Морфология праздника - Страница 10

Русский музыкальный фольклор

Каждый вид песенного фольклора стремится в пределе к максимально полному моделированию и толкованию своими поэтическими и выразительными средствами целостной картины мира, как она существует на данной стадии развития в коллективных представлениях социума. Вид – определенная стадия развития фольклора в целом и как таковая поддается общему классификационному обобщению. В то же время вид разворачивается во времени – развиваясь в систему жанров, и в пространстве – реализуясь в специфических локально-региональных жанровых системах. Отсюда следует несколько существенных выводов.

Во-первых, периоды продуктивного развития тех или иных жанров как будто скользят внутри вида, меняя общий рельеф его функционирования в целом.

Во-вторых, продуктивно развивающийся жанр словно втягивает в себя или во взаимодействие с собой другие жанры внутри вида, а иногда и выходя за пределы своего вида.

В-третьих, поскольку в различных локальных традициях обозначенные процессы протекали по-разному и в разных темпах, постольку границы видов в целом – не жесткие, а подвижные и взаимопроницаемые.

В-четвертых, каждый вид, исторически развиваясь в систему жанров, активно существовал в традиции достаточно продолжительное время; в результате разные виды во времени накладывались, перекрывали друг друга, взаимодействовали, подхватывали и развивали дальше уже ранее найденные структурно-стилевые идеи и приемы, усложняя и обогащая систему музыкального фольклора в целом.

Наконец, в-пятых, из всего сказанного ясно, что логическая (или стадиально-иерархическая) классификация нуждается в дополняющей ее феноменологической классификации, которая описывает и сопоставляет феномены реальных локальных традиций.

Остановимся теперь в общих рассуждениях по поводу процессуально-исторических интерпретаций жанрово-видового состава русского музыкального фольклора и обратимся с этих позиций к собственно материи музыкального языка фольклора.

Историческая поэтика вербальных форм фольклора прослеживает общность и трансформации образов, поэтических формул, мотивов и сюжетов и пр. А что в этом плане является объектом внимания для нас, музыкантов? Мелодические фигуры, ладовые образования, слогоритмические модели, структурные идеи, композиционные приемы – любой из этих элементов существует не в единственном или уникальном структурно-стилевом контексте, но в разных. Они не принадлежат какому-либо единственному тексту, локальной традиции или жанру. Их соединение, комбинации, фигуры – что важнее, что на втором плане – и создают неповторимость и узнаваемость явлений фольклора, но у них есть общее пространство, и материя в нем общая. Пространство – это фольклор как единый континуум, а материя – музыкально-поэтический язык фольклора. Для того, чтобы реально это услышать и принять, нужно вслушаться и вдуматься в яркие специфические свойства каждого из видов фольклора.

Вид фольклора можно рассматривать как определенный возраст или стадию жизни фольклора в целом. Каждое явление вырастает из того, что было прежде, вызревает и выращивает особенную функцию, расцветает (иногда взрывообразно, как галактика) множеством творческих импульсов, изобретений; переживает актуальный период своего бытия, в недрах своих готовит элементы новых форм, отступает перед ними, становится потом пережитком, остается в качестве реликтов. Так, календарь как вид разворачивается огромным циклом песен годового круга праздников; песенно-повествовательный фольклор последовательно реализуется в жанрах героических и новеллистических былин, скоморошин, духовных стихов, баллад и исторических песен; свадебный цикл, кроме причитаний, дифференцируется в лирических прощальных, величаниях, «кореньях» и припевках.

Локальные традиции имеют собственное важное измерение – жанрово-стилевую доминанту, главенство определенной группы текстов и форм различает традиции и позволяет прочитать их историческую глубину, понять время их формирования (например, календарь в западных и юго-западных землях, лирика и хороводы по окружности Московской Руси, исторические – главным образом, в южных казачьих пределах). Реально, во множестве локальных традиций и в каждой из них оставили по себе память разновременно происходившие процессы. Частное и целое – проблема оборачивается другой ипостасью.

При таком подходе крупная жанрово-видовая группировка отчетливо выявляет последовательность исторических стадий развития музыкального фольклора:

архаические виды фольклора («допесенное», календарь, причитания);

классические (свадебные песни, лирика, хороводы праздничных гуляний, исторические песни);

поздние (солдатские, городские и вокально-инструментальные формы – частушки, страдания, танцевальные).

Календарь по внутренней территории фольклора – это его предыстория. Но именно здесь закладывается основной запас языка, попевочный словарь, интонационные модели – от архаических «донесенных» эмбрионов до классически завершенных и уравновешенных форм. Календарь хранит и приносит этот запас для всех видов и жанров.

Сезонные циклы календаря пронизаны несколькими функциональными стержнями:

Заклинки, звучащие от ранней весны до окончания жнива, иногда переходящие от детей к девушкам, к бабам-хозяйкам, прямо воплощают суггестию, заклинание. Так построены их тексты – имя и волеизъявление: Кулики-жаворонушки – прилетайте; Весна – приходи; Солнышко – выгляни; Дождик – перестань; Мороз – приходи угощаться теперь, а летом не морозь нашу ниву; Нивка, нивка, отдай нашу силу. Заклички – не песни, они на грани фиксированных звуковысотных и ритмических отношений. Они отличаются не только от бытовой речи, укрупняя и обособляя интонационно-словесные единицы (модели), но и от собственно песенных форм.

Волочебные песни, колядки объединяет функция обходов, которые магическим кругом защиты обводят свой мир. Тексты обходов декларируют правильное устройство мира: волшебный двор, сотворение мира вышивающей девушкой, праздники лета, брачные мотивы. Музыкально-поэтические структуры их подчеркнуто рельефны; мелострофа сталкивает в двух половинах – рефрен и основной движущий сюжет текст, противопоставляя их в ритмическом плане (как в виноградьях и больших волочебных), наделяя разными попевками.

Масленки, троицкие, купальские, «вождение стрелы» – принадлежат к формам праздничной жизни, собирающим в сакральном месте весь мир и выстраивающим соотношения составляющих его групп (половозрастных страт). В сюжетах их обычно заключено противопоставление, оппозиции: свой род/мужний, парни/девки, девушки/молодки и т. п. Членораздельность, явственное членение, повторение слогоритмических моделей, рефрен – основные способы воплощения стиха. И когда искусные певицы «свингуют», уходя от этой лапидарности, украшая звучание бесконечным разнообразием жизни звука, сдвигами строя, ритмическими «оттяжками», перехватами – еще явственнее проступает основная несущая конструкция.

В самом общем смысле функция свадебных песен – отмечать обрядовые пики, важнейшие моменты ритуального действия – общая с календарными. Дифференцированные функции: комментирование и предписание ритуальных действий; утверждение стратификации общины по родам; закрепление статуса, «коррекция»; создание сакрального времени/пространства. Прямое выражение последнего – беспрерывное звучание, опосредованное особенностями формы: сложные лады, сложная ритмическая система, которую мы воспринимаем как следствие перемены ритмической основы, смену пульсации, «раздробленную» на несколько уровней долготу слога; цепной повтор, при котором части мелострофы не распознаются как начало и продолжение; «ложный финал» и пр. Сравнение с подчеркнутой членораздельностью, внятностью форм календарных песен приводит к осознанию функциональных различий: календарь так внятен, потому что все: и люди, и земля, и небо – должны понимать эти знаки; свадьба так сложна и подвижна, потому что люди должны оторваться от житейской, событийной реальности, войти в обрядовое пространство/время. Везде по-разному осуществляются функции элементов свадебного музыкально-поэтического цикла, бесконечно множество решений музыкальной драматургии; долгий продуктивный период, различие даже ближних локальных традиций, порою несколько наложенных друг на друга историко-культурных пластов; взаимодействие с другими видами песенного фольклора (причитания, предбрачная обрядность, инструментальная музыка и вокально-инструментальный фольклор, стилистически поздние включения). Но всегда стоит искать противопоставление «партий» жениха и невесты (выраженное в сопряжении напевов-формул) и специфическое воплощение обрядового времени.