Моисей - Страница 12

Мидраш утверждает, что Иофор и в самом деле был одним из величайших мудрецов и мистиков своего времени, посвященным в мистерии самых различных языческих культов. Жажда обретения истинной веры сжигала его на протяжении всей жизни, и в поисках нее он побывал в вавилонских, ханаанских и египетских храмах. На определенном этапе своей жизни Иофор достиг высокого положения среди египетского жречества и вошел в число ближайших советников фараона. Однако жизнь при дворе непредсказуема и, попав в немилость к фараону, Иофор, как и в свое время Валаам, вынужден был бежать из Египта в Мадиам. Здесь он, повествует далее мидраш, был принят с огромным почетом и вскоре и в самом деле стал первосвященником в главном храме Мадиам.

Однако чем дальше, тем больше Иофор приходил к мысли о бессмысленности служения идолам. Он еще не созрел до идеи существования только одного Бога-Творца Вселенной, не имеющего зримого образа, но уже ощущал всю ложь и фальшь язычества, и в конце концов отказался вести службы в мадиамском храме.

Понятно, что этот его шаг вызвал взрыв ненависти и озлобления у мадиатян, решивших в ответ подвергнуть Иофора остракизму. Отныне никто из мадиатян не должен был с ним общаться; с ним запрещено было родниться; более того – к нему было запрещено наниматься в пастухи, и ему не оставалось ничего другого, как послать пасти скот своих семерых дочерей. При этом местные скотоводы чинили им всяческие препятствия, и у колодца – этого главного центра жизни в пустыне – бедные девушки вынуждены были ждать, когда все пастухи закончат поить свои стада, и только после этого они могли подвести к водопою своих овец, так что возвращаться домой им зачастую приходилось затемно.

Однако в один из дней дочери Иофора решили прийти к колодцу пораньше и напоить овец прежде, чем у него начнут собираться возвращающиеся с пастбища пастухи. Они уже наполнили корыта, когда у водопоя появились мадиатяне и стали отгонять от него овец Иофора, одновременно всячески оскорбляя его дочерей и угрожая им расправой.

В этот час у колодца и появился бежавший из Куша Моисей. Разумеется, он не мог знать истинных причин столь наглого поведения пастухов, но при виде этой сцены в нем заговорило природное чувство справедливости.

В мгновение ока Моисей раскидал в стороны наседавших на девушек пастухов, дал им напоить своих овец, проводил их до дома, и тогда дочери Иофора, согласно принятым на Востоке законам гостеприимства, пригласили его войти в дом.

Нет, это отнюдь не был дом египетского вельможи или обладавшего почти безграничной властью жреца. Пол центральной комнаты глинобитного домика был покрыт соломой, а место для еды было окружено подушечками. Сам Итро сидел в углу на соломенной циновке, погрузившись с головой в чтение какого-то египетского пергамента.

– Что случилось? Почему вы сегодня вернулись так рано? – не поднимая глаз, спросил Итро.

– Вот этот египтянин помог нам сегодня, и мы смогли напоить овец вовремя, – ответила старшая дочь.

Запомните эту фразу. Именно на нее указывают многие сторонники версии о том, что Моисей был все-таки египтянином, а не евреем. Еврейские источники, разумеется, тоже обращают внимание на эти слова. Они утверждают, что Моисей слышал ее, но промолчал, так как не знал, как в Мадиаме отнесутся к еврею. Отказ Моисея немедленно опровергнуть слова девушки, заявить о том, что он – еврей, говорит мидраш, стал одним из тех грехов, за которые он был лишен права войти в землю, обещанную Богом еврейскому народу.

Однако стоит заметить, что из самого текста Библии вовсе не следует, что Моисей слышал слова девушки, как и вообще то, что они пригласили его войти за собой в дом. Да и подобное их поведение, учитывая нравы того времени, выглядело бы даже не нескромным, а вызывающим – к себе в дом постороннего мужчину сами могли пригласить лишь девицы легкого поведения. Скорее, дело обстояло наоборот: Моисей остался на улице, но когда Иофор узнал о том, что он помог его дочерям, то послал их к незнакомцу с просьбой стать его гостем – или же дочери сами подсказали отцу, что следовало бы пригласить его в гости.

Уже за трапезой Иофор, узнав, что Моисей является изгнанником, предложил ему стать у него пастухом, а потом и выдал за него свою дочь Сепфору. Впрочем, чтобы не быть голословными, процитируем соответствующий отрывок Пятикнижия:

«А у жреца Мидьяна было семь дочерей; пришли они, и начерпали воды, и наполнили каменные корыта, чтобы напоить скот отца своего. И пришли пастухи, и отогнали их, но Моше поднялся на их защиту, и спас их, и напоил их скот. И пришли они к Реэулю, отцу своему, и спросил он: «Отчего вы так скоро пришли сегодня?». И сказали они: «Один египтянин спас нас от пастухов, а также начерпал нам воды и напоил скот». И сказал он своим дочерям: «А где же он? Что же вы оставили этого человека? Позовите его, пусть поест хлеба». И согласился Моше жить у того человека, и выдал тот за Моше дочь свою, Ципору. И родила она сына, и назвал его Моше именем Гершом, сказав: «Пришельцем стал я в чужой стране»…» (Исх., 2:16-22)[32].

Коран, в целом придерживаясь версии Библии и явно основываясь на ее тексте и тех же мидрашах, рисует приблизительно такую же картину событий:

«И когда он подошел к воде Мадйана, то нашел там толпу людей, которые поили.

И нашел, не доходя до них двух женщин, отогнавших в сторону. Он сказал: «В чем ваше дело?». Они сказали: «Мы не можем поить, пока не отойдут пастухи, а наш отец – глубокий старик.

И напоил он для них, а потом отвернулся в тень и сказал: «Господи, я нуждаюсь в том благе, которое Ты мне ниспослал!»

И пришла к нему одна из них, идя со скромностью, и сказала: «Отец мой зовет тебя, чтобы воздать тебе награду за то, что ты напоил для нас. И когда он пришел к нему и рассказал ему историю, он сказал: «Не бойся, ты спасся от людей неправедных!»…» (Коран, Сура 28. Рассказ, 22(23)-26).

Год шел за годом, Моисей пас стада своего тестя на просторах Мадиама и при этом был вполне доволен своей участью. Изведавший в свое время сладость богатства и власти, он вдруг осознал всю справедливость укоренившегося среди семитских народов мнения, что только жизнь пастуха исполнена подлинной свободы и духовности. В отличие от царя или вельможи, он не обременен постоянными думами о нуждах государства и плетущихся вокруг него заговорах и интригах. В отличие от земледельца, упирающегося во время сева и уборки урожая глазами в землю и ничего не видящего, кроме ее черных комьев, у пастуха есть и возможность осознать бескрайность планеты, и время для того, чтобы поднять голову и посмотреть на звезды, а значит – и задуматься над вечными вопросами бытия.

Кто знает, о чем размышлял Моисей, лежа ночами на пастбище и упершись взглядом в темное небо? Он подбирался уже к восьмидесяти годам, и, пожалуй, единственное, чего он желал – это тихо и спокойно дожить оставшиеся ему годы.

Но именно в это время пробил час исполнения его миссии.

«И было спустя много времени: умер царь Египта, – продолжает свой рассказ Библия. – И застонали сыны Израиля от работы и возопили – и вознесся этот вопль от работы их ко Всесильному. И услышал Всесильный стенание их, и вспомнил Всесильный союз свой с Авраамом, Исааком и Иаковом. И увидел Всесильный сынов Израиля и познал Всесильный» (Исх., 2:23-25).

Еврейская традиционная хронология, утверждая, что новый фараон пришел к власти, когда Моисею было 76 лет, датирует эти события 2444 г. от сотворения мира (1317 г. до н. э.). В этом случае по наиболее признанной хронологии новым фараоном являлся не кто иной как Хоремхеб (1317-1290 гг. до н. э.) – последний фараон 18-й династии, не принадлежавший к царскому роду и получивший трон исключительно потому, что женился на сестре жены покойного фараона Эхнатона. Но с учетом 163-летнего разрыва с другой принятой хронологией этим новым фараоном был Тутмос III (1490-1436 гг. до н. э.). Многие же теологи (причем как еврейские, так и христианские), а вслед за ними популяризаторы Библии вроде Вернера и Косидовского настаивают на том, что умершим фараоном был Рамсес II (1286-1224 гг. до н. э.), а вслед за ним на трон воссел его сын Мернептах (1224-1204 гг. до н. э.).