Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик - Страница 4

К этому времени Арфлейн увидел напарника уже знакомого ему охранника, поднимающегося по узкому коридору от второго уровня к первому, одетого в белую медвежью шкуру и вооруженного луком и колчаном со стрелами. Он с трудом передвигался на шипованных сапогах, хотя они облегчали подъем и спуск по обледеневшим переходам, оснащенным лишь кожаной полоской для ограждения над развернувшейся под ним пропастью.

Вновь прибывшему охраннику, старику с бесстрастным выражением лица, объяснили ситуацию, и он, молча кивнув, занял пост у ворот.

Присев на корточки, Арфлейн отстегнул лыжи и надел протянутые ему шипованные сапоги. Покончив с экипировкой, они подняли тело в сетке и начали осторожный спуск.

По мере их движения, свет с поверхности льда становился все слабее. Они шли мимо мужчин и женщин, переносивших товары для торговли наверх, а запасы пищи и шкуры вниз. Некоторые из них узнали лорда Рорсейна. Арфлейн и его спутник игнорировали вопросы встречных и продолжали путь во все сгущающейся темноте.

Немало времени прошло, прежде чем они доставили тело лорда Рорсейна к уровню, находящемуся посредине расселины. Он тускло освещался лампами, работающими на том же источнике энергии, который обогревал и жилые кварталы города. Источник этот располагался на самом дне расселины и был окутан религиозными слухами и догадками даже в среде фризгальтийской знати, обычно открыто высмеивающей мифы. Для ледовых жителей холод был естественным состоянием их окружения, тепло же являлось неизбежным злом, служащим для поддержания жизни.

На Земле Ледовой Матери тепла не было вовсе, оно не нужно там для поддержания вечной жизни тем, кто пришел туда после смерти. Тепло может уничтожить лед, что с уверенностью доказывало его зло. По слухам, температура на дне расселины достигала громадных значений. Именно здесь те, кто оскорблял при жизни Ледовую Матерь, после своей смерти обращались в облачко пара.

Семья лорда Рорсейна занимала целый ярус города по обеим сторонам расселины. Через пропасть был перекинут легкий мостик, сделанный из шкур, раскачивающийся и прогибающийся при переходе по нему. На другой стороне моста их ждал средних лет мужчина с квадратным лицом, одетый в желтую ливрею прислуги Рорсейнов.

— Что это у вас? — угрюмо спросил он, полагая, что Арфлейн и охранник принесли товары на продажу.

— Твой хозяин, — слегка улыбнувшись, ответил Арфлейн.

Он испытал чувство удовлетворения, увидев, как при этой новости изменилось лицо привратника.

Засуетившись, он пропустил их в низкую дверь с вырезанным на ней гербом Рорсейнов. Прежде чем достигнуть приемного зала, им пришлось пройти еще две двери.

Большой зал был ярко освещен трубчатыми лампами, вделанными в стену. Здесь было жарко натоплено, и Арфлейн вспотел, ощущая физическое и моральное неудобство. Откинув капюшон, он развязал ремни плаща. Зал был богато обставлен: раскрашенные драпировки из тончайшей кожи на стенах, деревянные кресла, некоторые с матерчатой обивкой. Лишь однажды в жизни видел Арфлейн такое кресло. Кожа, как бы тонко она ни была выделана, никогда бы не выглядела так утонченно, как увиденные им сейчас шелк и лен. Без сомнения, они на протяжении многих веков хранились где-то на складе. Их соткали, когда в южные ущелья пришли его предки, когда на суше еще была растительность, а не только в теплых водоемах и океане из богохульственной легенды. Арфлейн знал, что весь мир, включая звезды и луну, почти полностью состоял изо льда. Однажды, следуя воле Ледовой Матери, даже теплые водоемы и скалистые пещеры, поддерживающие жизнь человека и животных, превратятся в лед — естественное состояние любой материи.

Привратник в желтой форме ушел, но тут же вернулся в сопровождении высокого мужчины, ростом почти с Арфлейна. У него было тонкое лицо с поджатыми губами и голубыми глазами. Его кожа была белой, как если бы он ни разу не выходил на поверхность. На нем была красная куртка с крепкими черными брюками из мягкой кожи.

Остановившись рядом с бесчувственным телом Рорсейна, он задумчиво оглядел его. Затем, подняв глаза, неприязненно осмотрел Арфлейна. Затем посмотрел и на охранника.

— Очень хорошо, — произнес он. — Можете идти.

Тон его возмутил Арфлейна. Он повернулся к выходу, ожидая, хотя и не желая этого, хотя бы формальных слов благодарности.

— Останься, незнакомец, — произнес высокий. — Я имел в виду только охранника.

Охранник ушел, а Арфлейн смотрел, как уносят тело старика.

— Мне бы хотелось получить назад мой спальник…

— Что с лордом Рорсейном? — перебил его мужчина.

— Возможно, умирает. Другой бы умер. Но он, вероятно, выживет. В крайнем случае, потеряет несколько пальцев на руках и ногах.

Собеседник Арфлейна кивнул.

— Я — Янек Ульсенн, — сказал он, — зять лорда Рорсейна. Мы благодарим вас. Как вы нашли лорда?

Арфлейн кратко объяснил.

Ульсенн нахмурился.

— Больше он ничего не говорил?

— Чудо, что он нашел в себе силы сказать то, что сказал.

Возможно, Арфлейну мог бы понравиться старик, но никогда, и он знал это, ему не будет нравиться Ульсенн.

— В самом деле? — Ульсенн на мгновение задумался. — Хорошо, я послежу, чтобы вы получили награду. Тысяча хороших медвежьих шкур устроит вас? Это была удача.

— Я помог старику из уважения к его смелости, — резко произнес Арфлейн. — Мне не нужна награда.

Ульсенн, казалось, на мгновение удивился.

— Что же вы хотите? Я вижу, вы из другого города. Вы не аристократ, что же… — он явно смутился. — Невиданно, чтобы человек, не ведающий кодекса чести, совершил то, что выпало на вашу долю. Даже любой из нас подумал бы, прежде чем спасти незнакомца.

В его последних словах прозвучал вызов. Казалось, его возмущала сама идея спасения аристократа простолюдином.

Арфлейн пожал плечами.

— Мне понравилась его храбрость.

Он повернулся было к выходу, но в этот момент справа от него открылась дверь, и в зал вошла черноволосая женщина в тяжелом платье синего и желтого цветов. У нее было вытянутое бледное лицо, голубые глаза, в ее походке чувствовалась природная изящность. Вопросительно нахмурившись, она бросила взгляд на Ульсенна.

Коротко кивнув, Арфлейн взялся за дверную ручку. У женщины оказался нежный, возможно, слегка взволнованный голос.

— Вы человек, спасший жизнь моему отцу?

Неохотно остановившись, Арфлейн обернулся к ней.

— Да, мадам, если он выживет, — бросил он.

— Это моя жена, — произнес Ульсенн.

Она приятно улыбнулась.

— Он хочет, чтобы я поблагодарила вас. Сам он выразит свою признательность, как только почувствует себя лучше. Он хотел бы, чтобы вы остались на это время здесь в качестве нашего гостя.

До этого момента Арфлейн не смотрел ей в лицо. Но сейчас, когда их глаза встретились, казалось, что она едва вздрогнула, но, впрочем, тут же овладела собой.

— Благодарю вас, — ответил он, — но, возможно, ваш муж считает излишним это гостеприимство.

Жена Ульсенна бросила на мужа взгляд, полный сердитого удивления. Либо она была искренне расстроена обращением его с Арфлейном, либо действовала в пользу последнего. Если так, то Арфлейн был в полном неведении относительно ее мотивов. Единственное, что он понял — она использовала эту возможность, чтобы смутить своего мужа в присутствии незнакомца-простолюдина.

Ульсенн вздохнул.

— Ерунда, он должен остаться, если так хочет ваш отец. Кроме этого, лорд Рорсейн — глава дома. Я прикажу Освальду принести ему все необходимое.

— Может быть, наш гость предпочтет отобедать с нами, — резко произнесла она.

В отношениях супругов четко проглядывала враждебность.

— Ах, да, — едва слышно пробормотал Ульсенн.

Устав от их перепалки, Арфлейн, взяв на изготовку всю свою вежливость, сказал:

— С вашего разрешения я поем в отеле для торговцев, и там же отдохну. Я слышал, что на шестнадцатом уровне хорошие отели.

Об этом ему сообщил охранник, когда они проходили мимо.