Короткая лесбийская проза (сборник) - Страница 3

Марта Вивонна и Валери Черу зачитывают доклад. Они говорят, что уровень воды в реке продолжает подниматься. Цветочные поля у берегов смыты бурными потоками. Водовороты вырывают с корнями прибрежные кустарники. Вдоль реки стоит гнилостный запах. Они говорят, что слышали странные звуки, и думают, что вверх по течению прорвало плотину. По реке проплывают перевернутые лодки. Вода сносит целые деревья, тяжелые от фруктов ветки тянут их ко дну. Марта Вивонна и Валери Черу говорят, что они не видели трупов животных. Они говорят, что когда возвращались, еще долго слышали шум бьющейся о берег воды.

АЙМЕ ПОМА БАРБА

БЕНЕДИКТА СЮЗАННА

КАССАНДРА ОСМОНДА

ЖЕНЕ ГЕРМИНИЯ КИКА

АУРЕЛИЯ ЕВАНГЕЛИИ

СИМОНА МАКСИМИЛИАНА

Ритуальный ход с гленуриями на ресницах сопряжен с целым рядом сложностей. Продолговатые нитевидные тела гленурий держатся на тысячах ножек. Они постоянно пытаются переползти с ресниц на другое место. Их бесчисленные глаза сосредоточены вокруг огромного отверстия, служащего им одновременно ртом и головой. Отверстие это закрыто мягкой тянущейся мембраной, которая может быть напряжена либо расслаблена, в зависимости от чего издается звук соответствующей частоты. Звуки гленурий можно сравнить со звуками дудки барабана кваканьем жаб криком совокупляющихся кошек резким звуком флейты. Ритуальные ходы с гленуриями приходится часто прерывать, потому что те постоянно пытаются забраться в любое отверстие, которое только в состоянии вместить их тело, например, садовые ворота или решетки дренажных канав. Они залезают туда задом наперед, но в определенный момент их головы застревают, и когда гленурии понимают, что они в ловушке, то начинают издавать страшный визг. Тогда их приходится освобождать.

Женщины говорят, что в их книге створки клитора и сам клитор описаны как закрытые. Там также говорится, что крайняя плоть у основания створок может передвигаться по всей длине органа, вызывая острое наслаждение. Они утверждают, что клитор есть пещеристый орган, способный к эрекции. В книге сказано, что клитор разветвляется вправо и влево на два пещеристых тела, крепящихся к паховой кости. Эти два тела невидимы. Все вместе как целое являет собой чрезвычайно эрогенную зону, сообщающую возбуждение всем участкам гениталий. Они сравнивают клитор со ртутью, имея в виду его готовность расширяться, растекаться, менять форму.

Даниела Нерви, копаясь в подвале дома, нашла картину с изображением молодой девушки. Она лежит на одном боку совершенно обнаженная. Ее кожа бела и нежна. Грудь почти не выделяется на ее юном теле. Одна ее нога согнута в колене, скрывая таким образом пах. Ее плечи скрываются за прекрасными длинными волосами. Она улыбается. Глаза ее закрыты. Одной рукой она слегка опирается на локоть. Другая ее рука занесена над головой, держа гроздь синего винограда. Картина вызывает у женщин смех. Они говорят, что уже хорошо, раз Даниела Нерви не откопала нож без лезвия и ручки.

Марта Эфоре произвела все необходимые расчеты. Инженеры ошиблись. Или воды, бегущей вниз со склонов гор, просто недостаточно для подпитки пространства озера вне плотины даже во время наводнений. Или же они неправильно выбрали диспозицию для сооружения, которое установили слишком далеко вверх по течению относительно точки слияния русел. Инженеры исправно приезжают на плотину каждое утро и обходят ее со всех сторон, оставляя в еще не застывшем цементе отпечатки своих подошв, дабы бригаде каменщиков было чем заняться по их уходу. Несколько женщин бегают вокруг плотины с высоко поднятыми над головой зонтиками и раздают указания. Некоторые прогуливаются в полном спокойствии. На берегу озера, или того, что должно было быть озером, гуляют маленькие девочки в бермудах, держа друг друга за руки.

Женщины говорят, что у богини Эристикос жесткие волосы и желтые глаза. Они говорят, что богиня Эристикос обожает запахи. В ее честь они носят нательные одежды из пахучих трав. Они сжигают их с приходом ночи, поднося огонь к каждому стебельку. Они встают в круг. Их одежды накалены. Они стоят, не двигаясь. Их руки опущены. Горящие травы потрескивают и издают запах. Облака дыма поднимаются в воздух. Когда кожа начинает чувствовать жар, они яростно срывают с себя горящие одежды и бросают их перед собой в кучу. Вот почему им постоянно приходится шить все новые и новые.

КАЛИПСО ЮДИФЬ ЭНН

ИЗОЛТ КРИСТА РОБЕРТА

ВЛАСТА КЛЕОНИС РЕНЕ

МАРИЯ БЕАТРИС РЕЙНА

ИДОМЕНЕЯ ГВИЛЕРМИНА

АРМИД ЗЕНОБИЯ ЛЕССИЯ

У них есть прибор для регистрации дивергенций. Он установлен на агатовом постаменте. Это невысокий параллелепипед в самом центре лужайки, весной усыпанной маргаритками, летом — незабудками и белым и синим шафраном — осенью. Вычисления, выполняемые внутри прибора, отображаются в форме звуковых сигналов высокой частоты, похожих на звон маленьких колокольчиков или на звуки, издаваемые кассовым аппаратом. Изредка на приборе вспыхивают красные оранжевые синие огни. Временные промежутки свечения неравные. Апертура свечения круговая. Прибор бесконечно регистрирует каждую дивергенцию. Все дивергенции независимо от их природы регистрируются в единой системе счисления. Полевое расположение прибора напоминает некий фонтан, охраняемый юными девушками с огненными мечами. Но этот прибор не охраняется. К нему легко подойти.

Женщины вспоминают историю той, что долгое время жила там, где бродят верблюды. С непокрытой головой под палящим солнцем Клеменс Маюл непрестанно взывала к Аматерасу, богине Солнца, обрезая свои густые волосы, трижды падая ниц и стуча ладонями по песку, произнося молитву, Я приветствую тебя великая Аматерасу, во имя матери нашей, во имя тех, кто еще придут и будут с нами. Пришествие наше свершилось. Да будет правопорядок сей низвергнут. Да низложатся добро и зло. Женщины говорят, что Клеменс Маюл часто рисовала на песке то О, что есть знак богини Аматерасу, что есть символ кольца вульвы.

Женщины говорят, что любая из них может с не меньшим успехом вызвать другую богиню Солнца, например, Сайакоутл, которая одновременно является богиней Войны. Таким образом, по случаю смерти одной из них они могут исполнить песнь плача, что одновременно будет и песнью славы. И тогда они поют все вместе, О дочерь, воинственная и сильная, возлюбленная дочерь наша / доблестная нежная голубка, госпожа наша / ты боролась, ты сражалась, как подобает доблестной дочери / ты победила, ты сражалась, как мать твоя, великая Сайакоутл / ты сражалась с доблестью, с щитом и мечом в руке / восстань, о дочерь наша / восстань и ступай в то место свято, что есть обитель матери твоей, Солнца, где все преисполнены радости, согласия и счастья.

Они бегут вприпрыжку вдоль тропы, ведущей в деревню; их волосы развеваются; на руках они несут бабуинов. Они топают ногами о землю. Одна из них останавливается, вырывает прядь волос со своей головы и волосок за волоском отдает их ветру. Ветер подхватывает их и уносит высоко вверх, словно воздушные шары. Тогда женщины все вместе запевают, Кто раньше сосал мой сосок / обезьяна. Они бросают бабуинов на землю и бегут за ними до самого леса, пока те не скроются в гуще деревьев.

Они говорят, как можно быть уверенным, что событие достойно воспоминаний? Что должно произойти? Должна сама Аматерасу взойти на ступени храма? Должно лицо ее светиться, ослепляя глаза ниц павших, преклонивших головы свои к земле и не смеющих поднять взгляд? Должна Аматерасу занести высоко свое зеркало на длинной рукоятке и предать земли огню? Или луч зеркала ее должен зажечь землю под ногами тех, что пришли поклониться богине Солнца, богине всех богинь? Должна ли она быть, как всегда, разгневана?