этого не прибавилось…

— А ведь вы уже вспомнили о твердом кислороде, который разбросан в пещере. Попробуйте использовать его…

Блейк взглянул под ноги. Голубые песчинки твердого кислорода, занесенные в расщелину ветром, лежали вперемежку с мельчайшими частицами настоящего песка и замерзшего азота.

— Можно попробовать.

Пентон отстегнул баллон на спине Блейка. Вдвоем они собрали немного кислородных обломков и опустили их в горловину баллона. Почти пять минут понадобилось, чтобы льдинки превратились в газ; потом клапан баллона щелкнул.

И тотчас рука Блейка дернулась к переключателю, возвращая его в прежнее положение.

— Фу — ну и запах! Жуткая дрянь, дышать невозможно!

— У кислорода был такой приятный и неповторимый запах, — печально произнес голос. — Он был разный в зависимости от типа друзегов… Теперь мы больше не способны его ощущать. Даже прелести тепла мы не ощущаем. А тепло — это было так приятно…

— М-г-м, — вздохнул Пентон. — То-то, я вижу, около корабля собралась целая банда…

— Они очень сожалеют, но ничего не могут поделать. Понимаете, они потеряли контроль… О, смотрите! Кажется, я наконец серьезно порезался!

Щупальца отдернулись, кожистая защитная мембрана захлопнулась, но не полностью. Огромное существо ухитрилось довольно глубоко втиснуться в расщелину и из-за резкого рывка на одном из щупалец образовалась глубокая рана.

Ударила струей густая, клейкая жидкость, которая сразу же затвердевала, едва лишь соприкасалась с холодными скалами.

— Кажется, я все-таки сумел убить себя, — обрадованно произнес голос.

— Сумели убить… Вы как будто радуетесь этому? — Пентон уставился на существо, которое теперь беспорядочно дергалось, пытаясь освободиться.

— Конечно… Сломалась кость и проткнула главный кровеносный сосуд. Минут через десять все кончится. Разве вы не рады будете избавиться от этой глупой горы неуклюжего мяса? Конечно же, я радуюсь. Гругз тоже был невероятно доволен, когда сумел, наконец, сформировать свое силовое поле… по истечении двадцати семи столетий…

— Что это значит? — спросил Блейк.

— Я не смогу вам объяснить, — торопливо сказал голос. — У меня мало времени. Я должен начать формировать свое поле. Да и язык у вас слишком бедный. Я ведь провел больше миллиона лет в размышлениях и исследованиях… Я мог бы разрешить все ваши трудности — научить вас, как сделать необходимое оружие, как создать чисто силовое поле, которое доставило бы вас на родную планету…. Но я должен проститься с вами — моя плоть быстро твердеет… Прощайте… — голос прервался.

От раны на боку существа во все стороны пошла серо-голубая волна. Расслабились мощные мышцы, которые поддерживали мощное круглое туловище, и оно стало медленно уплощаться. Чуть заметные колебания поверхности возвещали торопливое приближение других обитателей Трансплутона. Они спешили насладиться теплом своего соплеменника.

— Кажется, я понимаю, — сказал Пентон. — Они совершенно инстинктивно тянутся к любому источнику тепла. Совершенно инстинктивно…

— Совершенно, могу вас заверить, — произнес новый голос. — Я ужасно сожалею, что ваши боеприпасы почти на исходе. Ничего уже не осталось?

— Примерно на три залпа, — с грустью признался Блейк, — Мы не собирались использовать эту штуку как оружие. Мы не думали, что найдем здесь жизнь.

— Жизнь есть на всех планетах Солнечной системы, — заверил голос. — Вам еще представится шанс встретить важнейшие ее формы.

— Может, вы нам подскажете, как сделать, чтобы протономет мог дать еще несколько залпов? — спросил Блейк. — Это увеличило бы наши шансы познакомиться с другими формами жизни, о которых вы говорите.

— Увы. Ваш язык не приспособлен для этого. Если б я мог контролировать ваши тела или хотя бы свое собственное, я бы, пожалуй, это сделал. Но если б я мог контролировать свое тело, вам не пришлось бы прибегать к протонометам, а я давным-давно сформировал бы свое силовое поле…

— Да что это такое в конце концов? — решительно спросил Пентон — До вас тут один тоже упоминал о силовом поле…