Молот Люцифера - Страница 44

Потому что любит. Фред тосковал по этой рассматриваемой им в телескоп девушке. Он покручивал маленькие колесики, делая изображения отчетливее, резче. И пальцы его дрожали. Сейчас еще слишком рано. Слишком рано.

Сержант Мэйсон Джефферсон Лаутон был военнослужащим Стратегического авиационного командования и гордился этим. Он гордился безупречно отглаженной формой, голубым, завязанным на шее галстуком и белыми перчатками. Он гордился висящим у бедра 38 – калиберным.

Омаха. Жаркий день клониться к вечеру. Мэйсон снова глянул на наручные часы, и как раз в этот миг на посадочную дорожку приземлился «КС – 135». Самолет вырулил к разгрузочной площадке, где его и ждал Мэйсон. Первым показался полковник, постоянно дежуривший по авиабазе, Мэйсон узнал его. Внешность следующего полностью соответствовала фотографии, заранее переданной сержанту службы безопасности. Прилетевшие направились к джипу.

– Ваши удостоверения? – спросил Мэйсон. Полковник молча предъявил пропуск. Сенатор Джеллисон нахмурился: – Я прилетел на самолете генерала, и меня сопровождает полковник с вашей базы…

– Да, сэр, – сказал Мэйсон. – Но вы обязаны предъявить документы.

Джеллисона все это позабавило, он кивнул. Вытащил из внутреннего кармана кожаную книжечку – и ухмыльнулся, увидев, что сержант принял позу еще большей бдительности. В удостоверении было сказано, что Джеллисон является офицером запаса Военно-Воздушных сил, и не просто офицером, а генерал-лейтенантом. Мое звание, подумал Джеллисон, потрясет этого сосунка.

Никаких признаков потрясения Мэйсон не высказал. Он просто терпеливо подождал, пока еще один подошедший офицер, принеся чемодан Джеллисона погрузил его в джип. Джип покатил по взлетно-посадочной полосе, обогнув специально оборудованный самолет системы «Зеркало». На базе имелось три таких самолета, и один из них – поочередно – все время находился в воздухе. В самолете системы «Зеркало» размещались дежурный генерал командования Стратегической авиации и его штаб.

В конце второй мировой войны штаб Стратегического авиационного командования был перемещен в центр Соединенных Штатов, в Омаху. Сам штаб командования размещался под землей – четырехэтажный бункер, армированный бетоном и сталью. Предполагалось, что «Нора» способна выдержать что угодно – но строили бункер еще до эпохи межконтинентальных баллистических ракет и водородных бомб. Теперь для подобных заблуждений не осталось места. Если разразиться большая война, от Норы ничего не останется. Но и в этом случае Стратегическое авиационное командование не утратит контроль над подчиненными ему силами: «Зеркало» сбить невозможно. Никому, за исключением управляющих им пилотов, неизвестно местонахождение дежурного самолета системы «Зеркало».

Мэйсон проводил сенатора к большому кирпичному зданию и далее, вверх по лестнице до самого кабинета генерала Бамбриджа. Кабинет имел старомодный вид. В основном деревянная мебель, обитая кожей. Старинным был и огромный письменный стол. Вдоль стен шли полки, на которых были выставлены модели Военно-Воздушных сил США: истребители времен второй мировой войны, большущий Б – 36 – неправдоподобного вида пропеллеры и гондолы реактивных двигателей, Б – 52, различного вида ракеты. Не считая телефонов, эти модели были единственными предметами в кабинете, несущими на себе черты современности.

Телефонов на письменном столе было три: черный, красный и золотистого цвета. На столике рядом с письменным столом стоял переносной ящик для красного и золотистого телефонов: эти телефоны всюду сопровождали генерала Бамбриджа, куда бы он ни направился, где бы ни находился. В машине, дома, в спальне, уборной. Всегда – со времени его назначения главнокомандующим Стратегической авиацией. Максимум четыре звонка золотистого телефона – и генерал снимет трубку: он никогда не отходит на большее расстояние от этого телефона. Золотистый телефон соединял его с президентом.

Провод красного телефона шел вниз, соединяя Бамбриджа с подземным помещением Стратегического авиационного командования. С помощью этого телефона могла быть приведена в действие огневая мощь, равной которой не обладает ни одна армия за всю историю человечества.

Генерал Томас Бамбридж жестом пригласил сенатора Джеллисона сесть и присоединиться к беседе группы офицеров, стоявших возле окна. Окно было огромное, выходило оно на взлетно-посадочную полосу. Бамбридж никогда не начинал разговора, пока что-нибудь – по его мнению в этом нуждающееся – не было приведено в должный порядок. Особенно это проявлялось, когда он сидел за своим письменным столом. Рассказывали, что однажды некий «приводимый в порядок» майор, простояв пять минут перед столом Бамбриджа, упал в обморок.

– Какого черта вас принесло сюда? – спросил Бамбридж. – Что произошло, чего мы не смогли бы обсудить по телефону?

– Насколько защищены ваши телефоны от прослушивания? – в свою очередь спросил Джеллисон.

Бамбридж пожал плечами:

– Настолько, насколько это в ваших силах.

– Возможно, с вашими телефонами все в порядке, – сказал Джеллисон. – У вас есть люди, которые смогут их проверить. Я полностью уверен, что мои телефоны не защищены. Должен вам сказать, что официально я прилетел сюда чтобы обсудить с вами некоторые статьи военного бюджета: мол, кое-чего я не понимаю, и мне нужны разъяснения.

– Понятно. Пить будете?

– Виски, если оно у вас есть.

– Конечно, есть, – из шкафчика, стоящего за письменным столом, Бамбридж достал бутылку и стаканы. – Сигару? Прошу, наверняка вам понравится.

– Гавана? – спросил Джеллисон.

Бамбридж пожал плечами:

– Ребята покупают их в Канаде. Никогда не курите американские сигары. Возможно, кубинцы и ублюдки, но делать сигары – это уж наверняка – они умеют. – Он поставил бутылку и стаканы на кофейный столик, налил. – О кей, так о чем вы хотели поговорить?

– О Молоте, – сказал Артур Джеллисон.

Лицо генерала Бамбриджа побледнело:

– А именно?

– Эта комета пройдет очень близко от Земли.

Бамбридж кивнул.

– Как вы знаете, у нас есть тоже неплохие математики. И компьютеры тоже.

– И что вы намерены предпринять?

– Ничего. Согласно приказу президента, – генерал указал на золотистый телефон. – Ничего не случиться, и мы не должны вызывать тревогу у русских, – Бамбридж сморщился. – Нельзя вызывать тревогу у этих ублюдков. Они убиваю наших друзей в Африке, но мы не имеем права выводить их из душевного равновесия, поскольку это может нарушить нашу дружбу.

– Нелегко жить в этом мире, – сказал Джеллисон.

– Да, нелегко. Так чего вы хотите?

– Том, комета пройдет близко. По-настоящему близко. Мне кажется, что президент не понимает, что это значит.

Бамбридж вынул сигару изо рта и обследовал ее изжеванный кончик.

– Президент не слишком интересуется нами, – сказал он. – И это хорошо, поскольку этим он предоставляет Стратегическому авиационному командованию значительную свободу действий. Но, хорошо это или плохо, но он – президент, и в силу этого является моим Верховным главнокомандующим. У меня препотешные представления такие, например: я должен повиноваться приказам.

– А ваша клятва Конституции? – спросил Джеллисон. – Или вы не выпускник Уэст-Пойнта? Долг, Честь, Страна. К вопросу о приказах.

– Итак?

– Том, эта комета пройдет по-настоящему близко. По-настоящему близко. Мне сказали, что против нее окажутся бессильными все ваши радары раннего предупреждения…