Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик - Страница 134

Она оставила Сиптаха стоять на месте и медленно приблизилась. Лук Роха лежал рядом с ним, а в колчане оставалась последняя стрела. Она взяла лук и колчан и опустилась перед ним на колени, нахмуря брови, зажав лук в руке.

На дороге послышался лошадиный топот. Она поднялась и передала оружие Леллину и прошла через ворота. Но поступь ее была спокойной, и Ванай остался на месте, придерживая Роха руками.

Это были аррхендяне. Они принесли с собой дыхание Шатана, эти всадники в зеленой одежде, с красивыми волосами и смуглой кожей. Они спешились, торопясь выразить радость встречи с Мериром, и огорченно воскликнули, найдя своего лорда в таком состоянии, а также найдя здесь мертвых аррхендян.

— Нас было четырнадцать, — сказал Мерир, — когда мы впервые здесь оказались. Двое безымянных, Перрин Селехмин, Виз из Амеленда, Лев из Тиррхенда, Леррел Шайллон, Кессун из Обизенда. Они — самая горькая наша потеря.

— А мы понесли небольшие потери, лорд, и мы рады этому.

— А орда? — спросила Моргейн.

Аррхен посмотрел на нее и на Мерира с удивленным видом.

— Лорд, они передрались друг с другом. Люди и кхелы дрались до тех пор, пока почти все не погибли. Безумие продолжалось, и некоторые погибли от наших стрел, а многие бросились в лес и встретились с херилянами. Но большинство погибли в распре.

— Хетеру, — внезапно произнес Рох. Голос его был сухим и незнакомым. — Хетеру не стало — Шайен. А затем они распались.

Ванай сжал руку Роха, и тот туманно посмотрел на него.

— Я слышал, — сказал Рох, вздохнув, — они исчезли, эти шиюе. Хорошо.

Он говорил на андурском языке, но карие глаза с трудом приобретали осмысленное выражение, и, наконец, он узнал тех, которые столпились вокруг него.

— Судя по твоим словам, ты поправишься, Чайя Рох, — сказала Моргейн.

— Даже умереть красиво я не могу, — насмешливо произнес Рох. — Прошу простить меня.

Моргейн отвернулась, нахмурясь, и отошла.

— Аррхендяне перевяжут его и позаботятся о нем. Я не хочу, чтобы он приближался к аррхе или к Нехмину. Лучше увезти его в Шатан.

Она оглянулась, посмотрела на развалины.

— Когда смогу, я вернусь в это место, но сейчас я хотела бы оказаться в лесу и отдохнуть.

На этот раз им легче было ехать через Азерот в сопровождении старых и новых друзей. Они переправились через две реки, и, наконец, впереди показались палатки аррхендян и горящий в ночи костер.

С ними был Мерир и Леллин, и Сезар, и Шеррн. И Рох, молчавший всю дорогу и думавший о своем. Рох уселся в стороне, среди незнакомых аррхендян из восточного Шатана, охраняемый ими, хотя он мало что делал и еще меньше говорил и не предпринимал попытки бежать.

— Этот Чайя Рох, — прошептал в темноте Мерир, — в то время как остальные трапезничали, — он полукровка, и более того… Но Шатан примет его. Мы примем даже остатки шиюе, которые запросили у нас мира — они у себя привыкли жить в лесах. А может ли кто-нибудь любить лес больше, чем человек, который готов был отдать за него жизнь?

Он обращался к Моргейн, и Ванай взглянул на нее с внезапно вспыхнувшей надеждой. Но Моргейн не сказала ничего, лишь покачала головой.

— Он сражался за нас, — сказал Леллин. — Мы с Сезаром просим за него.

 — Я тоже прошу, — сказал Шеррн. — Леди Моргейн, я остался один. Я бы взял этого человека, и Дев не стал бы упрекать меня. И Леррел, и Кессун.

Моргейн опять покачала головой.

— Давайте сегодня не будем об этом говорить. Прошу вас.

Но Ванай все равно говорил с ней об этом, когда они остались одни, в шатре, который им отвели. Он не мог видеть ее лица, но чувствовал, что настроение у нее тоскливое.

— То, что предлагает Шеррн… вы думали об этом?

Ее серые глаза встретились с его глазами.

— Я прошу, если это зависит от меня, — сказал он.

— Не проси. Разве я не говорила тебе — я никогда не шагну ни вправо, ни влево, чтобы сделать, как ты хочешь. Я знаю только один путь, Ванай. Если ты не понял этого, значит, ты вовсе не понял меня.

— Если вы не поняли моего вопроса, то значит, вы тоже меня не поняли.

— Прости, — сказала она чуть слышно. — Да. Поняла. Ты ведь Нхей. Но подумай о нем, а не о своей чести. Помнишь, ты говорил… о борьбе, которую он ведет. Сколько времени он сможет это вынести?

Он вздохнул и сомкнул пальцы на коленях, ибо это было правдой, он не знал, какая тьма окутывает душу Роха. Огни вот-вот готовы были угаснуть. В назначенный день и час Нехмин лишится своего могущества, и этот час был назначен на завтрашний вечер.

— Я приказала, — сказала Моргейн, — чтобы сегодня стража охраняла его особенно бдительно.

— Вы спасли ему жизнь. Почему?

— Я следила за ним. Я слежу за ним.

Он никогда не заговаривал с ней о Рохе за все те дни, которые они провели в лесу близ Нехмина, пока лечились Сезар и Рох. Но когда они приготовились к отъезду, она приказала, чтобы Роха взяли под стражу.

— Я хочу знать, где ты, — сказала она Роху, и тот поклонился с иронией на лице.

— Несомненно, у тебя есть более сильные желания, чем это, — ответил Рох, и в глазах его было странное выражение. Много странного было в нем во время этой поездки, даже этой ночью. Рох был спокойным, веселым, и часто это был Рох, а часто — нет. Возможно, аррхендяне не до конца понимали его. Если кто и подозревал что-либо, то это был Мерир.

И, возможно, Шеррн, который точно знал, кто такой Рох.

— Думаете, я не понимаю, какую боль он испытывает? — спросил Ванай. — Но в этой боли и моя вина.

— Мы не можем рисковать, пока не угаснут Огни, — сказала Моргейн. — Только потом выяснится, кто из нас прав.

— Когда вам ничто не будет грозить?

— Когда мне ничто не будет грозить.

Наступила долгая пауза.

— Никогда я не позволяла себе слушать голос не разума, а сердца. Такова моя натура, Ванай. Но если я причиню вред этому человеку, ты возненавидишь меня. Но ты будешь поступать, повинуясь голосу сердца. Я — повинуясь голосу рассудка. Но рисковать я не могу. Я должна оказаться права. Не могу сказать, что испытываю дурные чувства к Роху — когда Огни погаснут, пусть… Я надеюсь, он окажется бессилен.

«Я знаю, что говорят руны на твоем клинке», — подумал Ванай. Эта мысль осенила его, как гром с ясного неба. Это были слова Роха, сказанные ему, когда его разум был помутнен от акила. Теперь он совершенно отчетливо вспомнил их.

— Он знает многое, — хрипло произнес он. — По крайней мере, часть знаний Ченджеллина для него не тайна.

Мгновение она смотрела на него с изумлением на лице, а затем опустила глаза, что-то прошептав на своем языке.

— Я убил его, — сказал Ванай. — Сказав вам это, я убил его.

— Честь Нхея, — произнесла она, усмехнувшись.

— Отныне я не могу спать спокойно.

— Ты тоже служишь чему-то большему, чем собственной воле.

— Да, это такая же твердая вещь, как тот любовник, которого вы носите с собой. Возможно, именно поэтому я всегда понимал вас. Старайтесь держать Ченджеллин подальше от Роха. Если что произойдет, я сделаю то, что должен буду сделать.

— Я не приму этой жертвы.

— Это мне решать, лейо.

Она сложила руки на груди.

Свет постепенно угас. Они молчали и не спали, пока ire потухли угли в очаге. Наконец, Ванай заснул сидя, свесив голову на грудь.

Они проспали до самого утра. Аррхендяне не спешили разбудить их, но когда завтрак был готов, они вышли из шатра, и Моргейн облачилась в белые одежды, а Ванай — в наряд, предоставленный ему аррхендянами. А Рох по-прежнему держался в отдалении, не ел, хотя стражники приносили ему еду и убеждали подкрепиться. Он выпил немного воды и сидел, склонив голову на руки.

— Мы возьмем Роха, — сказала Моргейн Мериру и остальным, когда они позавтракали, — Наши с вами пути теперь расходятся, но Рох должен ехать с нами.

— Как скажешь, — сказал Мерир. — Но до Огней мы вас проводим.

— Лучше, если мы поедем одни. Оставайтесь, лорд. Мирриндяне и каррхендяне нуждаются в вашей заботе. Объясните им, почему мы не смогли вернуться.