Молот Люцифера - Страница 11

Вездеход битком был набит оборудованием: камеры, магнитофоны, лампы, софиты, аккумуляторы. Превеликое множество барахла, без которого телеинтервью обойтись не может. На заднем сиденье – телеоператор Чарли Баскомб и звукотехник Мануэль Аргуилес. Все, как обычно, если не принимать во внимание, что на переднем сиденье – Марк Ческу.

Из здания «Эн-Би-Си» вышел Гарви. Кивком подозвал Марка. Они прошли к стоявшим в ряд «Мерседесам»– администрация студии оставляла здесь свои машины.

– Вот что, – сказал Гарви, – должность ваша называется ассистент постановщика. Теоретически это означает, что вы должны руководить. Такая должность дана вам потому, что этого требуют правила профсоюза.

– Так, – сказал Марк.

– Но руководить вы не будете. Вы – мальчик на побегушках.

– Я – меланхолик-всезнайка, – уныло сказал Марк.

– Не надо выворачивать мои слова наизнанку и обижаться тоже не надо. Просто поймите. Моя команда уже давно работает со мной. Они знают, что кому надо делать. А вы – не знаете.

– Я тоже знаю.

– Замечательно. Вы нам можете быть весьма полезны. Но только помните, что нам не нужно, чтобы…

– Чтобы я говорил всем и каждому, как ему следует выполнять свою работу, – лицо Марка расплылось в широкой улыбке. – Мне нравится работать с вами. Мешать я не буду.

– Хорошо, – Гарви не уловил в голосе Марка ни тени иронии и потому почувствовал себя лучше. Можно было бы еще сказать, что предстоящее интервью беспокоит его, но легче от этого не стало бы. Один его знакомый заметил однажды, что Марк подобен джунглям: все замечательно, но нужно рубить и рубить – рубить беспрерывно, иначе они (он) закроют от тебя солнце.

Вездеход резко взял с места. Вместе с Гарви Рэнделлом он побывал во многих местах – от аляскинского трубопровода до низин Байи. Побывал даже в Центральной Америке. Они были старыми друзьями – вездеход и Гарви. Это был «Интернешнл Харвестер»– большой, четыре ведущих колеса, три сиденья, мощный двигатель. Уродливый, как невесть что, но чрезвычайно надежный. Вездеход доехал до шоссе Вентура и свернул к Пасадене. Все молчали. Машины по дороге попадались редко.

– Знаете, – сказал Гарви, – мы все время сетуем, что никто у нас ничего не делает. Но чтобы взять это интервью, мы проделываем путь в пятьдесят миль и займет это у нас менее часа. А когда я был маленьким, для такого путешествия готовили бутерброды и надеялись, что успеют добраться до наступления темноты.

– На чем же тогда ездили? На лошадях? – спросил Ческу.

– Нет. Просто в Лос-Анджелесе тогда не было шоссе.

– А-а-а.

Они проехали через Глендейл и на Линда Виста свернули на север, к Роуз Боул. Чарли и Мануэль обсуждали ставки на скачках, проигранные ими несколько недель назад.

– По-моему, ИРД относится к Калифорнийскому Технологическому, – сказал Гарви.

– Да, так оно и есть, – сказал Марк.

– Наверняка, не случайно его разместили так далеко от Пасадены.

– Там испытывают реактивные двигатели, – сказал Марк. – ИРД – Институт реактивных двигателей. Но все думают, что там занимаются взрывами, потому что Калифорнийский Технологический перевел институт подальше, в Арройо, – он махнул рукой, указывая на здания. – А затем, как раз на этом краю Лос-Анджелеса, как раз возле института образовалось самое богатое предместье города.

Охранник уже ждал их. Он присоединился к ним и провел машину на отгороженный участок возле одного из самых больших зданий. Здесь свил свое гнездо ИРД и все здания вокруг принадлежали ему. Высокая центральная, из стекла и стали, башня выглядела чужеродной на фоне старых стандартных «временных» зданий, возведенных ВВС двадцать лет назад.

Их уже ждала здесь сотрудница отдела по связи с печатью и общественностью. При входе в здание – стандартная процедура: распишитесь здесь, приколите значки. Изнутри здание походило на самое обычное учреждение, но не совсем: в коридорах валяются перфокарты, и почти ни на одном сотруднике нет ни пиджака, ни галстука. В углу большого холла покрылся пылью трехметровый цветной глобус Марса. Для сотрудников работники телевидения были делом весьма обычным. В ИРД были созданы космические зонды «Маринер»и «Пионер», ИРД запускал к Марсу «Викинги».

– Пришли, – сказала их провожатая.

Вид кабинета был весьма внушительным. Вдоль стен – книги. На досках – какие-то непонятные уравнения. Книги, книги и всюду, где только можно положить, в том числе и на дорогом – из тиса – письменном столе – перфокарты.

– Доктор Шарпс, Гарви Рэнделл, – сказала провожатая. Она осталась стоять возле двери.

Чарльз Шарпс надел очки с большими стеклами, перекрывавшими все поле зрения. Очень модерновые очки и длинное бледное лицо Шарпса смахивало из-за них на мордочку насекомого. Волосы черные, прямые, коротко подстриженные. Пальцы беспрерывно двигаются – то играют с фломастером, то ныряют в карман. На вид ему около тридцати, но, возможно, что на самом деле больше. На нем галстук и спортивная куртка.

– Давайте говорить откровенно, – сказал Шарпс. – Вы хотите, чтобы я рассказал о кометах. Это лично для вас или для публики?

– И то, и другое. Просто расскажите перед камерой так, чтобы это смог понять даже я. Если это не слишком трудно.

– Слишком трудно? – Шарпс рассмеялся. – Разве это может быть слишком трудно? Ваша фирма сообщила НАСА, что хочет сделать документальный фильм о космосе и НАСА устроил по этому поводу барабанный бой. Так, Чарлин?

Провожатая кивнула:

– Они попросили нас сотрудничать с вами.

– Сотрудничать, – Шарпс снова рассмеялся. – Да провалиться мне на этом месте, если это не поможет нам выбить дополнительную монету. Когда начнем?

– Пожалуй, прямо сейчас, – сказал Гарви. – Пока мы будем болтать, мои люди установят аппаратуру. Вы просто не обращайте на них внимания. Как я полагаю, вы – местный специалист по кометам.

– Не вы один полагаете так, – сказал Шарпс. – На самом-то деле, мне более по нраву астероиды, но должен же кто-то заниматься и кометами. Я пришел к выводу, что интересует вас, главным образом, Хамнер-Браун.

– Действительно.

Гарви поймал взгляд Чарли. Команда готова. Гарви кивнул. Мануэль прислушался, глядя на индикатор, и сказал: – Начали.

Марк, сделал шаг, встал перед камерой: – Интервью с Шарпсом.

Хлопушка щелкнула с громким «клак». Шарпс подпрыгнул. Интервьюируемые всегда подпрыгивали, впервые слыша это «клак». Чарли занимался камерой, направляя ее на Шарпса. Задающего вопросы Гарви он снимет позднее, уже без Шарпса.

– Скажите, доктор Шарпс, будет ли Хамнер-Браун видна невооруженным глазом?

– Не знаю, – сказал Шарпс. На лежащей перед ним перфокарте он быстро изобразил что-то непонятное – возможно двух спаривающихся чудовищ озера Лох-Несс. – Через месяц мы будем знать больше. Уже известно, что она приблизится к Солнцу на расстояние орбиты Венеры, но… – он замолчал и посмотрел на камеру. – Какого уровня объяснение вам хотелось бы?

– Говорите, как сами считаете нужным, – сказал Гарви. – Сделайте так, чтобы я понял это, и тогда мы решим, как преподнести это широкой публике.

Шарпс пожал плечами: – Хорошо. Итак, вот как Солнечная система выглядит извне, – он показал на стену. Рядом с доской висел большой чертеж с изображением орбит планет. – Планеты и их спутники всегда находятся там, где им положено находиться. Их танец – обращение друг вокруг друга по гигантским замкнутым орбитам. Каждая планета, каждый спутник, каждый ничтожный камушек пояса астероидов танцует ньютоновский танец гравитации. Из общего тона чуть выпадает Меркурий – и из-за этого нам пришлось пересмотреть свои взгляды на устройство Вселенной.

– Это как? – спросил Гарви. – Я, конечно, предпочитаю разбираться во всем самостоятельно, но что это за чертовщина?

– Меркурий? Просто орбита его каждый год чуточку меняется. Не много, но больше, чем положено по Ньютону. Хорошее объяснению этому факту нашел человек, которого звали Эйнштейн. И при этом оказалось, между прочим, что Вселенная устроена заметно более странным образом, чем нам до этого представлялось.