Любовница снежного лорда - Страница 4
Свершилось!
Комнатка была маленькая, уютненькая, и да, тоже белая, зато в ней имелось все, что так требовалось.
Через несколько минут, совершено спокойная и адекватная, я вернулась в то помещение, куда ввалилась, дверь на себя потянув, оглядела присутствующий народ (явно какие-то из болотных помесков, иначе откуда смуглая, почти зеленая кожа и жуткие, совершенно желтые глаза без зрачков, и грозно вопросила:
– А кормить меня скоро будут?!
После моего вопроса одна бабулька повернулась к другой и шепотом вопросила:
– Снежные новое государство захватили с населением неадекватным?
– Нет, вроде, – не слишком уверенно ответила ей вторая.
Все вновь уставились на меня.
– Эта не из тех ли племен будет, что по реке Версянке живут и по лету с ума сходют? – снова та самая неугомонная бабуля.
Ответила ей я, и ответила решительно и грозно:
– Нет, бабушка, мы не из тех мест будем, мы гелленские.
– Правда? – искренне удивилась старушка. – А что, и до низинных мест дурман-трава дошла?
Она это серьезно сейчас спросила?! Дурман-трава вещь особая – живет себе круглый год и в ус не дует, в смысле не мешает никому, но вот в срединный летный месяц ка-а-ак зацветет, как начнет пыльцу разбрасывать, так народ вмиг дуреет и ходит сопливый, красноносый, красноглазый и… дурной, как есть дурной. Потому как именно в эту пору по дорогам грабители начинают путь верный сообщать, кому надо помогать телегу починить, или припасами делятся, или там с охотой помогают. Грабители-то в основном придорожные, им от дурман-травы более всего достается, вот и дуреют ровно на месяц. Ну а потом все как полагается: и грабят, и насильничают, и от стражи королевской бегают… Да уж, только вот теперь уже стражи королевской нет… как и королевства…
И я бы пригорюнилась, но если честно:
– Слушайте, знахарки-травницы, я со вчерашнего дня ни крошки не съела, покормите ради собственной безопасности!
Они впечатлились, и в течение пяти минут, в которые я обстановку разглядывала, мне принесли два подноса. Один большо-о-ой и вкуснопахнущий, который под моим голодным взором уволокли в ванную…
– Притирания для вашего тела, – сообщила одна из бабулек.
А второй ма-а-ахонький! Совсем махонький, с тарелку размером. И вот его поднесли к столику, за который голодная я уселась, и крышку с него сняли. А там – без слез не взглянешь! Один стакан воды с лимоном, одно порезанное яблоко, ложечка творожка и кусочек сыра полупрозрачный. Подняла двумя пальцами ломтик сыра, посмотрела – не полу, а прозрачный!
– Вы что, издеваетесь? – упавшим голосом вопросила жертва чужих эротических планов.
Они переглянулись, синхронно сделали шаг назад, и какая-то совсем древняя бабуля, которой видимо умирать было не страшно, дрожащим голоском поведала:
– Лорд Эйн стройненьких любит…
И вот тут до меня дошло!!! Я же к свадьбе худеть взялась! Просто зарплата у секретаря градоправителя не то чтобы высокая, совсем наоборот, а свадебное платье я полгода назад прикупила со скидкой – у мисс Глим свадебка расстроилась, так как дева жениха в постели с лучшей подругой застукала и пришла к нам разрыв помолвки оформлять, так что платье мне досталось практически даром, и роскошное платье, должна признать. А то, что мисс Глим – тростиночка и платье по ней шилось, это мелочи, решено было его надеть, и я приступила к методичному похудению.
Похудела на свою голову.
И вот так мне от всего этого обидно стало, и за пирожки несъеденные, и за булочки, которые стороной обходила, и за пирожные, кои полгода ни-ни, отчего слезами давилась, и за… Да за все, короче!
– Так, – грозно рыча, поднялась со стула, – я хочу жрать!
– Так это, – старушка, которая, видимо, решила, что умирать ей все-таки рано, шустро в толпу перепуганной прислуги юркнула, – не велено вам много кушать нести, не…
– А кто тут сказал про кушать?! – Перед моим мысленным взором как раз проносилось все, в чем я себе полгода как дура отказывала, худея ради платья, которое уже не надену. – Про «кушать» речи не было! Я жрать хочу! И тут у вас, милейшие, есть выбор: или меня покормят, или я сама кого-нибудь съем сейчас! К слову, лорд Эйн уже вернулся?
Прислуга, дрожа от моего гнева, а в гневе я страшна, отрицательно помотала головами.
– Значит, придется выбрать кого-нибудь другого… – задумчиво оглядывая присутствующих, пробормотала я.
Через полсекунды в помещении никого не осталось, а топот и грохот понеслись прочь. И да, возглавляла убегающую толпу та самая древняя старушка. Вот что значит опыт, уважаю. Но если поначалу у меня мелькнула мысль, что это они за едой помчались, то через час пришлось увериться в печальном – просто смылись. А я осталась вся грязная после беготни по ремонтирующемуся помещению и падений, немытая и голодная!
Сходила в ванную, открыла поднос с притираниями, уронила челюсть – там и орехи тертые, и мед, и малина, и какой-то экстракт из чего-то цитрусового… И вот съела бы, но понятия не имею, какими руками все это готовилось, в смысле, вдруг они лапы свои не мыли… В общем и целом мне уже дико не нравилось быть любовницей снежного урода… в смысле лорда. Нет, оно мне сразу не нравилось, но я рассчитывала на хоть что-то хорошее, а не измор меня голодом!
С горя пошла искупалась, напритиравшись ягодными муссами, шампунями, мылами, в завершение вылила в воду то цитрусовое непонятно что, полежала, расслабилась, пока живот бурчать от голода не начал. Поднявшись, посмотрела на свою грязную одежду и решила, что надевать ее не буду. Вспомнила об имеющемся гардеробе с вещами, вызывающими стыдливый румянец не то что у меня – у зеркала, надела банный халат, благо длинный, пушистый и теплый, и пошла искать нормальную одежду.
В гардеробной выбирать определенно оказалось нечего. Нет, бюстье и панталончики я себе нашла, все остальное оказалось чрезмерно непотребным, так что натянула обратно халат и потопала в чулках и отмытых моих же туфельках добывать себе одеяние.
Вышла в белоснежный, сверкающий словно инеем коридор. Тут было так чистенько…
Вернулась, пошла забрала из ванной малиновый, клубничный и крыжовниковый муссы, точнее то, что от них осталось. От фруктовых ароматов мой желудок взвыл особенно громко, но сначала удовлетворим тягу к прекрасному.
И я удовлетворила! Клубникой изобразила пятно на стене, теперь выглядело так, словно кого-то головой приложили раз двадцать, пока та не треснула. Крыжовником изобразила рвотные массы… по всем углам коридора. Малинку просто пошвыряла об стену, чтобы красные пятна пооставались. Живописненько так вышло, я бы даже назвала этот стиль «Зверское убийство в лаборатории». Короче, мы с чувством прекрасного были осчастливлены основательно.
И после содеянного я с самым довольным видом продолжила поиски одежды.
Открыла ближайшую дверь с надписью «Лаура», заглянула в помещение, обнаружила обронившую книгу сидящую у окна былинку в срамном наряде. Вынуждена была признать, что на такой тростиночке даже срамное одеяние смотрелось вполне прилично… В смысле, что может быть неприличного в костях, правда?! Кости они и есть кости, им можно даже без исподнего. Но в общем и целом стало ясно, что одежду я тут не найду.
– Извиняйте, – сказала тощей блондинке и дверь закрыла.
Постояла, подумала, решила, что в соседних комнатах я вряд ли увижу что-то новое, поэтому надо бы наведаться на другой этаж. Под веселое бурчание голодного желудка дошла до конца коридора, спустилась по лестнице со скользковатыми ступенями и увидела, что коридор тут достаточно короткий, и в конце его двери такие резные, основательные – ага, сразу ясно, чьи покои. А что ж я за любовница, если к любовничку на огонек не загляну?! Вот-вот, и я так же подумала, после чего смело отправилась к возлюбленному, чтоб его мурены загрызли.
У дверей лорда Эйна стражи не имелось… ну, сам виноват, чего уж тут. Решительно потянула на себя двери, не менее решительно вошла. И обалдела… У снежного покои оказались оформлены в черно-золотой гамме! Нет, ну кто бы мог подумать! Я полагала, бело-серебристый у них в почете, а оказывается… Прошлась по черному ковру, разглядывая стены в золотых обоях (гадость совершеннейшая, должна признать), и решила, что как новая женщина в доме просто обязана порадовать драгоценного привнесением собственного «я» в интерьер. А мое собственное «я» сейчас было голодное и злое… Злое и голодное… И злое! И между прочим, я его слуг сразу предупредила – накормите, а то хуже будет. А они не накормили, так что…