Обычная история - Страница 34

— Зачем ты мне это говоришь? — проскрипел Дэн, смотря сквозь янтарную жидкость на дно стакана. Там тоже была Брук.

— Так хватит пить и пошли домой. Свою досаду по поводу ее отъезда ты уже залил.

— Слишком поздно, мой друг, слишком поздно. — Дэн опрокинул в себя содержимое стакана и сморщился. — Брук больше нет…

— Она же не умерла, ты всего лишь позволил ей улететь.

— Ты не понял. Я не позволил, я ей велел лететь. Я почти приказал ей убираться из моей жизни. А это равнозначно тому, что она потеряна для меня. Навсегда…

— Ты кретин, — беззлобно сказал Жак.

— Я знаю, — согласился Дэн. — Знаешь, Брук назвала тебя язвой. Можешь себе представить?

— Могу, — согласился в свою очередь Жак и засмеялся. — Наметанный глаз у чертовки, у твоей Брук.

— Она не моя. Она вернется в Штаты и найдет себе парня по вкусу. Заведет детишек и будет счастлива до конца дней своих… — Дэн снова плеснул себе в стакан и выпил, чтобы смыть горечь от этих слов. Но виски не помогло, и ему стало только хуже.

— Когда-то и я так думал. Я решил, что не подхожу девушке, с которой встречался, и точно так же отослал ее домой.

— И?

— Она уехала, вышла замуж…

— И была счастлива до конца дней своих…

— Нет, она так и не смогла разлюбить меня… а я ее. Я понял, как ошибался, и захотел все вернуть. Мы встретились. А этим же вечером, когда она заявила мужу, что уходит, он убил ее в припадке ревности.

— Вот в чем дело… — пробормотал Дэн, отводя глаза от белого лица Жака.

Чем больше тот пил, тем трезвее казался. Никакой алкоголь не сможет заглушить такую боль!

— Это я виноват, виноват с самого начала. Я больше не могу позволить себе причинить кому-то боль…

— Поэтому ты и стал циником и язвой — отпугиваешь всех от себя…

Жан посмотрел на Дэна и не ответил. И так все было ясно.

— Ладно, пошли.

Дэн поднялся, и приятели, слегка покачиваясь, направились к выходу.

Они бросили машину на стоянке и вызвали такси. Дэн чувствовал отупение, которое, впрочем, не избавило его от саднящей боли внутри. Тяжело топая, они с Жаком стали подниматься на свой этаж, а перед своей дверью Дэн замер, во все глаза глядя на стоящую перед ним Брук. Он моргнул, но Брук не исчезла. Он был так пьян, что не мог поверить в то, что это действительно Брук, что она осталась и вернулась к нему.

— О-ля-ля, — сказал Жак. — Извините, мне в другую сторону.

С завидной скоростью он скрылся за дверью своей квартиры. А Дэн остался стоять. Брук поджала губы, и Дэн едва не хихикнул, потому что эта сцена напомнила ему сюжет старого анекдота, когда муж приходит домой на бровях…

— Что ты здесь делаешь? — промямлил он.

— Не хочешь впустить меня в дом? — холодно поинтересовалась Брук. — Я жду тебя здесь уже пару часов.

— Конечно. Прости… — Дэн с трудом отпер дверь и посторонился.

Брук прошла мимо него, включила свет и сняла плащ. Он вошел следом за ней, закрыл дверь, отрезая доступ возможным свидетелям сцены, которая сейчас непременно будет, и Брук повернулась к нему.

— Где ты был?!

— Мы с Жаком… — пробормотал Дэн, невольно дыхнув на Брук. Она поморщилась и помахала ладонью перед носом, разгоняя алкогольное амбре. — Что ты здесь делаешь? — спросил Дэн. По всему выходило, что Брук должна быть уже в Бостоне, а вовсе не в его квартире.

— Да ты и пьян к тому же!

— Брук, но ты же улетела…

— Хватит, Дэн. Ты больше не можешь мне указывать, что делать!

— Почему? — поинтересовался он.

— Я больше не твоя подопечная! — заявила Брук, уперев руки в бока.

Он ничего не понимал. При чем тут это и почему в голосе Брук явственно звучат обвинительные нотки?

— Ну и что? — осторожно поинтересовался Дэн.

Осторожность тут не помешает, поскольку он уже знал, что за адское пламя скрывается под этой ангельской внешностью.

— А то, что теперь я могу делать все, что мне заблагорассудится: ходить по магазинам, лететь в Бостон или остаться здесь! Но ты… ты хорош! Едва я за порог, как ты тут же пустился во все тяжкие! Наверняка сначала бросился к ней, а потом на радостях напился в какой-нибудь забегаловке!

— К кому?! — Дэн потряс головой.

— К Наде!

К Наде? К какой Наде? Дэн снова потряс головой, чтобы лучше соображать. Брук обвиняет его, что, едва она за порог, он тут же бросился к Наде, а потом на радостях от ее отъезда напился в стельку?! Похоже, что, пока они с Жаком накачивались виски, мир успел перевернуться с ног на голову!

Дэн понял, что у него остался только один выход, чтобы во всем разобраться, и бросился в ванную. Брук неотступно следовала за ним, пока он добирался до душа, и даже когда он залез под ледяные струи прямо в одежде, она стояла рядом и пилила… пилила его, как заправская жена! Его губы помимо воли расплылись в широкой идиотской улыбке. Это было прекрасно — то, как она его пилила. Она ревновала, это очевидно, а если ревновала, значит, она к нему не равнодушна и ее покорность и отъезд — мнимый отъезд! — всего лишь предоставление возможности такому идиоту, как он, принять собственное решение.

Дэн сунул в рот зубную щетку. Как будто ему нужно было давать эту возможность… Как будто ему можно давать подобную возможность. Он столько дней старательно все портил, чтобы показать, что перспектив у них нет: был холоден, груб и равнодушен, хотя эта игра давалась ему ценой невероятных усилий, а Брук взяла и одним только поступком перечеркнула все его благие намерения, которыми, как оказалось, действительно была вымощена дорога в ад, в его собственный, личный ад. Он был так счастлив, что Брук вернулась!

— Ты слышал хоть слово из того, что я тебе говорила, Дэн? — почти устало спросила Брук.

— Конечно. Конечно слышал, — солгал он.

— Тогда чему ты улыбаешься?

— Ничему, — сказал он, отдергивая занавеску и вылезая из душа.

С него на пол ручьями текла ледяная вода, образовывая гигантскую лужу… Нет, целое озеро! Брук хотела отступить, чтобы не намочить ноги, но Дэн неожиданно сграбастал ее и прижал к себе.

— Дэн, что ты делаешь?! — сдавленно воскликнула она. — Ты же весь мокрый… И холодный!

И Дэн ее поцеловал. Он целовал ее долго и со вкусом, словно смаковал нежнейший, наивкуснейший десерт.

— А теперь? — хриплым голосом поинтересовался он минут через десять.

— Теперь? — Брук недоуменно похлопала ресницами, а потом томно улыбнулась и мурлыкнула: — Теперь ты мокрый, но уже не холодный.

Она была чертовски права. Дэну казалось, что от его мокрой одежды сейчас пойдет пар — так он разогрелся!

— Черт побери, ты здорово рискуешь, — пробормотал он.

— Не больше, чем ты…

— Ты же большая девочка и должна понимать, что только этим дело ограничиться не может, — прохрипел он, начиная терять над собой контроль. Только Брук могла заставить его потерять над собой контроль!

— Вот как?

— Да, именно так! — И он снова впился поцелуем в ее губы.

Брук будто обезумела. Она вцепилась в Дэна, лаская его своим языком в ответ.

— Я хочу тебя, — прохрипел Дэн.

— Да…

— Ты сказала «да»? — переспросил он.

— Дорогой, не стоит медлить, — сказав это, Брук тут же приступила к решительным действиям: рванула мокрую рубашку, которая липла к торсу Дэна.

Пуговицы посыпались во все стороны, но ткань продолжала липнуть к коже, и Брук буквально сорвала рубашку с плеч Дэна. Он тихонько зарычал от боли и наслаждения, когда ее ногти впились в его спину, подхватил Брук на руки и понес в спальню.

— Я подозревал, что ты горячая штучка, но такого даже представить не мог.

— Ты чем-то недоволен?

— Всем, всем доволен, — горячо заверил Дэн, и Брук улыбнулась.

— Я рада.

— Я тоже рад. И больше всего тому, что ты вернулась.

Брук закусила губу. Она влюбилась в него по уши, а он хотел посадить ее в самолет и отправить домой, как какой-нибудь груз! Даже не проводил, не поцеловал, не сказал ничего на прощание! Нет, такое спустить нельзя! Уж по крайней мере, Брук не простит легко подобную небрежность. Хоть в чем-то это должно походить на любовный роман… И не просто походить, а превосходить.