Людоед (сборник) - Страница 4

– Я заплачу тебе сверху, – перебил его Виктор. – Пятьдесят тысяч. Плюс топливо. Тебе хватит на дорогу? Или придется заправляться?

Егерь задумался. Его узловато-корявые, потемневшие пальцы неторопливо барабанили по рулю.

– Бензином я запасся, – нехотя ответил он. – За него, конечно, отдельный расчет. Но имей в виду. Вороний мыс – это тебе не пансионат с трехразовым питанием. Никакой романтики там не будет.

Ответом ему была ухмылка.

– Да черт с ним. Я заказываю музыку, Олег. А про медведей ты мне сказки не рассказывай. Они там есть.

Но егерь все еще медлил с ответом. Лодку продолжало плавно крутить по реке, и Юма с беспокойством гавкнула, мол, хозяин, в чем заминка? Поехали!

– Если мы уложимся в срок, я накину еще двадцатку, – пообещал Смолин.

– Хорошо, не вопрос, – согласился егерь. Он повернул ключ зажигания, и двигатель вновь затарахтел.

– Мне нужна гарантия, что у тебя есть эти деньги, – не глядя на Виктора, заявил Шибаев. Виктор понятливо кивнул и достал из внутреннего кармана охотничьей разгрузки кошелек из черной дубовой кожи. Раскрыл его, демонстрируя плотную стопку пятитысячных купюр.

– Убедился?

– Ты псих, – фыркнул егерь. – Хрен поймешь вас, городских. Ладно. Мне нужно позвонить помощнику, чтобы прикорм вез на Вороний мыс. Ему тоже накинешь за дорогу.

Они больше не разговаривали. Лицо егеря было задумчивым, он словно погрузился в воспоминания. Морщины, взрыхлившие его загорелый лоб, стали еще глубже. Он поправил кепку и плотнее сжал и без того узкие губы.

Виктор же, наоборот, выглядел полностью умиротворенным. Он напоминал студента, каким-то чудом сдавшего экзамен без предварительной подготовки.

Ни один из них не обратил внимания, как над рекой, бесшумно взмахивая крыльями, летел громадный ворон. Он не опережал и не отставал, будто намеренно старался держаться одинаковой скорости с лодкой. Только лишь когда река повернула направо и за мелколесьем высоченной стеной вырос сосновый бор, птица исчезла среди ветвей.

Там же, пятница, 18.49

Они увидели Вороний мыс, когда солнце медленно накалывалось своим малиновым боком на верхушки исполинских елей.

Егерь спрыгнул с лодки, оказавшись по колено в воде.

– Вылезай, сержант. Надо вытолкать наш «Титаник». Как видишь, пришвартовываться тут негде. Юма, на выход!

Лайка, услышав команду, мгновенно выпрыгнула в воду и, добравшись до берега, принялась носиться взад-вперед, что-то выискивая.

– Молодая еще, не набегалась, – прокомментировал Шибаев.

Когда лодка оказалась на суше, мужчины выгрузили вещи. Олег опустился на одно колено, дотронувшись своей грубой ладонью до влажного песка.

– Ну, здравствуй, – едва слышно промолвил он.

Смолин закинул рюкзак на плечо.

– Куда идти?

– Обожди, – сказал егерь, поднимаясь. – Давай перекурим.

Достав из кармана замусоленную пачку сигарет, Шибаев чиркнул спичкой и выпустил в воздух дым. Помешкав, Виктор присоединился к нему.

– Елы-палы, меня тут год не было, – произнес егерь. – А такое ощущение, что несколько жизней прошло.

Виктор промолчал.

С возрастающим интересом Шибаев смотрел на москвича.

– Вот гляжу на тебя и поражаюсь, – не выдержал он. – Ты выбрал самую глухомань для охоты. За всю дорогу ты не спросил меня, где мы будем жить. Не спросил, что мы будем жрать и пить. Где будем кемарить. Тебе плевать на все это?

– Честно говоря, да, – краем рта улыбнулся Виктор. – Кое-что из еды я взял с собой. Палатка у меня есть. Думаю, вода тоже найдется, а нет – будем кипятить речную.

– Во как, – стряхивая пепел, усмехнулся егерь. – Значит, не такой уж ты и белоручка, да?

– Ага.

– Хочешь взять медведя?

– Для этого я здесь.

Олег затянулся и, наклонившись, закопал окурок в песок.

– Да, кстати. – Он покосился на тлеющий окурок в руке Виктора. – Если ты хочешь добыть медведя, на время придется забыть о сигаретах, – сказал он. – Идем. Юма, рядом!

Взвалив на себя рюкзак с сумкой и ружьем, егерь, тяжело ступая, направился к лесу. Лайка бежала рядом, резво помахивая хвостом.

– Тут в паре километров за ельником заимка стоит, – бросил он. – Изба то есть. Так что считай, повезло тебе. Палатка не понадобится.

Ветки били в лицо, будто норовя выцарапать глаза, пахло хвоей, грибами, кедром и свежей прохладой. Виктор дышал полной грудью, с непривычки ощущая легкое головокружение. Под ногами пружинила земля и хрустели ветки, из-под подошв армейских ботинок то и дело прямо выскальзывали небольшие лягушата, в ветвях перепархивали птицы, заливаясь звонким щебетом.

«Я в сказке» – эта мысль поднялась в сознании Виктора наподобие малюсенького пузырька в сосуде с водой.

Да. Только каков будет конец у этой сказки?

«Сказка с несчастливым концом… Странная сказка…» — вспомнил он незабываемые слова Цоя.

Перед глазами на мгновение замерцал образ погибшей дочери.

Сашка.

Он отчетливо видел ее широко распахнутые васильковые глаза, задорный блеск которых вскружил головы не одному десятку парней, ее милую, открытую улыбку и ямочки на щеках, такие родные и трогательные, и боль, дремавшая внутри, очнулась, словно озлобленная старая тварь, выпуская наружу кривые когти.

(Ты виноват.)

«Ты виноват. Ты виноват», – прокатилось в мозгу кривляющееся эхо.

«Нет! Это все Сергей! – хотел закричать Виктор. – Я ничего не знал тогда!»

Эхо умолкло. Исчезло и видение Саши. Как и она сама, которую он похоронил полтора месяца назад.

Он стиснул зубы.

Через несколько минут они вышли не небольшую прогалину.

– Вон и наше жилище, – пропыхтел Шибаев, указывая на просевшую в землю избу с двухскатной крышей. – Шампанского с бассейном не обещаю. Но все необходимое там есть.

Для того чтобы войти внутрь дома, пришлось согнуться вдвое. Дощатый пол скрипел под ногами, после каждого шага в воздух взметалось серое облачко пыли.

– Обустроемся, будь здоров, – деловито проговорил егерь, сваливая рюкзак. – Только сначала за водой сходим. Да, и это… Если клапан придавит – в комнате ведро. За домом яма компостная, весь свой внутренний мир туда сваливай. Только закопать не забудь, нам мухи не нужны. Лопата в сенях.

Виктор огляделся. В избе все было какое-то миниатюрное, нелепо-кукольное – низенький стол, лавочка, лежанка, на которой можно уместиться, разве что прижав колени к животу, крохотные полки, покрытое пылью оконце было настолько маленьким, что в него едва пролезла бы голова… Со стороны можно было подумать, будто этот дом строили не люди, а гномы.

– Надо же, – бубнил между делом Шибаев, деловито обследуя полки. – Консервы есть, гречка, рис, перловка… Соль, лавровый лист… Даже масло подсолнечное осталось! – воскликнул он. – Как говорится, шумел камыш, деревья гнулись.

Он выставил запасы на стол, скрупулезно все пересчитал и убрал обратно.

– Неписаный закон тайги, сержант, – сообщил он. – Зашел в гости, переночевать или просто дождь пересидеть – оставь что-нибудь. Таким же, как ты сам. Хотя… – он почесал за ухом, – человек тут редко показывается.

Он принялся перебирать содержимое рюкзака, часть предметов выкладывая на лежанку. Бинокль, фонарь, рации с запасными аккумуляторами, фляги, спички, мыло…

– Я прогуляюсь к воде, – сказал Виктор. Он поглядел в окно – до наступления темноты еще было время.

– Не уходи далеко, – буркнул Шибаев. Освободив рюкзак, он принялся чистить печку.

Повесив на плечо карабин, Смолин вышел наружу.

Через несколько минут он был на берегу реки. Внимательно осмотревшись, он двинулся вверх по течению Бирюсы. Если ему не изменяет память, он всего в паре километров от того самого места… Когда они плыли сюда, он обратил внимание на заросший мхом валун, нависший прямо над водой. За эти шестнадцать лет в жизни исполинского камня ничего не изменилось. Ветер, дождь. Солнце, снег. И так по кругу. Камень привык.

– Да. Ты и не заметил этих лет, – вслух пробормотал Виктор. Вскоре за поворотом он увидел огромный валун. Издалека его можно было принять за склонившегося к воде медведя.