Новая космическая опера. Антология - Страница 167

Спустя шесть часов после того, как кряки тихой сапой отчалили от «Мышелова», Ярроу вплыла на мостик, кольцом поджав хвостовой плавник. Моя напарница напоминала перевернутый знак вопроса, и если бы я была суеверной, то посчитала бы это не самым лучшим предзнаменованием.

— Ты меня убиваешь, — с ходу заявила она.

Первой обратилась в сирену, поменяв ноги на хвост, старший пилот по имени Квиллин. Ярроу последовала ее примеру год спустя. По-видимому, в этом был смысл — практически идеальная адаптация к наполненному жидкостью «аквариуму», шастающему по космосу на высоких скоростях с большими перегрузками. Я, конечно, не имела ничего против кардиоваскулярных модификаций, позволяющих дышать гущей, или биомодифицированной кожи, благодаря которой мы переносили холод и вакуум гораздо дольше любого неизмененного человека. Это не говоря уже о демонах размером с молекулу, которые миллиардами курсировали по нашим телам, или о специальной подгонке психики под условия боя… Но вот замена ног на хвост затрагивала какие-то неприятные нотки в моей душе. Хотя решимость Ярроу вызывала во мне только восхищение.

— Не поняла?

— Да эти твои долбаные нейромульты. Тебе что, реальной космической войны не хватает?

— Да нет, хватает, — призналась я, — только мне кажется, дело не в этом. Вот когда кто-нибудь из нас в последний раз смотрел роялисту в глаза?

Она пожала плечами:

— Лет четыреста назад.

— В этом и дело. По крайней мере, в Третьей Солнечной войне было хоть немного крови. Там все происходило на планетарных поверхностях, на Титане, Европе, всех этих спутниках Солнечной системы. Окопная война, рукопашные бои… Ты знаешь, что такое адреналин, Ярроу?

— Как-то без него обходилась все это время. Есть к тому же еще кое-что. Я мало знаю из истории Земли, но Третьей Солнечной войны не было.

— Это гипотеза, — объяснила я. — Да и в любом случае она почти случилась.

— Почти?

— Дело происходит в другой временной линии. Ярроу улыбнулась, покачав головой:

— Говорю же, ты убиваешь меня.

— Он сделал ход?

— Кто?

— Дезертир.

— О, да мы никак в реальность вернулись? — засмеялась она. — Извини, это будет не так увлекательно, как Третья Солнечная.

— Еще неизвестно. Я-то думала, мы побегаем за сучкой, отработаем свои денежки. — Пока я говорила, датчики орудий начали пульсировать все быстрее и быстрее, словно кардиограмма трепещущего сердца. — Сколько времени осталось?

— Минута плюс-минус несколько секунд.

— Хочешь пари?

Ярроу улыбнулась, в красном мерцании сигналов тревоги ее кожа казалась желтой:

— А когда же я отказывалась, Спайри?

В общем, мы сделали ставки. Она поставила пятьдесят тигрожетонов, что крыса в последнюю минуту попытается выкинуть фортель. Ярроу заметила:

— Правду сказать, ничего хорошего это ей не принесет. Но она все равно попытается. Человеческая природа, ничего не попишешь.

Я же подозревала, что наша цель или уже сыграла в ящик, или спит.

— Типа пустой ритуал, да?

— Чего?

— В смысле — атака состоялась в реале минут пять назад. Крыса уже мертва, и мы никак не сможем повлиять на результат спора.

Ярроу закусила никотиновую палочку:

— Ой, вот только философию со мной разводить не надо, а, Спайри.

— Даже и не мечтала об этом. Сколько?

— Пять секунд. Четыре…

Она остановилась где-то между тремя и двумя, когда это произошло. Помню, я подумала, что в действиях дезертира сквозит какая-то надменность. Он намеренно ждал до самого последнего момента, а потом расправился с угрозой наименее энергозатратным способом.

По крайней мере, так это выглядело.

Девять кряков сдетонировали преждевременно, даже не добравшись до зоны поражения. Десятый остался в одиночестве, нацелился на предателя, но просто не взорвался, пока не вышел далеко за радиус поражения. Наступила тишина, мы переваривали происходящее. В конце концов первой подала голос Ярроу:

— Похоже, я только что наварила деньжат. Появилась голограмма полковника Вендиго. На секунду изображение замерло и вновь задвигалось. Своими слишком ясными и слишком молодыми глазами полковник внимательно оглядела мою напарницу, а затем и меня.

— Разведка ошиблась, — констатировала Вендиго. — Похоже, дезертир сумел подделать записи и скрыл кражу новейшего оборудования. Но вы все равно повредили его?

— Вроде того, — подтвердила Ярроу. — Привод корабля противника сейчас плюется довольно экзотическими веществами, совсем как Спайри после пьянки. Повреждений корпуса не зафиксировано, хотя…

— Оценка действий?

— Он попытается добраться до осколка. Вендиго кивнула:

— А потом?

— Корабль сядет на ремонт. — Напарница помедлила, затем добавила: — Согласно показаниям датчиков, на поверхности много железа. Наверное, там была схватка ос, прежде чем глыбу вышибло из Воронки.

Вендиго кивнула:

— Согласна, Спайри?

— Да, мэм, — ответила я, как обычно стараясь подавить нервозность, которую неизменно чувствовала в присутствии полковника, хотя все наши контакты до сих пор ограничивались вот такими симуляциями. Ярроу с удовольствием редактировала разговор после сеанса связи, вставляя положенные почтительные обращения, прежде чем отправить результат обратно на Тигровый Глаз. Но я все равно не могла избавиться от подозрения, что Вендиго каким-то образом раскапывает необработанную версию со всеми вопиющими нарушениями субординации.

Не то чтобы кто-то из нас не оказывал ей того уважения, которого она заслуживала. Полковник чуть не погибла во время атаки роялистов на Тигровый Глаз пятнадцать лет назад — той самой, когда убили мою мать. Серьезные нападения на наши противостоящие друг другу кометные базы происходили редко, примерно раз в поколение, и являлись скорее жестами проявлениями, чем стратегическими акциями. Но то оказалось особенно кровавым: погибла восьмая часть населения, территории размером с город были полностью разгерметизированы. Вендиго попала в самую гущу атаки кинетиков.

Теперь она стала химерой, ее заново сшила кибернетика. Сверху это было не так заметно, только заживленные части казались слишком безупречными, больше похожими на фарфор, чем на плоть. Полковник не позволила хирургам заново вырастить себе руки. Говорили, она потеряла их, стараясь затащить раненого из открытого шлюза в герметичную зону. Ей почти удалось преодолеть шквал улетающего воздуха, когда какой-то истеричный придурок врубил аварийный контроль двери, и переборка отхватила Вендиго руки по плечи вместе с головой того, кого она спасала. Теперь полковник носила протезы, блистающие хромом.

— Корабль доберется туда за день до нас, — доложила я. — Даже если мы врубим двадцать g.

— И, скорее всего, окопается к вашему подлету.

— Нам попытаться захватить ее живым? Ярроу поддержала меня, кивнув:

— Раньше у нас такой возможности никогда не было. Полковник помедлила с ответом.

— Восхищаюсь вашей преданностью делу, — сказала она после подобающей случаю убедительной паузы. — Но вы всего лишь оттянете смертный приговор. Не лучше ли будет убить дезертира прямо сейчас, а?

«Мышелов» подобрался на дистанцию поражения девятнадцать часов спустя. Мы вышли на широкую псевдоорбиту где-то в трех тысячах километров от объекта. Осколок общей площадью двести четыре квадратных километра был слишком маленьким. На дисплее он казался мерцающим пятнышком, крупинкой сахара на расстоянии вытянутой руки. Но мы и так узнали все, что нужно: топологию, гравиметрию и место приземления корабля. Это оказалось нетрудно. Диверсанту не повезло: посадка у него вышла адская, крыса чуть ли не наполовину зарылась в лед.

— Мне кажется, от места такой посадки далеко не уйдешь, — протянула Ярроу.

— Думаешь, они воспользовались спасательными шлюпками?

— Ну уж нет. — Она ткнула пальцем в увеличенное голографическое изображение корабля. По форме тот походил на обтекаемый конус вроде нашего «аквариума», способного пробиваться через самые плотные газовые пояса Воронки. — Взгляни вот на эти верхние шлюзы. Эвакчелноки на месте.