Мастер и Маргарита - Страница 17

убочкой водяная тарелка, как отламывались ее края, как падали струйками.

Первым заговорил арестант:

-- Я вижу, что совершается какая-то беда из-за того, что я говорил с этим юношей из Кириафа. У меня, игемон, есть предчувствие, что с ним случится несчастье, и мне его очень жаль.

-- Я думаю, -- странно усмехнувшись, ответил прокуратор, -- что есть еще кое-кто на свете, кого тебе следовало бы пожалеть более, чем Иуду из Кириафа, и кому придется гораздо хуже, чем Иуде! Итак, Марк Крысобой, холодный и убежденный палач, люди, которые, как я вижу, -- прокуратор указал на изуродованное лицо Иешуа, -- тебя били за твои проповеди, разбойники Дисмас и Гестас, убившие со своими присными четырех солдат, и, наконец, грязный предатель Иуда -- все они добрые люди?

-- Да, -- ответил арестант.

-- И настанет царство истины?

-- Настанет, игемон, -- убежденно ответил Иешуа.

-- Оно никогда не настанет! -- вдруг закричал Пилат таким страшным голосом, что Иешуа отшатнулся. Так много лет тому назад в долине дев кричал Пилат своим всадникам слова: "Руби их! Руби их! Великан Крысобой попался!" Он еще повысил сорванный командами голос, выкликая слова так, чтобы их слышали в саду: -- Преступник! Преступник! Преступник!

А затем, понизив голос, он спросил:

-- Иешуа Га-Ноцри, веришь ли ты в каких-нибудь богов?

-- Бог один, -- ответил Иешуа, -- в него я верю.

-- Так помолись ему! Покрепче помолись! Впрочем, -- тут голос Пилата сел, -- это не поможет. Жены нет? -- почему-то тоскливо спросил Пилат, не понимая, что с ним происходит.

-- Нет, я один.

-- Ненавистный город, -- вдруг почему-то пробормотал прокуратор и передернул плечами, как будто озяб, а руки потер, как бы обмывая их, -- если бы тебя зарезали перед твоим свиданием с Иудою из Кириафа, право, это было бы лучше.

-- А ты бы меня отпустил, игемон, -- неожиданно попросил арестант, и голос его стал тревожен, -- я вижу, что меня хотят убить.

Лицо Пилата исказилось судорогой, он обратил к Иешуа воспаленные, в красных жилках белки глаз и сказал:

-- Ты полагаешь, несчастный, что римский прокуратор отпустит человека, говорившего то, что говорил ты? О, боги, боги! Или ты думаешь, что я готов занять твое место? Я твоих мыслей не разделяю! И слушай меня: если с этой минуты ты произнесешь хотя бы одно слово, заговоришь с кем-нибудь, берегись меня! Повторяю тебе: берегись.

-- Игемон...

-- Молчать! -- вскричал Пилат и бешеным взором проводил ласточку, опять впорхнувшую на балкон. -- Ко мне! -- крикнул Пилат.

И когда секретарь и конвой вернулись на свои места, Пилат объявил, что утверждает смертный приговор, вынесенный в собрании Малого Синедриона преступнику Иешуа Га-Ноцри, и секретарь записал сказанное Пилатом.

Через минуту перед прокуратором стоял Марк Крысобой. Ему прокуратор приказал сдать преступника начальнику тайной службы и при этом передать ему распоряжение прокуратора о том, чтобы Иешуа Га-Ноцри был отделен от других осужденных, а также о том, чтобыОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com