Молот Люцифера - Страница 20

Алис Кокс внесла кофе. Ей было только одиннадцать, но ее уже смело можно назвать прекрасной. Длинные светлые волосы. Голубые глаза. Доверчивая девочка, в этом Гарри убедился, когда в свободное от служебных обязанностей время присматривался к ней. Но она в праве быть доверчивой: никто здесь не обидит ее. В автомобилях большинства мужчин, живущих в Серебряной долине, покачиваются в ременных петлях винтовки. И эти мужчины преотлично знают, как следует поступать со всяким, кто вздумает обидеть одиннадцатилетнюю девочку.

И это – в частности – тоже нравилось Гарри (ему многое нравилось в Серебряной долине). Нравилась не угроза насилия – Ибо Гарри ненавидел насилие. Нет, ему нравилось, что это была лишь угроза насилия. Винтовки вытаскивались из своих петель лишь для охоты на кабанов (необязательно в охотничий сезон, закон нарушался, если жителям ранчо хотелось свежего мяса или если кабаны вытаптывали посевы).

Миссис Кокс внесла булочки. Когда Гарри игнорировал правила и доставлял почту прямо на дом, его очень часто пытались угостить кофе или едой. Кофе у миссис Кокс не самый лучший, но уж чашки, безусловно, прекраснейшие во всей долине: тонкий китайский фарфор. Такая чашка, пожалуй, слишком хороша для почтальона – полухиппи. В первый раз, когда Гарри посетил этот дом, он, стоя в дверях, выпил воды из оловянной кружки. А теперь он сидит за превосходной работы столом и пьет кофе из китайского фарфора. Добавочная причина радоваться тому, что он уже не городской парень.

Он торопливо допил кофе. На свете существует еще одна девочка, – блондинка – Но ей уже больше одиннадцати, с ней все законно, и в ее доме тоже отмечаются праздники. Она – дома. Для Гарри Донна Адамс всегда дома. «Почта здесь в основном для сенатора», – сказал Гарри.

– Да. Но он сейчас в Вашингтоне, – ответила миссис Кокс.

– Но он скоро вернется, – мелодично пропищала Алис.

– Хотелось бы, чтобы он там не задерживался, – сказала миссис Кокс. – Это очень мило – когда сенатор находится здесь. Тогда нас все время посещают люди – одни уходят, другие приходят. Очень важные люди. В большом доме оставался на ночь сам президент. В тот раз была большая суматоха; все ранчо было заполнено людьми из секретной службы, – она засмеялась, и Алис тоже захихикала. Гарри посмотрел на них, не понимая. – Как будто кто-нибудь в этой долине мог покуситься на президента Соединенных Штатов, – пояснила миссис Кокс.

– А вот я думаю, что ваш сенатор Джеллисон – просто миф, – сказал Гарри. – Я развожу почту по этому маршруту уже восемь месяцев, и еще ни разу не видел его.

Миссис Кокс внимательно оглядела его – с ног до головы. Внешне вполне милый паренек, но миссис Адамс утверждает, что ее дочь уделяет ему чрезмерно много внимания. Волосы у Гарри длинные, вьющиеся темными волнами, такие волосы хорошо бы подошли девушке. Еще у него очень красивая борода. А усы – настоящее произведение искусства. Наверное, Гарри их завивает и чем-то Умащивает: длинные усы его на концах закручивались маленькими колечками.

Он может отращивать свои волосы сколько угодно, подумала миссис Кокс, но он такой тощий и маленький. Он не такой крупный, как, например, я. И – в который раз удивилась: что только нашла в нем Донна Адамс? Может быть причина – в машине. У Гарри спортивный автомобиль, а все местные парни – подобно их отцам – водят пикапы.

– Возможно, вы очень скоро повстречаетесь с сенатором, – сказала миссис Кокс. Ее слова (хотя Гарри об этом и не подозревал) служили знаком чрезвычайного благоволения: миссис Кокс весьма заботило, кто именно встречается с сенатором. Алис начала рыться в возвышающейся на столе груде разноцветных конвертов:

– Как их на этот раз много. Тут за сколько времени?

– За две недели, – сказал Гарри.

– Ну спасибо вам, Гарри, – сказала миссис Кокс.

– И от меня спасибо, – добавила Алис. – Если б вы их не доставили прямо на дом, тащить все это пришлось бы мне.

Гарри вернулся к автомобилю. Поехал далее вдоль длинной улицы. Снова остановился, чтобы полюбоваться Хай-Сьеррой. И поехал к другому ранчо – добираться туда еще добрых пол мили. Сенатор – владелец обширного поместья, хотя немалая часть его земли представляет собой лишь пустоши, усеянные сусликовыми норками. Хорошие здесь места, но не хватает воды для ирригации.

Возле ворот (ворота эти принадлежали Джорджу Кристоферу) росла апельсиновая роща – и творилось там что-то невероятное, невообразимое. Вероятно, Кристофер окуривает деревья, решил Гарри. Гарри открыл ворота, и Кристофер тяжелой походкой направился ему навстречу. Кристофер был толст – ростом с Гарри, зато раза в три объемистее. И шея у него была толстая. Он был лыс (и лысина загорелая), хотя ему вряд ли было много за тридцать. На нем были клетчатая фланелевая рубаха, темного цвета брюки и заляпанные грязью ботинки.

Гарри вылез из автомобиля, вытащил сумку и поставил рядом с собой. Кристофер нахмурился. «Снова праздник Почтового Хлама, Гарри?» Он оглядел длинные волосы и экстравагантно оформленную бородку почтальона и нахмурился еще пуще.

Гарри в ответ оскалил зубы в улыбке. «Ага. Праздник Почтового Хлама. Через каждые две недели – как часы. Я занесу это в дом.»

– Вы не обязаны этого делать.

– А мне нравится это делать. – Здесь не было миссис Кристофер, но у Джорджа было сестра, примерно одного возраста, что и Алиса Кокс, и она любила поболтать с Гарри. Очень красивая маленькая девочка, с которой приятно беседовать. И всегда у нее полно новостей о том, что делается в долине.

– Отлично. Не забудьте о собаке.

– Будьте уверены, – Гарри не боялся собак.

– Интересно весьма, что вкладывается в вашу голову наша рекламная индустрия? – спросил Кристофер.

– А я устрою с ними обмен, тоже засыплю их. Вопросами, – сказал Гарри. – Почему правительство снижает им налоги, так что у них появляется все больше возможностей отнимать у них попусту время? И почему не снижает ваши налоги?

Кристофер перестал хмуриться. Он уже почти улыбался.

– Задайте им эти вопросы, Гарри. На этом свете стоит сражаться только за безнадежные дела. А дело налогоплательщика, считай, теперь почти безнадежное. Я закрою за вами ворота.

Конец дня. Работа закончена. Гарри зашел в сортировочную – она расположена в заднем конце здания почты. К столу Гарри была приколота кнопкой записка.

«Гар… в смысле волосатик! Волчище желает тебя видеть. Джина!!!»

Джина стояла у длинного стола где сортировались письма. Она высокая, черноволосая, широкая в кости, держится очень прямо. Единственная брюнетка – насколько известно Гарри – на всю долину. Гарри подмигнул ей, затем постучал в дверь управляющему.

Когда он вошел, мистер Волк холодного уставился на него.

– Поздравляю с Праздником Почтового Хлама, Гарри, – сказал наконец мистер Волк.

Бемц! Но Гарри улыбнулся:

– Спасибо. И вас с Праздником Почтового Хлама, сэр.

– Не смешно, Гарри. Зачем вы это делаете? Для чего вы отбираете коммерческую почту и храните ее – чтобы разом развести ее в один день… через каждые две недели?

Гарри пожал плечами. Он бы мог дать объяснение: сортировка того, что он называл «почтовым хламом» занимала так много времени, что не оставалось никакой возможности поболтать с клиентами. Вот поэтому он и начал сваливать «хлам»в одну кучу. Все началось именно таким образом, но адресатам эта шутка понравилась.

– Всем это нравится, – извиняющимся голосом сказал Гарри. – Люди могут прочесть сразу все. Или просто отправить одним махом всю кучу в камин.

– Это незаконно – препятствовать работе государственной почты, – сказал Волк.

– Если кто-либо возражает, я вычеркну его из списка празднующих День Почтового Хлама, – сказал Гарри. – Но мне кажется, что моим клиентам этот день очень по нраву.

– Но не миссис Адамс, – сказал Волк.

– А!.. – Очень плохо. Не будет Праздника Почтового Хлама – и у Гарри не будет предлога заходить в дом Адамсов и беседовать с Донной.