Носители Совести - Страница 35

– Селена Аркадьевна, вы дали ложные показания?

– Ну что вы, Арсений. Разве я похожа на выжившую из ума дуру? Зачем мне врать? Я просто кое о чем умолчала. Попробуйте лучше еще вот это вареньице, клюквенное, а я вам расскажу. Эта женщина… как вы сказали?

– Алина Редеко.

– Алина. Она отнюдь не вышла из автобуса. Она всю дорогу ехала и оглядывалась, а потом выскочила, как ошпаренная, словно что-то в салоне ее испугало. И бросилась через улицу. Через секунду ее сбила машина, иностранная такая, темного цвета. Это я хорошо помню. Про номера – не спрашивайте, ничего сказать не могу.

– А вы не заметили, что могло ее испугать?

– Я потом много об этом думала. Нет, вы знаете, Арсений, ничего такого. Компания молодых ребят вела себя довольно мирно, пьяных в автобусе не было. Ничего. Потом, когда уже ее задавили, все выскочили наружу, кто-то вызвал полицию, «скорую», один мальчик, совсем молоденький, как-то странно посмотрел на нее. Высокий такой, в темном костюме. Он подбежал первым, проверил пульс и сказал: все, она мертва. А потом стоял неподвижно и смотрел, пока не приехали полицейские. Тут выяснилось, что кроме меня никто ничего не видел, даже водитель не смотрел в зеркальце – проверял, все ли вошли. Меня стали о чем-то спрашивать, и больше я того мальчика не видела.

Арсений вернулся в прокуратуру только к пяти. В кабинете уже сидел Глеб – довольный и цветущий. Не иначе встреча с Ингусей прошла в теплой и дружественной обстановке.

– Привез?

– А то! Снял копии со всех протоколов, актов экспертиз и опознания.

– Севастьян тебя не обижал?

– Наоборот, во всем помогал. И спрашивал постоянно, суровым ли начальником стал Арсений Юльевич? Говорит, в академии таким тихоней был, маленький, незаметный…

– Не болтай.

– А что, – Глеб сделал невинные глаза, – разве не так все было?

Арсений взял документы, наскоро просмотрел протоколы осмотров, акт патологоанатомической экспертизы… протокол опознания…

Ничего.

Он снова позвонил Ривнюку:

– Спасибо, Сева, документы получил, сейчас смотрю.

– Ну и? Нашел что-нибудь?

– Да нет… Все как обычно.

Последним в папке лежал протокол опознания трупа. Не прекращая разговора, Арсений пробежал его глазами. Протокол подписал некий Марк Сивур, друг семьи погибшей.

– А кто этот Сивур? Который опознал Редеко? – спросил Арсений.

– Странный мужик. Ты не поверишь, он, оказывается, всей Ойкумене известен, немного обиделся даже, когда выяснилось, что я его не знаю.

– Было с чего обижаться?

– У-у, это просто песня. Он солдатиков коллекционирует. Но не промышленного производства, знаешь, которые для детей делают, а специально выполненные фигурки. Главный принцип – чтобы точно соответствовали историческим реалиям. Представляешь? Рассказывал, что его коллекцию даже по телевизору показывали.

– А почему на опознание пригласили именно его?

– Дочь не смогла. Она беременная была, на пятом месяце. Как услышала про смерть матери – с ней какие-то осложнения случились, положили на обследование. Врачи категорически запретили ехать на опознание, выкидыша боялись.

– Ясно.

– Э-э, не торопись. Ясно ему. А знаешь, какие проблемы были с этим Сивуром?

– Что с ним такого?

– Инвалид он, вторая группа. Даже по квартире ходит с трудом, а тут – через весь город ехать. Пришлось машину выбивать, короче, целое дело. Странно, кстати, но когда ему позвонили, сообщили о гибели Редеко, он даже не удивился. Спокойно воспринял, как будто именно такую новость и ожидал услышать. А потом – понятые рассказывали, – когда над трупом стоял, прошептал, мол, не уберегли мы тебя…

– Ты его допросил?

– А на каком основании? Ежу понятно, что он ни задавить сам, ни даже увидеть ничего не мог. Арсений, пойми: Сивур этот уже лет десять из своего дома никуда не выходит. Так, в частном порядке я поинтересовался: что, говорю, вы имели в виду?

– А он?

– Совершенно спокойно отвечает: Алина заботливая была, честная, ответственная, о себе совершенно не думала, только о других. В основном о детях из своей группы. Наверняка, она чего-нибудь вспомнила: ночную сиделку забыла предупредить или родителям, забиравшим свое чадо из садика, хотела что-то сказать, да не успела, вот и выскочила из автобуса. А в такие моменты для нее не было ничего второстепенного. Ну, и не заметила ту машину.

«Как странно, – подумал Арсений. – Вот и третий человек с теми же характеристиками: честный, ответственный, заботливый. И опять погиб вроде бы от несчастного случая. В академии нас учили не поддаваться соблазну случайных совпадений. Проверять, проверять и еще раз проверять. Далеко не все, что выглядит стройной системой, ей и является. Но что делать, если случайные совпадения повторяются раз за разом?»

– …дочь уехала рожать в Ойкумену. Да ты слушаешь вообще?

– Да-да. Спасибо, Сева. У меня к тебе последняя просьба – дай мне, пожалуйста, телефон Марка Сивура.

У Сивура долго никто не подходил, и только после шестого или седьмого гудка что-то щелкнуло, и механический голос произнес:

– Здравствуйте, вы позвонили по номеру 971—833-546, к сожалению, сейчас никто не может подойти к телефону, если у вас есть информации, оставьте ее после звукового сигнала.

Три коротких писка возвестили готовность автоответчика к записи.

– Добрый день. Меня зовут Арсений Догай, я следователь Центральной прокуратуры, отдел расследования убийств. Мне нужен Марк Сивур, я хотел бы…

В динамике зашуршало, и усталый мужской голос произнес:

– Слушаю вас. Это Марк Сивур.

– Здравствуйте. Мне крайне важно с вами поговорить. Одно из дел, которое я сейчас расследую…

– Вы по поводу Богдана?

Арсений вздрогнул от удивления, хотел спросить: «Откуда вы знаете?», но громадным усилием воли сдержался и не выдал себя:

– Да, в том числе. А еще по делу Арины Редеко и… – он решил рискнуть, – Лина Шаллека.

– Хорошо, – спокойно сказал Сивур, и Арсений понял, что угадал: все три смерти как-то взаимосвязаны. И, похоже, необычный коллекционер знает как. – Давайте поговорим. Может быть, это что-то изменит. Только мне тяжело передвигаться, вряд ли я смогу прибыть к вам, даже если мне выпишут повестку. Может, вы сами приедете?

– Я все понимаю, Марк Вилисович. Именно это я и хотел предложить. Когда вам будет удобно, чтобы я подъехал?

– Завтра, после двенадцати. Сможете?

– Да, смогу. Адрес у меня есть. Спасибо за помощь, Марк Вилисович, и до завтра.

Может ли понедельник начинаться с хорошего настроения?

Как ни странно – да. Когда сдан последний экзамен, и можно совсем не думать об институтских делах. По крайней мере, до практики, которая начнется только в середине июля. А значит, впереди – целых две недели свободы! Без ночных посиделок над учебниками, без утреннего мандража, без вечной боязни что-нибудь забыть или не успеть.

«А еще, – думала Ксюха, – всего через три дня я с Мартином пойду на концерт. Настоящий бардовский концерт, в котором будет участвовать и сам Мартин.

Ну, а сегодня можно устроить выходной. Выходной в понедельник – это, по меньшей мере, оригинально. Жаль только, что Инка не смогла с первого раза сдать биоинформатику и попала на пересдачу. Придется гулять в одиночку».

Солнце старалось вовсю, словно поставило перед собой задачу прожарить город до самого основания. Дождя не было уже вторую неделю. Совсем не североморское лето, если подумать. А можно и не думать, – просто бродить по узким кривым улочкам центра, изредка останавливаясь перед витринами магазинчиков. Разглядывать через сверкающие стекла витрин бижутерию и эксклюзивные тряпки, через запыленные – потрепанные книги, бронзовые подзорные трубы, кортики со старыми имперскими орлами на ножнах, совсем уж непонятного назначения древний, но явно высоко ценимый хлам. Стоит только взглянуть на ценник рядом с какой-нибудь кованой загогулиной, сразу понимаешь – не хлам это вовсе, а раритет.