Молот Люцифера - Страница 41

Космический корабль и соединенный с ним огромный, неуклюжий и массивный «бак» сдвинулись с места. Пилотировал Деланти. Выглядело все это, будто авианосец пытался поднырнуть под снижающийся самолет. Но в распоряжении Рика была лучшая в мире компьютерная система – лучшая в мире для выполнения данной задачи, мудрая, заботливо обученная мастерами высшего класса, имеющими тысячи часов летного времени. В распоряжении Рика были приборы, разработанные во многих и многих институтах и лабораториях. В таких институтах и лабораториях, где создание точнейших приборов обычное дело.

– Хаустон! Хаустон, приступаем к выполнению Плана Б, – доложил Бейкер.

«И вот сейчас весь мир – весь мир! – не сводит с меня глаз», – подумал Деланти. – «Смотрит и слушает. И если я промахнусь…»

Мысль эта была невыносимой.

– Расслабься, – сказал Бейкер.

Он не предложил сделать это сам, – подумал Деланти. Хорошо. Начали. Делать все, будто это имитатор.

Все правильно. Сразу прямо вперед, теперь все проверить, и еще крошечный импульс, чтобы оба корабля вошли в соприкосновение. Опять – всем телом почувствовал контакт, и одновременно на приборной доске вспыхнула зеленая лампочка.

– Сделано, – сказал Рик.

– «Союз», мы присоединились, готовьте соединительный буфер, – сообщил Бейкер.

– «Аполлон», подтверждаю стыковку. К встрече готовы.

– Сказал невылупившийся цыпленок. А яйцо-то протухло, – прокомментировал Бейкер.

Плавая внутри «Мусорного бака» (он же – «консервная банка») они церемонно обменивались рукопожатиями – поочередно, по кругу. Историческое событие, как утверждали теле и радио комментаторы там, внизу. Но Бейкер не смог придумать никаких фраз, достойных войти в историю.

Предстояло сделать слишком многое. Данная экспедиция – не рассчитанное на внешний эффект рукопожатие в космосе, как было в предыдущем полете «Союз-Аполлон». Сейчас предстоит работа, намечено многое, и расписание жесткое. Все выполнить – даже если повезет – они, скорее всего не смогут.

И еще… Бейкер неожиданно для себя рассмеялся. Можно и посмеяться – если не понадобиться слишком много времени объяснять причину смеха. А рассмеялся он потому, что вдруг понял, как хорошо они все смотрятся.

На нас лежит благословение Божие, подобных нам нет. Леонилла Александровна Малик загадочно – и как-то зловеще – прекрасна. Она была высокомерна и самоуверенна – она могла бы играть царицу! Но гладкая, сильная мускулатура скорее подходила исполнительнице роли прима-балерины. Восхитительно красивая и хладнокровная женщина.

Разбивательница сердец, подумал Джонни Бейкер. Но – так чтобы не заметил посторонний взгляд – в чем-то глубоко ранимая. Словно Мойра Ширер в «Красных сапожках». Хотел бы я знать, со всеми ли она ведет себя так холодно вежливо, как с генералом Яковым.

Генерал Петр Иванович Яков народный герой (герой – какого именно класса? – подумал Бейкер). Совершеннейшая кандидатура для рекламного плаката – записывайтесь, мол, добровольцем. Красивый, с хорошо развитой мускулатурой, с холодными глазами. Он немножко походил на самого Джонни Бейкера, и это было не более удивительно, чем то, что Рик Деланти несколько похож на Мохамеда Али.

Мы, четверо, неплохие образчики человеческой породы, мы в полном расцвете сил и здоровья… и чертовски фотогеничны. Жаль, что здесь нет этого парня из НБС, Рэнделла, он бы сделал групповой снимок. Но он его, возможно, еще сделает.

Они плавали, располагаясь под самыми невозможными углами по отношению друг к другу. Тела их двигались под действием случайных потоков воздуха. Они беспричинно улыбались. Даже Бейкера и Якова, испытавших все это прежде, охватило радостное возбуждение. А Рик и Леонилла вообще оказались на седьмом небе. Они старались подплыть поближе к иллюминаторам, чтобы увидеть Землю и звезды.

– Вы доставили нам обед? – наконец спросил Деланти.

Леонилла улыбнулась. Холодно улыбнулась:

– Разумеется. Надеюсь, он вам понравиться. Но мне не хотелось бы испортить сюрприз, подготовленный товарищем Яковым.

– Сперва нужно подыскать место, где мы сможем его съесть, – оглядывая загроможденную капсулу, сказал Бейкер.

От приборов было не повернуться. Электронное оборудование было привернуто к переборкам. Приборы были закутаны в пласты губчатой пластмассы и были закреплены желтыми нейлоновыми лентами. Они походили на бесформенные комья. Пластиковые коробки, штативы, кассеты с пленкой, микроскопы, разобранный на части телескоп, инструментальные сумки, паяльники… И еще висели многочисленные диаграммы, на которых показывалось, где что размещено. Бейкера и Деланти тренировали до тех пор, пока они не научились находить буквально любой предмет в полной темноте. Но тем не менее – кабина загромождена и порядок здесь навести невозможно.

– Мы можем поесть в «Союзе», – предложила Леонилла. – Здесь так тесно… – и она беспомощно обвела вокруг рукой.

– Это не то, чего мы ожидали, – сказал Яков. – Я переговорил с Байконуром, сейчас мы должны на несколько часов вернуться на свой корабль, надо развернуть солнечные крылья. Но я предлагаю сперва поесть.

– Чего именно вы не ожидали? – спросил Деланти.

– Этого, – Яков показал выразительно.

Джон Бейкер рассмеялся.

– У нас не было времени все по-настоящему распланировать. Просто погрузили, что надо, на корабль грудой… Будь у нас время, все, что вы здесь видите, было бы иное специально спроектированное для изучения кометы. И имело бы вдвое меньше веса…

– И стоило бы в десять раз дороже, – добавил Деланти.

– И тогда мы бы оказались вам не нужны, – сказала Леонилла Малик.

Яков холодно посмотрел на нее. Начал было что-то говорить, но передумал. Леонилла сказала правду, и все знали, что это – правда.

– Господи, тогда бы все было разложено по полочкам, – заявил Деланти. – Давайте приступим к еде.

– И вам ничего не помешает есть? – спросила Леонилла. – На вас не действует состояние свободного падения?

– На него? На старое Железное Ухо? – Джон Бейкер рассмеялся. – Черт возьми, да он свободно обедал, сидя внутри раскрученного тренажера. Что касается меня, то на мою персону свободное падение несколько действует. Но, поскольку это не первый мой полет, я знаю, что это скоро прекратиться.

– Мы можем поесть, сейчас мы войдем в полосу тьмы, а солнечные крылья лучше разворачивать на свету, – сказал Яков. – Я тоже предлагаю перейти в «Союз», там больше места. И у нас есть для вас сюрприз. Икра. Вообще ее полагается есть из тарелки, но, несомненно, мы сможем ее съесть и выдавливая ее из тюбиков.

– Икра? – переспросил Бейкер.

– Это самая лучшая на свете еда, – сказала Леонилла. – Скоро будет прорыт новый канал и уровень воды в Каспийском море и Волге повыситься. Условия жизни для наших осетров улучшаться. Надеюсь, вы любите икру?

– Еще бы, – подтвердил Бейкер.

– Так давайте съедим ее, – и Яков впереди всех направился к «Союзу».

И никто не заметил, как приотстал Рик Деланти – будто ему вдруг расхотелось обедать.

Деланти и Бейкер были снаружи. Тонкие тросы соединяли их с «Молотлабом». Вокруг – пустота космического пространства, ослепительный свет солнца, а в тени тьма, будто тьма глубочайшей из пещер.

Крылья «Скайлэба» были покрыты солнечными элементами. Предполагалось, что крылья развернутся автоматически, но они не развернулись.

Конструкция «Молотлаба» предусматривала различные способы управления. Крылья были прижаты просто к его корпусу, но проектировщики предусмотрели, чтобы их можно было развернуть и просто руками. Этим и занимались Бейкер и Деланти.

Без энергии, вырабатываемой солнечными элементами, не обойтись. Без этой энергии лаборатория работать не сможет. Более того, даже не удастся охладить капсулу до такой степени, чтобы в ней можно было жить. Космос не холоден. Он вообще не обладает определенной температурой: нет воздуха, поэтому о температуре не может быть и речи. Тела, которые попадали в полосу солнечного света, накапливают тепло, и это тепло нужно каким-то образом выбрасывать наружу. Много тепла (даже больше, чем его создает солнечное излучение) исходит от человеческого тела: человек живет отнюдь не в условиях полной изоляции от окружающей среды, неважно, находится ли он в скафандре или в космической капсуле. На каждый кубический дюйм своего тела человек генерирует больше тепла, чем генерирует Солнце на каждый кубический дюйм своей поверхности. Разумеется этих кубических дюймов у Солнца гораздо больше.