Королева мутантиков - Страница 8

– Пупырь, Мумуня, я обещаю вам, что найду Трюшу! Я или вернусь с ней, или не вернусь вообще! – Бормоглотик бросился к своему шалашику на болоте, чтобы взять в дорогу самое необходимое.

– Погоди! Ты ведь даже не знаешь, куда Карла унесла нашу дочь! – Пупырь догнал кошачьего мутантика и удержал его.

– Если бы королева полетела к реактору, мы бы это увидели! – заявил Бормоглотик. – Наверняка она утащила мою невесту на неосвоенные земли. Карла хочет бросить ее в глухой чаще, чтобы Трюша никогда не нашла дороги назад.

– Ты не знаешь этого точно, – печально сказал Пупырь. – Хитростям Рыжей королевы нет конца, она может вернуться с Трюшей в реактор обходным путем и запереть ее в одном из подвалов. А может… – Голос папы-мутантика дрогнул, и он замолчал, но Бормоглотик догадался, что имел в виду Пупырь – возможно, Трюши вообще нет в живых: чудовище с кожистыми крыльями разорвало ее.

Не отчаиваясь, мутантик с двумя пупками решил искать свою любимую до конца. По кочкам он пробрался в шалаш на болоте и быстро побросал в старый школьный рюкзак, найденный им когда-то на свалке, вещи, необходимые для длительного путешествия. Из оружия он взял ракетницу, которую они с Пупырем нашли в спортивном магазине Старого города еще до землетрясения. Правда, в ракетнице было всего два заряда, но Бормоглотик понадеялся, что их должно хватить. Он знал, что основным его оружием станут теперь хитрость, ловкость и мужество.

Жаба Биба прыгнула к Бормоглотику в рюкзак, увидев, что он бросил туда сушеных мухоморов, к которым вкусным лейкопластырем были примотаны таблетки аспирина и анальгина. Такие бутербродики были любимым лакомством кошачьего мутантика и Бибы. Очевидно, забираясь в рюкзак, жаба решила, что они направляются на пикник.

Вначале Бормоглотик хотел оставить трехглазую жабу дома, но передумал – ведь Биба тоже обладала необычным свойством. Она могла отыскать дорогу к шалашу из любой чащи. «В какие бы края я ни забрел, она всегда найдет свое родное болотце», – подумал мутантик.

Он вышел из шалаша и увидел, что на берегу его поджидает Пупырь с узелком на палке, перекинутым через плечо.

– Я иду с тобой, Бормоглот! – сказал папа-мутантик. – А Мумуню я уговорил остаться в лесу. Если ты не возражаешь, она поживет в твоем шалаше. Карлики не осмелятся сюда сунуться, потому что не знают брода.

– Буду рад, если она поживет у меня, – согласился Бормоглотик. – Даже если карлики окружат островок, Мумуня сможет прожить в шалаше несколько недель, не высовывая даже носа. У меня много продуктовых запасов: полоскание для горла, микстурки, аспирин, рыбий жир…

Они проводили Мумуню в шалашик и велели ей не покидать его без необходимости. Мама-мутантик была зареванная, а ее нос горестно светился.

– Прощайте, быть может, навсегда, – сквозь слезы напутствовала их она. – Если вы не вернетесь, а у меня родятся два мальчика, я назову их Пупырем и Бормоглотиком, а если де… девочка, то Трю… Трюшей.

– Не волнуйся, Мумуня, скоро ты нас снова увидишь, и с нами будет наша дочь, – пообещал Пупырь. Он старался говорить уверенно, чтобы успокоить жену, хотя на душе у него кошки скребли.

И, оглядываясь на островок, мутантики пошли вверх по течению ручья. Стояла глубокая ночь, и лишь красная луна и мелкая россыпь звезд освещали им путь. В кустах перед ними что-то затрещало, и на дорогу выскочил запыхавшийся Отелло.

– Вы уже знаете? – спросил он, подбегая к ним. – Карлики украли Лунный камень. Берегите Магический Кристалл, наверняка они придут за ним!

Пупырь и Бормоглотик переглянулись и бросились к домику из коробок. Земля у порога была раскопана, а жестянка из-под чая валялась без крышки. Пупырь схватил ее и, заглянув внутрь, убедился, что жестянка пуста.

– Оба волшебных кристалла сейчас у карликов, – сказал он глухо. – У меня была надежда, что камни помогут нам вернуть Трюшу. Но теперь эта надежда растаяла.

Отелло, используя свойственный лобастикам дар чтения мыслей, заглянул к Пупырю в сознание и понял, что произошло.

Решив помочь шерстюшам, он постарался отыскать в пространстве мысленный сигнал девушки, но это ему не удалось. Очевидно, пленница была слишком далеко отсюда. Зато Отелло смог проникнуть в сознание карлика Чпока, стоявшего на часах на крыше реактора, и выяснил, что королева не возвращалась, а значит, она унесла Трюшу на неисследованные территории.

– Получилось что-нибудь? – нетерпеливо спросил Бормоглотик, пытаясь по лицу лобастика определить, какими новостями, утешительными или нет, он располагает. Но выражение лица Отелло было невозмутимым:

– Как говорил Вильям Шекспир: «Спокуха! Без паники!» Думаю, Трюша жива. В реактор Карла ее не приносила, значит, девушка где-то на неисследованных территориях. Я вернусь в поселок, возьму Хорошиста, и мы отправимся на поиски следом за вами. По вашим мыслям мы всегда сможем определить, где вы находитесь.

Ободряюще махнув им рукой, Отелло исчез в зарослях, а Бормоглотик и Пупырь пошли вдоль камышей, зорко вглядываясь в небо, не промелькнет ли в нем гигантская тень Черного Герцога с Трюшей в когтях. Но в ночном небе не было ни чудовищной летучей мыши, ни жестокой королевы карликов, ни похищенной девушки – одни сероватые, легкие, как кисейная дымка, тучки равнодушно наблюдали сверху за всем временным и недолговечным, что живет, суетится, радуется и страдает на Земле.

Покинув на время Пупыря и Бормоглотика, попытаемся выяснить, что произошло с Трюшей. И тогда, как знать, если девушка жива, вероятно, мы сможем принести ее жениху и отцу утешительную весть…

Трюше повезло: когда Черный Герцог схватил ее, когти чудовища лишь зацепили одежду. Если бы кривые и острые, как абордажные крючья, когти летучей мыши вонзились в тело, девушку уже ничто бы не спасло.

Стараясь вырваться, Трюша почувствовала, как треснуло платье, и поняла, что, если постарается, сможет выскользнуть из когтей. Но пока Черный Герцог летел над лесом и внизу торчали острые, как пики, вершины деревьев, пленница вынуждена была волей-неволей держаться за лапы летучей мыши, чтобы не упасть.

Рыжая королева склонилась с седла и заглянула своей жертве в лицо. Никогда раньше та не видела грозную и вселявшую ужас королеву карликов так близко. Глаза Карлы с огромными золотисто-желтыми зрачками смотрели на нее изучающе и, пожалуй, без злобы, но с полнейшим равнодушием.

Карла что-то крикнула и расхохоталась, но Трюша не расслышала ее слов – их подхватил, унося, ветер. Она смогла только разобрать: …сама виновата… уже поздно…

Черный Герцог летел долго. Он поднялся в область постоянных воздушных течений, и стремительные потоки несли летучую мышь с поразительной скоростью. Трюша смотрела вниз и не узнавала окрестностей.

Странный лес закончился, и внизу мелькали неясные, похожие на скалы громады домов, потом возникла березовая роща, а дальше – широкая судоходная река, рядом с ней ручей, на берегах которого Трюша выросла, казался крошечным.

У реки королева заставила Черного Герцога снизиться, и они полетели над водой. Трюша разглядела заброшенную пристань с ржавевшими каркасами барж и речных трамвайчиков. Впереди полукруглой дугой над рекой темнел большой мост. Карла пригнулась, натянула поводья и, испытывая судьбу, пронеслась между бетонными сваями моста.

– Надеюсь, Герцог знает, куда дальше лететь. Я брошу поводья, пускай сам решает, где тебя сожрать, – крикнула она пленнице.

Сразу за мостом летучая мышь круто повернула, и они промчались над железнодорожными рельсами. Вскоре город закончился. Как и все города на планете, он был мертвым и заброшенным. Лишь однажды Трюше показалось, что в окне за красной занавеской мелькнул свет, но они уже пронеслись, и шерстюша не была уверена, не почудилось ли ей.

Они вылетели из города, и снова под ними потянулись леса, но не лиственные, а хвойные.

– Какие огромные территории! Настанет время, когда их заселит народ карликов! Для этого только и надо, что повзрывать реакторы! – воскликнула Карла.